Заводная ракета

Лидии по-прежнему не видела решения; Ялда взглядом попросила Валерию помочь.

— Представь, что светороды образуют сферическую оболочку нужного размера, — сказала Валерия. — В этом случае сила, под действием которой удерживается большая часть регулярных светородных структур, обращается в нуль за пределами оболочки. Такие оболочки уже ни к чему не приклеятся — так что, возможно, именно из них и состоят газы. Она замялась, а потом повернулась к Ялде. — Мне, правда, кажется, что это не совсем так. Если ты обратишь внимание на кривые потенциальной энергии по краям оболочек, лишенных внешнего поля, то увидишь, что их наклон всегда будет порождать силу, направленную от центра оболочки — так не должна ли она разорвать сферу на части?

Ялда сверилась с графиками. — Да, ты права, — сказала она. — Похоже, что решение не лежит на поверхности.

— Вот видишь, у нас до сих пор нет ответов, — шутя, заметила Дария. — Нам нужна Бесподобная, которая привезет их из космоса.

— Но ведь почти получилось, — не унималась Ялда. — Даже если на деле все обстоит сложнее, эта подсказка выглядит многообещающе.

Ялда могла бы всю ночь провести за разговорами об оптике вместе с Валерией, но расставание от этого стало бы только тягостнее. — Ты в последнее время видела своего брата? — спросила она.

— Два дня назад, — ответила Валерия. — Я присматривала за детьми, пока он был на заводе.

— Но тебе же нужно учиться! — Ялда не хотела ругать ее вот так, ни с того ни с сего, но мысль о том, что Валерия ставит под угрозу собственное будущее, была для нее невыносимой. — Заниматься этим все время — для тебе непозволительная роскошь, — добавила она.

— Я не занимаюсь этим все время; Валерио тоже помогает. К тому же мы не единственные друзья Амелио. — Теперь Валерия выглядела стесненной, и Ялда оставила эту тему. Если бы Амелио позволил, Дария и Лидия помогли бы ему с детьми, но он до сих пор злился на них за попытки убедить его и Амелию повременить. Ялда уже никогда не увидит внуков Туллии, но подозревала, что рано или поздно Амелио сменит гнев на милость и положит конец разладу с двумя другими почтенными тетушками.

— Я конечно рада, что пропустила речи, но надеюсь, что еда на мне не закончилась. — Ялда впустила их внутрь, где дети Джорджо продолжали бегать в кладовую за съестным, чтобы никто из гостей не ушел голодным.

Ялда попыталась удержать разговор от перехода на чересчур серьезные темы; у нее не было намерения делать какое-то убедительное заявление перед каждым из своих друзей, подводя итог и стараясь привести в порядок все, что произошло между ними — как будто они были деловыми партнерами, сводящими друг с другом счеты. Она достаточно часто извинялась перед Лидией за неравное разделение обязанностей по воспитанию детей, благодарила Джорджо и Дарию, принимая от них помощь, и поддерживала Валерию с Валерио всякий раз, когда ее слова имели неплохие шансы встретить одобрение. Достичь чего-то большего с помощью горстки сказанных наспех слов она не могла; и меньше всего ей хотелось произвести впечатление человека, который пытается загладить вину, лежа на смертном одре.

Около полуночи гости начали откланиваться. Несколько дюжин людей из университета и Клуба Соло — знакомые, с которыми Ялда играла в кости или обсуждала какой-нибудь вопрос из области физики или философии — пожелали ей удачного полета и ушли без лишнего шума.

Когда дом почти опустел, к ней подошел Джорджо.

— Не против, если мы проводим тебя до вокзала?

— Конечно нет.

Багажа у Ялды не было; все ее имущество уже находилось в Плацдарме, а все, что ей было нужно — внутри самой горы. Вшестером они шли по тихим улочкам; высоко в небе Гемма освещала их путь.

На платформе, когда до отправления оставался всего один мах, Валерио зарокотал и расплакался. Его поступок ошеломил Ялду; они не были близки с тех пор, как ему исполнилось три года. Она наклонилась и обняла его, стараясь утешить, пока к нему не присоединился кто-нибудь еще.

— Я же еще не при смерти, — пошутила она. — Подождите год и еще один день, тогда и будете меня оплакивать. Только не забывайте, что к тому моменту я проживу долгую жизнь.

Валерио мало что понял из ее слов, но все-таки собрался с духом. — Прости, тетя. Счастливого пути.

— Приглядывай за своим братом, — сказала она. — И постарайся не следовать его примеру.

Задним зрением она видела, как хмурится на нее кондуктор; двигатель уже работал, и в воздух поднимались искры. Она отпустила Валерио, подняла руку в знак прощания со всеми остальными и запрыгнула в пустой вагон как раз в тот момент, когда поезд пришел в движение.

Она села на пол и закрыла глаза, собравшись с силами перед надвигающейся болью расставания.

Издалека казалось, что гора Бесподобная ничуть не утратила своего первозданного облика. Подъезжая к ней на поезде, Ялда силилась найти хоть какое-то отличие помимо слегка поредевшей растительности с тех пор, как впервые побывала на вершине. Дороги, ведущие к горе, стали шире и длиннее, но с земли их было по-прежнему не видно, и даже кучи валунов, появившиеся вслед за рытьем новой траншеи, терялись где-то во мгле.

Плацдарм был конечной станцией. Когда Ялда покинула вокзал, на главной площади было пусто; там, где еще две череды назад находился рынок, теперь была лишь голая, пыльная земля. Строители и торговцы покинули город, и хотя несколько дюжин рабочих Евсебио, скорее всего, еще оставались в городе для заключительной подготовки и уборки, единственными людьми, которые ей повстречались по дороге в офис, были другие путешественники. Помимо жутковатого ощущения, будто она уже навсегда попрощалась со всем остальным миром, это обстоятельство заставляло задуматься о том, что примерно из шести гроссов путешественников — по результатам последней переписи — ей удалось запомнить лишь малую долю их имен.

— Привет, Ялда! — обратилась к ней женщина с противоположной стороны улицы.

— Привет! — от того, что лицо женщины было ей знакомо, Ялде стало еще более неловко.

— Уже скоро, — весело сказала женщина.

— Да. — Ялда устояла перед соблазном сказать в ответ «Пора сказать своему ко, чтобы покупал телескоп!». Каковы бы ни были шансы, что эта фраза покажется собеседнице остроумной и будет встречена одобрением, риск оттолкнуть от себя сокомандницу, которая, вполне возможно, отправлялась в полет вместе со своим ко, того не стоил.

Евсебио был в офисе и сосредоточенно изучал отчеты вместе с Амандо и Сильвио; Ялда не стала их беспокоить. На ее столе было почти пусто; перед уходом она занималась перепроверкой навигационных маневров, которые придется выполнять Бесподобной, если у нее на пути возникнет неожиданное препятствие. На первый взгляд, им удалось найти идеальный маршрут для своего путешествия — пустой коридор, ведущий сквозь пустоту, ориентированный в нужном направлении и достаточно длинный, чтобы по нему можно было двигаться целый век, не приближаясь ни к одной из звезд — но стоит им выйти за пределы атмосферы, как новые наблюдения могут выявить угрозу, от которой придется как-то уворачиваться.

Она еще раз прокрутила в голове детали. Если препятствие окажется не слишком большим, то они смогут его обогнуть и все равно достигнут бесконечной скорости — правда, солярита на дальнейшее путешествие у них останется меньше, чем планировалось. Гарантировать триумфальное возвращение Бесподобной было невозможно, но если путешественники не смогут выйти на ортогональную траекторию — утихомирив тем самым гремучие звезды и остановив время на родной планете — то никакого преимущества они не получат.

Когда его ассистенты ушли, Евсебио подошел к Ялде. — Как все прошло с твоими друзьями в Зевгме? — спросил он.

— Неплохо. — Ялда не хотела, чтобы он всеми силами старался проникнуться ее эмоциями и говорил ей, что понимает ее чувства. — Думаю, нам понадобятся именные жетоны, — добавила она.

— Именные жетоны?