Таймири (СИ)

«Следить за мной вздумали? — недобро подумал Карион. — Ну, так я вам покажу. Обведу вокруг пальца, как нечего делать».

Вазавр тем временем всё так же резво прыгал и чертыхался. Когда он вытряхивал камешек из ботинка, то напоролся на огромную колючку, и теперь своим скулёжом вполне мог разбудить всю ту лисью свору, что залегла неподалеку. От одного только вида рыжей компании у Кариона душа ушла в пятки. Эти звери не выглядели безобидными. Сразу ясно — нездешние. Не выжили бы они в суровой степи. И почему только Вазавр их не боится?

Когда у Вазавра истощился запас ругательств, он притих и уселся на свой сложенный вчетверо плащ, чтобы вынуть занозу. А лисы как лежали себе, так и продолжали лежать. Только одна лениво приоткрыла глаз.

«Подозрительно это. Ух, как подозрительно!» — подумал Карион, и тут песок под ним начал предательски ползти вниз. Съехав с вершины холма к подножию, юноша беспокойно огляделся. Что если заметили? Что если услыхали шорох?

Вокруг установилась такая тишина, что можно было оглохнуть. Неправдоподобная, пугающая тишина. Лишь сердце Кариона, задыхаясь, бешено пробивало себе путь из груди наружу.

Уняв сердцебиение, он вновь прислушался. Ничего. Ни звука. Может, снова взобраться на холм и понаблюдать? Но тут, откуда ни возьмись, во тьме перед Карионом зажглась пара зеленых огоньков. Кто-то, приглушенно рыча, ступал мягкими лапами по земле. Обнаружен! Пропал! Карион зажмурился и приготовился к худшему. Но хищник отчего-то медлил. Зашуршала ткань, погасли и вновь вспыхнули зеленые огоньки, а через минуту перед дрожащим юношей предстал Вазавр с электрическим фонариком и переброшенным через плечо плащом. Фонарик ослеплял, но Карион смог различить позади командира армию лис — и у них у всех зловеще светились глаза. Лисы подвывали друг другу, а иногда коротко и раздраженно лаяли.

«Это они так переговариваются, — обреченно подумал Карион. — Решают, как меня лучше съесть». Внезапно ему пришло на ум, что, раз лисицы с Вазавром заодно, Вазавр и сам, в некотором смысле, должен быть лисом. Не заколдовал же он диких зверей! Что за плащ у него в руках? Почему во тьме его глаза тоже светились зеленым? И почему тень, которая надвигалась на Кариона, сперва была раза в три меньше человеческой? Надо, во что бы то ни стало, завладеть загадочным плащом!

— Доигрался, мальчишка, — презрительно сказал Вазавр. — Теперь никуда не денешься. Поведешь нас к Диоксиду, и без глупостей.

Конечно, какие уж тут глупости! Карион и так порядочно наворотил.

— Я бы с радостью, — притворно вздохнув, отозвался он. — Только вот ноги меня уже не держат, а путь не близок. Если бы один из вас одолжил мне на время плащ, дело, несомненно, пошло бы в гору.

У Вазавра пересохло во рту. «Блефует, пройдоха! Откуда ему знать, что плащ-модификатор — это плащ-модификатор?!»

— Вишь, чего захотел! Плащ ему подавай! — зашипел он. — А наших острых зубов отведать не желаешь?!

— Постойте! — перебил командира какой-то солдат. Этот солдат на вид был самый простецкий: ни тебе отличительных знаков, ни такта, ни учтивого обращения. Таких только на гауптвахту сажать. — Вы бы послушали мальца. Толково ведь говорит. Если организовать надежную охрану, мы точно наверстаем упущенное время.

От столь неслыханной дерзости Вазавр даже оторопел. Притом, что этот никчемный простофиля посмел говорить с командиром на равных, он еще и плащ, вопреки приказу, снял!

Вазавр побагровел — в свете фонарика это было хорошо заметно. Стал красным, как редиска. Подскочил, вырвал у рядового плащ и швырнул Кариону.

— Надевай, пока я добрый, — рявкнул он. — А солдата посадить на голодный паёк, и чтоб даже не думал приближаться к реке! — прорычал Вазавр, оборачиваясь лисом.

Солдат предпочел не возражать и вернулся в строй. Было непривычно находиться среди товарищей ростом втрое ниже себя, и возникало непреодолимое желание встать на четвереньки.

Вазавр прямо-таки вскипал от злости. Идея подчиненного, несомненно, заслуживала внимания, но родиться ей следовало отнюдь не в солдатской голове. Идея должна приходить в нужное время и в правильное место.

Пока юноша возился с тугой молнией плаща, ему ко рту подсунули бутыль, где на этикетке красовалась надпись «походное зелье». Отхлебнув «походного зелья», Карион почувствовал небывалый прилив сил и теперь мог поручиться, что никакое недомогание уж не свалит его в дороге.

Бежали днем, бежали ночью. Карион был окружен со всех сторон и даже не помышлял о том, чтобы вырваться из оцепления. На него рычали. Подгоняя, кусали за бока. Карион-лис с пушистым хвостом и белым воротничком на груди время от времени оборачивался к востоку, чтобы не прозевать зарю. Мысль о рассвете придавала ему уверенности. Казалось, что с рассветом всё встанет по местам. Что лисы исчезнут, а Карион проснется у себя дома, на деревянной, занозистой кровати.

Однако утро не принесло ожидаемого пробуждения. Лисы мчались с невиданной быстротой, фыркали, отрывисто чихали на солнце и скулили с досады. После того как мальчишке достался плащ, Вазавр не сделал ни одной остановки. Степные колючки и сухие стебли трав искололи все лапы, неумолимо подступал голод. Карион лихорадочно соображал.

«Километры бегут, расстояние сокращается. Мне никак нельзя привести лис к учителю. Для него это погибель! — думал он. — Надо обмануть конвойных. Что если плащ может превращать не только в лису? Что если постараться и стать, скажем, птицей?»

И он без особого труда представил себя канарейкой, какую однажды видел в университетском справочнике по исчезнувшим видам.

Вспорхнул над землей желтым комочком, щелкнули рядом с хвостом острые зубы.

«Победа!» — пискнула канарейка — и давай работать крыльями! Теперь никто не кусал ее за бока, а подгонял один только ветер. Беспристрастный, великодушный, безликий гигант.

«Проклятье! — рыкнул Вазавр. — Но раз он смог обратиться птицей, я тоже смогу!» Захотел — превратился. Оделся аспидным вороном, взмахнул крыльями и каркнул лисам:

«Делайте, как я!»

Те обрадовались, взмыли в поднебесье черной стаей.

Канарейка головы поворачивать не умеет. Поэтому Карион приостановил полет и развернулся: преследователи не отставали.

Когда за тобой постоянно гоняются, рано или поздно приходится исчезнуть. Вот и Карион исчез — в мгновение ока.

— Карр! Где?

— Карр! Куда? — злобно раздалось за спиной невидимого Кариона-ветерка, который знал, что отныне его уж точно не обуздать. Неукротимый, неуловимый, лёгкий…

— Тысячи магических заклинаний ничто в сравнении с одной-единственной мыслью! — радостно воскликнул он и устремился к массиву, где ему так давно хотелось побывать.

«Зря кричал, — подумалось ему, когда он услыхал позади воронье карканье. — Они полетели на мой голос». Но ветер быстрее птицы, и Карион помчался, что было духу. Пернатые почти сразу отстали. Они растерянно покружили под облаками, а потом повернули прочь от хребтов и вскоре совсем пропали из виду.

Вот теперь можно сбавить темп. Теперь любуйся ландшафтом, сколько душе угодно! А душе Кариона было угодно не только это. По правде сказать, он очень устал за время полета, и в бесконечной чреде событий пора было сделать антракт.

Паря над котловиной, он заметил небольшое озерцо с голубой водой. А снизившись, сразу определил, что вода чистая и что в озере можно купаться. Сбросил плащ, рюкзак — и блаженно погрузился в прохладу горного озера. Живящий запах хвои и кристальная вода придавали уму ясность, а воздух, какого Карион прежде никогда не вдыхал, казалось, пронизывал тело насквозь. Ощущение безмерного счастья под надежной защитой сосен и скал. Ни шороха, ни постороннего звука — только плеск озерных волн да скрипучая песня леса.

Вскоре Кариона стало клонить в сон. Выбравшись на берег, он улегся в пещерке, которая была выдолблена как будто специально для него. Заснул, даже не вспомнив о вещах. А когда проснулся, то ни плаща, ни рюкзака поблизости не обнаружил. Кого винить? Себя за свою беспечность или неведомого вора, который был не кто иной, как индеец из неприветливого племени Бурых Року? Это он плащ утащил. И портфелем не погнушался. И Кариона бы за волосы в поселение притянул, если бы тот не укрылся в пещере.