Метаморфоза

- Ты очень красивая, - тихо сказал Кохрейн.

- Одна часть меня понимает это. Другая - нет. Но мне приятно.

- Я мог бы объяснить тебе многие вещи. Это откроет тебе глаза. - Он был возбужден. - Тысячи миров, тысячи рас. Я покажу тебе все, как только я сам все это узнаю. Возможно, я сумею отблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня.

В глазах Нэнси появилась печаль.

- Я не могу пойти с тобой, Зефрам Кохрейн.

Кохрейн замер:

- Нет, ты можешь. Ты должна.

- Моя жизнь может происходить только здесь. Если я покину это место более чем на несколько дней, я перестану существовать. Я должна возвращаться сюда, как и вы должны поглощать материю, чтобы поддерживать свою жизнь.

- Но у тебя есть сила, ты можешь...

- Я стала почти как вы. Смена дней будет воздействовать на меня. Но уехать отсюда насовсем - значит прекратить существование.

- Ты хочешь сказать, что отдала бы все, чтобы стать человеком?

- Нет ничего важнее с твоего прикосновения.

- Но ты состаришься, как все люди. В конце концов ты умрешь.

- Радости этого часа мне достаточно. Я рада.

- Я не могу улететь и оставить тебя здесь, - сказал Кохрейн. Ты спасла мне жизнь. Ты заботилась обо мне и любила меня. Я никогда раньше этот не понимал, но сейчас понимаю.

- Ты должен быть свободным, Зефрам Кохрейн.

Кирк сказал мягко:

- "Галилей" ожидает вас, мистер Кохрейн.

- Но если я увезу ее отсюда, она умрет. Если я уеду отсюда - она, человек - умрет от одиночества. И это еще не все... Я люблю ее. Это удивительно?

- Для человеческого существа - нет, - сказал Спок. - В конце концов, вы невероятно иррациональны.

Кохрейн обнял новую Нэнси Хедфорд.

- Я не могу оставить ее здесь. И это неплохое место. Я привык к нему.

- Подумайте, мистер Кохрейн, - сказал Кирк. - Там целая галактика, готовая прославить вас.

- Мне достаточно, что она любит меня.

- Но вы состаритесь, вы оба, - сказал Спок. - Больше не будет бессмертия. Вы состаритесь здесь и в конце концов умрете.

- Это происходит с каждым мужчиной и с каждой женщиной, но после долгого пребывания вместе складывается впечатление, что это одна из самых стоящих вещей в человеческой жизни. До тех пор, пока вы вместе.

- Вы уверены? - спросил Кирк.

- Здесь много воды. Климат хорош для выращивания растений. Я могу даже попытаться вырастить фиговое дерево. Каждый человек имеет право на это, не так ли? - Он помолчал, затем твердо сказал. - Я делаю это не из признательности, капитан. Теперь, когда я вижу ее, могу прикоснуться к ней, я знаю, что люблю ее. У нас впереди много лет, и это будут счастливые годы.

- Мистер Кохрейн, возможно, вы правы, возможно, нет. Но я желаю вам всего самого лучшего. Мистер Спок, Боунс, идемте.

Когда они повернулись, Кохрейн сказал:

- Капитан...

- Да?

- Не говорите им ничего о Кохрейне. Пусть все будет, как было.

Кирк улыбнулся.

- Ни слова, мистер Кохрейн.

Когда они уже залезали в аппарат, Спок сказал:

- У меня есть интересный вопрос, капитан. Не освятили ли вы акт многоженства? В конце концов, Компаньон и комиссар Хедфорд теперь одно тело?

- Теперь вы проявили узость мышления, мистер Спок, - сказал Мак-Кой. - Многоженство не везде запрещено. Кроме того, Нэнси Хедфорд была практически мертва. Только Компаньон помогает ей жить. Если она оставит Нэнси, та не проживет и десяти минут. Фактически я намереваюсь подать рапорт о ее гибели, как только мы попадем на "Энтерпрайз".

- Кроме того, - подхватил Кирк, - любовь - это та единственная вещь, к которой стремились и Нэнси, и Компаньон. Теперь они ее имеют.

- Да, но не вечность, - сказал Мак-Кой. - Только жизнь.

- Да, но этого достаточно, Боунс. Для людей.

- Это некорректное замечание, Джим, - Когда брови Спока поползли вверх, Мак-Кой добавил: - Однако это правда.

Кирк улыбнулся и поднял коммуникатор.

- Кирк вызывает "Энтерпрайз".

Коммуникатор слабо ответил:

- Капитан! Это Скотти. С вами все в порядке?

- Абсолютно. Вы можете нас запеленговать?

- Производим вычисления. Готово.

- Очень хорошо. Я продолжу передачу. Займите стандартную орбиту по прибытии. Мы пересядем - переместимся на челнок.

- Но что случилось, капитан?

- В конце концов, ничего особенного, - сказал Кирк. - Просто произошла самая старая история в мире.