Вирус

— Будет исполнено. Но оповестительная система работает далеко не везде. В настоящее время даже невозможно отследить, сколько людей погибло, хотя процент потерь личного состава пока невелик.

— Делай, как можешь! И прощай. Мы долго были вместе. Для меня "Немезида" была домом.

— Прощайте, сэр! — безучастно ответил компьютер.

Машина не испытывала ни страха, ни сожалений. Она просто выполняла заложенную программу и все. Больше её ничего не интересовало.

В рубку вбежала Диана.

— Это ты, Ди?

— Я пока еще не стала призраком, — проговорила девушка.

— У нас появилась надежда!

— Вот как?! — она искренне удивилась.

— Но болтать сейчас некогда. Нам необходимо надеть скафандры.

Они быстро натянули громоздкую космическую одежду, и надели гермошлемы.

"Немезида" попала в поле зрения неумолимого компьютера "Тикондероги" и был автоматически отдан приказ об уничтожении зараженного объекта. К звездолету устремились импульсные заряды.

Этот залп смел остатки защитных полей и вывел из строя последний работающий двигатель. Теперь спасатель превратился в простую мишень.

Феликс бежал вперед, держа Диану за руку. По пути к ним присоединялись оставшиеся в живых члены экипажа. Адамович знаком приказывал им следовать за собой и не задавать лишних вопросов.

Но говорить никто и не собирался. Корабль распадался на куски. Началась разгерметизация. Бешено выла сирена, стены трещали по стыковочным швам, от кабелей валили снопы искр, начались пожары.

Каждый из оставшихся в живых членов экипажа понимал, что здесь начинается настоящий ад, как его представляли древние земляне.

— Капитан!.. — возле штурманской рубки к ним присоединился Кейси с Галино и радистом Кронсом.

Феликс жестом приказал ему замолчать и произнес:

— Бортовой компьютер рассказал мне о тех приятных новостях, которые вы не успели сообщить из-за обрыва связи…

На борту звездолета "Флинт" Мари Шмид говорила с доктором Блюмингеймом. Она все же решилась сообщить ему о ситуации, в которой они оказались. Самостоятельно найти выход девушке не удалось.

— Похоже, мы погибли, — проговорила она, едва сдерживая слезы. — Мои предчувствия, что нас ожидает долгое и счастливое будущее, на этот раз меня обманули. И не будет у меня полноценного диплома врача и тихой семейной жизни на какой-нибудь планете, а у вас, доктор, не будет новой лаборатории.

Блюмингейм был потрясен услышанным, узнав о коварстве Лоердала и о том, что механизм самоуничтожения звездолета уже запущен.

— Но всё-таки есть в этом одна хорошая деталь!

Мари изумленно взглянула на доктора, думая, что тот сошел с ума или близок к этому.

Доктор действительно в этот момент походил на умалишенного.

— Да-да, вы не ослышались, Мари. И не смотрите на меня так — со мной всё в порядке. Моя репутация, как ученого, в этой ситуации не пострадала. Я-то думал, что не могу отыскать причины вируса, а оказалось, что сражаюсь с призраком, которого просто не существует в природе. Вот почему мне и не удавалось никак выстроить логическую цепь его развития!

— Но мы все равно погибнем, доктор. Весь экипаж "Флинта" обречен, кроме "Дэйзи".

— Что значит, кроме "Дэйзи"? — не сразу понял Блюмингейм.

— Она — наш бортовой компьютер, и при гибели звездолета, её программа автоматически будет переправлена в базу данных космического госпиталя.

Лоб Блюмингейма сосредоточенно нахмурился, будто он пытался вспомнить что-то важное. Перед его глазами появилось лицо Джима Ханнера в первый миг после операции по внедрению матрицы памяти.

— Кажется, я знаю, как нам с вами спастись, — пробормотал доктор.

— Спастись? — переспросила Мари. — Нет, вы точно сумасшедший. О каком спасении может идти речь, если мы в открытом космосе и у нас нет ни единого модуля, на котором можно было бы улететь с этого звездолета.

— А зачем улетать?

— Но вы же говорили о возможности спасения, если я не ослышалась.

— Конечно. И мы это сделаем.

— Но как? — недоумевала Мари.

— Ты, сама того не зная, подсказала мне путь к нашему спасению. Мы создадим собственные матрицы памяти, загрузим их в файлы "Дэйзи" и вместе с ней будем перенесены в компьютерную систему госпиталя. У меня имеется немалый опыт в этой области. За свою врачебную практику я неоднократно внедрял подобные матрицы в мозги других людей.

— Но это значит, что наши тела всё равно погибнут, — произнесла Мари.

— Поверь мне, это не имеет существенного значения. Мы живем в мире, где каждый может при желании создать себе такое тело, какое заблагорассудится.

— Но ведь при этом может возникнуть эффект совмещенного сознания: мне бы не хотелось превратиться в пациентку психиатрической лечебницы добровольно. Да и есть ли гарантия, что наше сознание вообще кому-то захотят внедрить? Не останемся ли мы никому не нужной частью компьютерной программы?

— Не беспокойся, этого и не произойдет, — успокоил её Блюмингейм. — Насколько я понял из твоих слов, в обязанности "Дэйзи" входит контроль над носителями подобных матриц памяти. Как только её программа и наши виртуальные слепки окажутся в госпитале, "Дэйзи" подыщет нам пару подходящих тел из числа содержимого криосейфов — а оно за последнее время достаточно сильно увеличилось — и поручит какому-нибудь хирургу с микрочипом в голове внедрить в них наши матрицы. Я думаю, это будет вполне по силам нашей замечательной электронной помощнице.

— Это может сработать, но хватит ли у нас времени на эту процедуру?

Как бы в подтверждение слов Мари во всех помещениях "Флинта" стандартное корабельное освещение сменилось аварийным. По всем отсекам звездолета было передано сообщение о самоликвидации:

— Внимание всем членам экипажа! Включена система самоликвидации! Всем срочно покинуть корабль!

Затем бесстрастный голос принялся повторять эту новость каждые три минуты, не забывая вести обратный отсчет.

Экипаж судна был поражен услышанным, ибо никакого повода для активизации подобной системы не было и многие убеждали себя, что подобного просто не может быть, и произошел сбой в компьютерной системе. Но неумолимый голос продолжал убеждать, что смерть скоро наступит.

Космолетчики и персонал медицинского сектора стали приходить в себя и действовать, как было положено в подобной ситуации — бросились к спасательным модулям. Управление безопасности звездолета "Флинт" открыло все возможные доступы к палубам, и блокировка выходов в открытый космос была снята.

Но когда первая группа попыталась занять места в одной из спасательных капсул, обнаружилось, что это просто груда железа без двигателей и системы жизнеобеспечения. С таким же успехом в космос можно было вылететь в простом мусорном баке.

Только командир звездолета лейтенант Трибер пребывал в состоянии абсолютного покоя, запершись в командорской рубке. Он полностью выполнил возложенную на него задачу и спокойно ждал гибели судна. Страх смерти в этом человеке умер данным давно вместе с личностью пирата Рогана.

Началась паника, так как далеко не все имели железные нервы лейтенанта. Люди стали метаться по палубам и отсекам звездолета, пытаясь найти хоть как-нибудь лазейку и спасти свои жизни. Но лазеек не было.

Штурман долго и тщетно вызывал своего начальника Трибера и пытался связаться с командирской рубкой, где были все нити управления.

Радист, повинуясь чувству долга, посылал сообщения о положении "Флинта". Но надеяться на помощь из госпиталя не приходилось. Они были одни, наедине со своим отчаянием.

Когда бездушная машина досчитала до нуля, гипердвигатель корабля взорвался, высвободив протонную массу, которая в считанные мгновения смела внутренние переборки "Флинта", перемолов человеческие тела с остатками механизмов, и разворотив внешнюю оболочку, разбросала все подхваченное ею в открытом космосе…