Планета Багровых Туч ( Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.)

Слышно, как Дауге ворочается на своем жестком ложе.

— Все, теперь уж не засну… А ты чего бодрствуешь, полуночник?

— Как так ― чего? Машину ве…

— Да я не тебе… Богдан, слышишь?

Быков холодеет ― вот оно, опять. За спиной звучит негромкий дикий разговор—монолог:

― Тоже не спится? Ну, ясно ― любовник пылкий, глаза сияют подобно чему—то там и свету звезд… А? Нет, зачем же, я в этом смысле человек конченый… Ты мне лучше скажи, в Большой театр достанешь билетик, на «Фауста»? Ха—ха—ха!.. Да нет, серьезно… «Позвольте предложить, преле—естная, вам руку…» Что? Не верю… Но это же колоссально! Ты гений! Честное слово, молодец, Богдан! Ага… У меня другая заветная мечта: отдохну на Земле, подлечусь немножко… Нет, вот волосы выпадают, видишь ― прядями целыми… Ну, у тебя не так ― такую гриву никакая радиация не возьмет… Погоди, дай досказать…

Быков не выдерживает, оглядывается. В бледном неверном свете экрана лицо Дауге кажется черным. Он сидит, скрестив ноги, повернувшись к рации, глаза закрыты мечтательно. В голосе такое спокойствие, такая убежденность, что Быков вздрагивает: ему кажется, что у рации, слегка покачиваясь по обыкновению на стуле, сидит Богдан ― темный силуэт на фоне поблескивающих металлом приборов.

― Подлечусь немного и отпрошусь снова сюда. Космическая палеонтология! Новая замечательная наука! Жаль, я не специалист, но это дело поправимое, тем более, что кое—какими знаниями я обладаю… А? Конечно, можно и так, но это много времени отберет. Я лучше во время отпуска займусь… Конечно! Потом заметь, специалистов по венерианской палеонтологии… Да—да—да—да!

Дауге приглушенно смеется. Быков закусывает губу:

— Слушайте… Тише! Люди спят. Богдан… то есть… это… Гришка! Не спится ― займись чем—нибудь.

— Слушаюсь, водитель! ― Дауге зловещим шепотом сообщает своему незримому собеседнику.― Видал? Стро—огий!..

Зашуршало ― Дауге улегся опять, замолчал. И снова ― шумят моторы, поскрипывает песок под гусеницами, возникают и исчезают беззвучно на экране очертания обломков камня…

«Мальчик» был недалеко от скалистой гряды, когда Быков заметил впереди на пути движения красные пятна и полосы с мерцающим над ними тяжелым лиловатым паром. Необычайный огненный поток преграждал «Мальчику» дорогу. Быков остановил транспортер и вполголоса позвал Ермакова. Некоторое время они оба, склонившись над смотровым люком, молча вглядывались в странное явление.

— Попробуем пройти? ― спросил наконец Быков. Ермаков неопределенно помотал головой:

— Нет… Не стоит. Лучше попытаться миновать стороной.

— Что это может быть?

— Не знаю… Подведите машину поближе.

«Мальчик» тихонько прополз метров двести и остановился. На черной почве ярко—красным светом мерцали извилистые полосы. Вдали, за пеленой лиловой дымки, они сливались в сплошное малиновое пятно. Казалось, откуда—то выливается, покрывая пустыню, раскаленная лава. Быков заметил, как медленно, почти неуловимо для глаза, красное поле приближалось к большому черному валуну. У его подножия оно поднималось, вспучивалось, наползая на камень…

— Оно движется,― пробормотал Ермаков. Валун исчез под красным шевелящимся тестом.

— Что за черт!

― Выйдем, посмотрим,― решительно предложил Ермаков. Он быстро поднялся и, невольно застонав, снова рухнул в кресло.― Нет, я не ходок… Будите геологов, Алексей Петрович.

Они не сразу покинули транспортер. Чем—то зловещим веяло от этой малиново—красной светящейся массы. Даже Юрковскии промолчал, когда Быков проговорил осторожно:

— Можно подойти и исследовать эту штуку манипуляторами…

— Можно,― неуверенно подтвердил Дауге.― По—моему, это не лава…

Ермаков нагнулся и, морщась, пощупал ногу.

― Будьте осторожны. При малейшей опасности возвращайтесь в транспортер. Вы всегда успеете уйти. Оно движется медленно.

Перед дверцей в кессон Быков оглянулся. Ермаков, ссутулясь, сидел за пультом, не отрывая глаз от багровой полосы за смотровым люком. Он не надел спецкостюма, и Быков видел в розоватом свете экрана его пальцы, крепко стиснутые в кулаки…

Трепещущая масса двигалась сторонами, охватывая транспортер огромным полукольцом. Длинные рукава, выброшенные вперед, словно ощупывали почву. Мерцающий лиловый туман поднимался над всем этим шевелящимся красным ковром. В наушниках гудела далекая Голконда, раздавался ровный скрипящий шорох: багровый поток волочил за собой камни, осколки валунов.

— Удивительно похоже на живое существо,― пробормотал Дауге.

— Не говори ерунды, Григорий…― сказал Юрковский.

— Это живое существо ― посмотри на щупальца: они ищут дорогу среди скал…

— Ничего они не ищут…

Дауге наклонился, поднял булыжник и, сказав: «А ну, была не была!» ― швырнул его в красную массу. Быков, не успевший его остановить, весь собрался, готовый к любым неприятностям. Но ничего не произошло. Камень упал на красную поверхность, подпрыгнул, прокатился немного и остановился, чернея. Вокруг него поднялись струйки розоватого дыма. Потом камень исчез, словно растаял,― красная масса всосала его.

― Температура нормальная,― сообщил Юрковский, рассматривая ручной термометр, ― пятьдесят четыре и три. Для этих мест ― вполне нормальная. Это не лава.

Они подошли совсем близко. Стена лилового тумана поднималась прямо перед их глазами; еще несколько шагов ― и они ступили бы на поразительный малиновый ковер.

— Не стоит дальше,― сказал Быков,― у меня в шлеме счетчик радиации с ума сходит.

— Н—да—а,― протянул Иоганыч останавливаясь.― Радиация усиливается. Эта штука излучает, Володя…

— Вижу,― буркнул Юрковский, опускаясь на корточки и внимательно рассматривая край багрового потока.

Почву покрывала толстая светящаяся пленка ― очень тугая на вид, ноздреватая, как губка. Она медленно ползла по земле, местами вспучиваясь, выворачивая камни из песка.

— Толщина ― сантиметров пятнадцать,― определил Юрковский, наблюдая, как пленка наползает на острый осколок камня.― Это неживое существо, Гриша! Оно совершенно равнодушно к внешним раздражениям.

— Чудак! ― Дауге пожал плечами.― Губка тоже совершенно равнодушна к внешним раздражениям… Это наверняка колония каких—то микросуществ.

— Микросущества… При таком уровне радиации в этом районе? ― Юрковский будто думал вслух.― Хотя, конечно, живое может приспособиться к любым условиям. Тем более, эта штука сама излучает… В этом ты прав, Иоганыч. Но как ты докажешь… Давай возьмем пробу ― дома рассмотрим.

― Значит, вы думаете, что через это красное поле на «Мальчике» идти можно? ― спросил Быков.

Геологи помолчали; потом Дауге сказал:

— Скорее да, чем нет. Во всяком случае, это не лава.

— Так пошли в машину. Ермаков ждет.

— Сейчас, Алексей. Надо только взять образец этой штуки.

Транспортер стоял метрах в ста от них, поблескивая в красном свете. Чернело отверстие распахнутого люка. Малиновая пленка словно обтекала машину ― вдали во тьме уже виднелись ее полосы, окутанные лиловатым паром. Пленка охватила «Мальчика» с трех сторон. Быкову стало не по себе.

— Давайте—ка побыстрее, товарищи,― сказал он.― Что—то мне не нравится поведение этого любопытного явления природы.

— Почему она не подползает ближе? ― задумчиво проговорил Юрковский.

— Почему она вообще подползает? ― возразил Иоганыч.― Это, по—моему, и важнее, и интереснее… Короче, я сейчас сбегаю за контейнером, подождите минутку…― пробормотал он и шаткой рысцой направился к «Мальчику».

Быков проводил его глазами и, повернувшись к Юрковскому, увидел, что тот старается финским ножом отхватить кусок пленки.

― Не надо, Владимир Сергеевич, зачем? Возьмем эту штуку манипулятором.

Юрковский сердито пыхтел, орудуя клинком. Нож легко входил в упругую массу, но она сразу смыкалась за ним. Геолог, рассвирепев, рвал и кромсал плотный трепещущий студень. Наконец ему удалось отделить толстый красный кусок. Густо повалил светящийся газ. Юрковский выпрямился, откатил кусок ногой подальше ― на черном песке ярко засветилось красное пятно. Сзади загремело. Они оглянулись и увидели Дауге, свалившегося с «Мальчика». Он сидел на земле в нелепой позе.