Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

— Ну, насчет сладостей я в разрешениях не нуждаюсь: разве меня не пригласили сюда как гостя? — Зарфо Детвилер торопливо сунул горсть деликатесов в рот. — Вы, наверное, считаете меня несмышленым теленком, сударь, — всего-навсего пять денежек! Только три человека в Сеттре сумеют сказать вам, какая сторона идеограммы ваннэков — верх, а какая — низ! Я один могу понять их значение, ведь за это мне пришлось заплатить тридцатью годами каторжного труда в машинных мастерских Ао-Хидиса...

Торг продолжался. Наконец Зарфо согласился взять пятьдесят цехинов и десятую часть предполагаемой добычи. Хелссе кивнул Адаму, и тот вытащил бумаги.

Лохкар взял листки, покосился на них, нахмурившись, провел рукой по белым волосам. Затем поднял глаза и, встав в картинную позу, напыщенно объявил:

— Сейчас я вам дам бесплатный урок языка ваннэков. Удивительный народ, необычные существа. Их мозг словно пульсирует; зрение, работа мозга — цикл импульсов. Так же строится и речь — из звуков-аккордов, серии вибраций, которые несут полное значение фразы. Одна идеограмма выражает аккорд, то есть законченную мысль. Вот почему чтение на их языке основывается в равной степени и на логике, и на догадках; надо сформулировать полное значение каждой идеограммы. Даже сами ваннэки не всегда точны. Теперь обратимся к вашему делу. Так, дайте-ка подумать... Первый аккорд... хм... Обратите внимание на зубцы. Они обычно указывают на идентичность. Квадрат такой формы, пропадающий справа, иногда обозначает понятие «правда», «подтвержденное, верное видение», либо «ситуация», или даже «нынешнее состояние космоса». А значки вот тут — не знаю... Затемненное место, думаю, переводится, как «докладывает такой-то». Поскольку оно в самом низу и, значит, выступает основным тоном в аккорде, скорее всего... точно, эта пустяковина указывает на позитивное желание. А отметки здесь... хм... Да, они играют роль «организаторов», которые определяют порядок и выделяют те или иные элементы. Я не способен их понять; могу только догадываться об общем смысле. Что-то вроде «хочу доложить, что условия прежние» или «не изменились». Либо «некто горит желанием убедиться в стабильности космоса». Примерно так. Вы уверены, что тут говорится о сокровищах?

— Продавец уверял, что здесь описание пути, ведущего к кладу.

— Мда. — Зарфо дернул себя за длинный черный нос. — Дайте подумать. Посмотрите-ка на второй символ: видите затемненное место, и здесь — кусок угла? Первое означает «видение», второе — «отрицательный». Я не понимаю, откуда взялись «организаторы», но все вместе может означать «слепоту» или «невидимость»...

Зарфо продолжал свой напряженный труд, ломая голову над каждой идеограммой, иногда расшифровывая значение части текста, но чаще сознаваясь в неудаче. Его тревога росла с каждой минутой.

— Вас обманули, — сказал он наконец обреченно. — Я уверен, что здесь не упоминаются спрятанные деньги или какие-то ценности. Кажется, вам всучили обычный отчет о торговой сделке. Похоже, здесь говорится примерно вот что: «Хочу объявить, что условия неизменны». Что-то там об особых желаниях или надеждах. «Я скоро увижу главного, лидера нашей группы». Что-то неизвестное. «Лидер не может помочь» или «остался равнодушным». «Лидер медленно изменяется (или превращается?) во врага». Или даже так: «лидер медленно изменяется, становясь похожим на врага». Перемены какого-то рода... не понимаю. «Я требую еще денег». Что-то о прибытии нового человека или чужака «высшей степени важности». Больше ничего.

Рейш уловил почти неприметное изменение в состоянии Хелссе: тот словно расслабился.

— Не очень-то понятно, — коротко определил секретарь. — Что ж, вы сделали все возможное. Вот ваши двадцать цехинов.

— Двадцать? — прорычал Зарфо Детвилер. — Мы ведь договорились о пятидесяти! Как я смогу купить себе несчастный кусочек луга? Меня постоянно обманывают!

— Ну ладно, ладно, раз вы такой бессовестный скряга...

— Ах вот как, скряга! В следующий раз читайте такие записки сами.

— Почему бы и нет, учитывая пользу от вашей помощь.

— Вас обманули. Здесь нет никакого плана пути к сокровищам.

— Да, очевидно, вы правы. Ну что ж, до свидания.

Адам вышел из кареты вслед за старым локхаром и повернул голову к Хелссе.

— Я останусь здесь, переговорю с господином Детвилером.

Секретарь выказал недовольство.

— Нам нужно обсудить другие дела. Лорд Голубого Нефрита должен знать ваши намерения.

— После полудня я дам окончательный ответ.

Хелссе коротко кивнул.

— Как пожелаете.

Экипаж отбыл, оставив Рейша и локхара посреди улицы.

— Есть здесь поблизости таверна? — спросил Адам. — Не желаете посидеть, пропустить со мной стаканчик-другой и поговорить немного?

— Я локхар, — фыркнул чернокожий старик. — Я не порчу себе мозги и не опустошаю карманы ради выпивки, во всяком случае до полудня. Однако, если хотите, можете купить мне прекрасные колбаски, которые делают в Зэме, или добрый кусок сыра.

— С удовольствием.

Зарфо показал на продуктовую лавку. Вскоре они, прихватив покупки, уселись за столик на улице.

— Меня поразило, как ты ловко читаешь идеограммы, — сказал Рейш. — Где ты научился?

— В Ао-Хидисе. Я работал резчиком по кости со стариком локхаром, который был настоящим гением по этой части. Он научил меня нескольким аккордам и показал, где затененные места соответствуют мощным вибрациям, где звучание отражается в форме, где разные компоненты целой фразы видны в структуре и градации. После того как ты натренировал глаза и уши, «настроил» их правильно, ясно видишь, что и аккорды и идеограммы вполне логично и четко расположены. Но дойти до сути очень тяжело. — Зарфо откусил большой кусок колбаски. — Само собой, субваннэки не поощряли таких, как я; если они подозревали, что локхар втихомолку пытается понять язык их хозяев, его моментально увольняли. Да, очень они хитры! Очень! Как ревниво поганцы охраняют свое положение посредников между ваннэками и миром людей! Дьявольский народец! Их женщины необычайно красивы, настоящие черные жемчужины, но жестоки, холодны и, увы, совсем равнодушны к флирту.

— Ваннэки хорошо платят?

— Как и все остальные: стараются ободрать, где можно. Что ж, приходиться мириться с этим. Если мы станем обходиться им дороже, они просто заведут рабов либо обучат черных или пурпурных — раздельно, конечно. Тогда мы потеряем работу, или даже свободу. Поэтому мы трудимся, не жалуясь, и как только хорошенько наберемся опыта, ищем хозяев получше в других местах,.

— Скорее всего, Хелссе, — тот яо, одетый в серое с зеленым, — спросит, о чем мы беседовали. Он может даже предложить тебе денег.

Зарфо откусил кусочек колбаски.

— Ну, конечно, я поделюсь с ним за хорошую плату.

— Раз так, — сказал Рейш, — наш разговор будет состоять из пустых фраз, бесполезных для нас обоих.

Зарфо задумчиво пожевал губами.

— Сколько ты предлагаешь?

— Не могу сказать точно; ты ведь просто запросишь с Хелссе больше или постараешься содрать одинаковую сумму с нас обоих.

Зарфо мрачно вздохнул.

— Увы, у тебя сложилось совершенно неправильное представление о локхарах. Наше слово крепче железа. Заключив договор, мы никогда не увиливаем от его выполнения.

Торг продолжался до тех пор, пока, получив сумму в двадцать цехинов, Зарфо не объявил, что отныне все, что они скажут, станет для чужих такой же тайной, как место, где он прячет деньги.

— Давай вернемся к бумаге ваннэков, — сказал Рейш. — Помнишь место, где говорится о «лидере»? Нет там каких-либо указаний, кто он?

Зарфо задумчиво сжал губы.

— Тема волка указывает на высшую знать; еще один торжественный полутон очевидно означает что-то вроде «персона, обладающая высшими свойствами», либо «соответствующая вам», или «вашего типа». Это очень сложно. Ваннэк, читающий идеограмму, улавливает смысл целого аккорда, что дает ему зримый образ со всеми деталями — как бы мысленный портрет личности. Человек же вроде меня способен угадать лишь самое приблизительное значение. Я не могу сказать большего.