Агнец в львиной шкуре (СИ)

— А что, что такое тут?

— Мы хотели бы проехать в Сюйгжун, — повторил свою просьбу я.

— Проехать? А документы у вас есть, чтобы тут проезжать?

— Какие документы? — насмешливо спросил Артур Порта.

— Известно какие — обычные документы. Здесь так просто проезжать нельзя. Для этого документы нужны, — язвительно скривился человек, которого назвали Чижом, важно отирая усы под тонким крючковатым носом.

— Мы же ваши соседи, со «свободных территорий»! — дружелюбно улыбнулся Юлий Торрена. — Хотим встретиться с вашими вождями. Кто здесь у вас самый главный?

— Главных у нас нет, и вождей нет, — усмехнулся Чиж. — У нас все сообща решается. Совет решает: Гиря, Борода, Пурга и Болт.

— Вот с Советом-то нам и нужно поговорить! — обрадовался я.

— А они вас приглашали к себе? — прищурился Чиж.

— Нет.

— То-то! Без документов нельзя! — отрезал Чиж, важно поглаживая свой автомат.

— Да, поймите же, мы с Земли! У нас важное дело к вашим лидерам! — нетерпеливо воскликнул Артур Порта.

— Эва на! С Земли! Ты посмотри на них, Коряка! — повернулся Чиж к мордатому здоровяку. — Оказывается это знатные гости здесь у нас! И каким это ветром только их занесло в наши края?

— Таким это ветром! Зови старшего офицера! Пускай отведёт нас к самым главным! — грозно прикрикнул Артур Порта. — С тобой нам не пристало подобные вопросы обсуждать. Если не хочешь себе проблем нажить. Мы к вашему Совету по важному делу приехали, а не лясы тут с тобой точить!

Чиж немного пригорюнился.

— Да, ладно, ладно! Чего уж вы так? Ты это, Коряка, пропусти их. Пускай едут, — снова повернулся он к бритоголовому товарищу. — И сопровождающих им дай — Зуба дай и Юджина. Пускай дорогу им покажут, чтоб не заблудились! — Он ехидно хмыкнул.

Нас пропустили за заграждения, где стояли отслужившие свой век вездеходы с закрашенной армейской символикой. В компании двух вооружённых провожатых мы сели в один из них, на жёсткие металлические сидения, и нас повезли по пыльной дороге через неприметные селения, где на улицах небритые мужчины в изношенной одежде шатались без дела или распивали бродило, а полные женщины с красными мясистыми лицами курили на лавочках у своих домов, скалясь в щербатых ухмылках.

Сидевший за рулём ополченец в лихо сдвинутой на ухо меховой шапке гнал по ухабистой дороге так, что машина натужно ревела на поворотах, и её подбрасывало на каждой яме или бугре. Горячая пыль летела в кабину, лишённую стёкол, и мы едва могли дышать.

Чрез час нас привезли в небольшой городок, по дороге в который мы миновали ещё два поста, где дежурили такие же мутные личности, как и наши сопровождающие. Вездеход остановился около большого белого здания, фасад которого был украшен вычурными пузатыми колонами, а над входом развевался сине-чёрный флаг — символ Южной Народной Республики.

— Всё! Приехали! — сообщил ополченец, которого называли Юджином. — Вылазьте!

Мы вылезли из машины, разминая ноги. Я осмотрелся.

Чуть поодаль стоял деревянный помост с низкими стойками и поперечной перекладиной на них. К перекладине был привязан тщедушного вида человек, раздетый по пояс. Двое небритых молодцов секли его тонкими хлыстами, и человек извивался и громко кричал от нестерпимой боли, безвольно повиснув на державшей его верёвке. Угрюмая толпа собралась вокруг поглазеть на это зрелище.

— Что они делают? — изумился я, обращаясь к одному из ополченцев.

— Это вор, — безразлично бросил Зуб. — Они учат его, что красть нехорошо.

Ополченец презрительно сплюнул.

— У нас здесь тюрем нет! — ухмыльнулся Юджин. — Накладно содержать всякую мразь! Да и ни к чему это. Никто в тюрьмах всё равно ничему не учится.

Его колючие глаза под низкими бровями на приплюснутом лице презрительно смотрели на меня.

Торрена выглядел мрачным и сосредоточенным. Порта был спокоен и с виду даже холоден. Казалось, прилюдное издевательство над человеком не трогает его.

— А программа действий у вас имеется? — поинтересовался я у ополченца.

— А как же! — Юджин сдвинул стволом автомата шапку на затылок. — Что мы бандюги с большой дороги? У нас командиры идейные!

— И за кого же вы стоите?

— Все мы стоим за свободную личность! — гордо ответил ополченец.

«Значит, грабят», — подумал я и переглянулся со своими товарищами.

— Ладно, пошли что ли! — сказал Юджин, перекидывая через плечо автомат.

— Думаю, зря мы сюда приехали, — опустив голову, негромко сказал Торрена.

— Почему? — так же негромко спросил я.

— Ты видел военные грузовики на въезде в город? Как ты думаешь, откуда они здесь?

— Не знаю.

— Я уверен, что они приехали сюда из северной столицы. Это помощь от Чой Чо Рена! Он использует этих людей и эту территорию, как буферную зону. Ему выгодна дестабилизация в этих провинциях, чтобы сюда не пришли мы и не склонили местное население на свою сторону. Понимаешь?

— Да. Поэтому вести с ними какие-либо переговоры о поддержке военной операции против режима Чой Чо Рена бесполезно? Они останутся, преданы ему.

Торрена согласно кивнул.

— Что будем делать? — поинтересовался Порта.

— Нужно выбираться отсюда! — оглядываясь назад, сказал Торрена. — Но просто развернуться и уйти мы теперь не сможем. Будем предлагать им организовать здесь наши школы и больницы, как оказание гуманитарной помощи. Про военное сотрудничество ни слова!

— Хорошо.

За тяжёлыми входными дверями здания открывался просторный холл со стрельчатым крестовым сводом, в который выходило четыре высоких арочных проёма. Верхняя треть их была украшена полуистёртыми витражами. Судя по всему, когда-то здесь располагалось городское управление или резиденция городского бургомистра. Теперь же в этом здании обосновались новые хозяева, бряцавшие оружием на заплёванном мраморном полу.

В холле было душно и сильно накурено. Юджин уверенно подошёл к двери под одной из арок и осторожно постучал.

— Кто? — раздалось с той стороны.

Ополченец поправил ремень и автомат, распахнул дверь и по-солдатски вытянулся на пороге светлой комнаты. Отрапортовал:

— Прибыли гости со «свободных территорий»! Хотят видеть вас!

Минуту за дверью молчали, потом тот же уверенный голос с лёгкой хрипотцой сказал:

— Ладно, заводи!

Юджин отступил в сторону и сделал нам приглашающий жест. Я вместе с товарищами переступил через порог.

У стены справа, рядом с широким окном, в пирамиде стояли несколько автоматов и ящики с боеприпасами. В стене напротив входа располагалась ещё одна дверь, ведшая в соседнее помещение.

Половину комнаты занимал массивный деревянный стол, за которым сидело три человека — один в резном кресле и двое по бокам от него, прямо на крышке стола. С нескрываемым любопытством все трое принялись разглядывать нас. Я тоже не без интереса смотрел на них.

Сидевший за столом человек был одет в армейскую униформу с завёрнутыми до локтя рукавами и распахнутым воротом. На нём не было никаких знаков различия, но почему-то мне показалось, что его голос здесь решающий. Его вытянутое лицо с узким подбородком и тонким носом выглядело осунувшимся и усталым. Трёхдневная щетина серебрилась лёгкой сединой, а в глазах застыла какая-то безысходность.

Сидевший справа от него человек заставил меня сразу же насторожиться. Одутловатое небритое лицо его с пустыми плошками глаз производило странное впечатление, словно, этот человек был немного психически нездоров. Его, не выражающий ничего, взгляд скользил где-то поверх наших голов, а движения были нервозно резкими.

Второй, сидевший на крышке стола слева, был не менее примечательной на вид личностью. Его яйцеобразное лицо напоминало довольного своей сытостью грызуна. Мясистые щёки были отодвинуты в стороны тонкогубой улыбкой, а заплывшие щёлочки глаз светились шальным весельем. Короткая рыжеватая борода скрывала тяжеловатый подбородок и была хорошо ухожена. На груди у него висели орденские планки — то ли революционные, то ли местного изготовления.