Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

Они внимательно разглядывали неестественно-бледное лицо, полускрытое необычайно широкими полями черной шляпы.

— Подобные головные уборы носят выкормыши пнумов, — заметил Хелссе, — а бледны так лишь призраки.

— Либо субваннэки, — отозвался Адам.

— Но, по-моему, он не принадлежит ни к тем, ни к другим; правда, кто он, для меня неясно. Возможно, гибрид, некая помесь — такие наилучшим образом подходят для работы соглядатая.

Рейш стащил с убитого шляпу, открыв абсолютно лысый, словно яйцо, череп. Правильные черты лица, несколько обвисшая кожа; нос — тонкий, гибкий, как хобот, — заканчивался мясистой округлостью. Полузакрытые глаза казались черными. Наклонившись, Адам увидел, что голова незнакомца тщательно выбрита.

Хелссе нервно огляделся по сторонам.

— Скорее! Надо уйти отсюда, пока стража не застала нас возле трупа и не подняла тревогу.

— Не стоит нервничать. Поблизости никого не видно. Посветите мне. Да встаньте так, чтобы заметить, если кто-нибудь появится на улице.

Хелссе неохотно повиновался.

Рейш осматривал труп, то и дело поднимая глаза на секретаря. От одежды незнакомца исходил странный мускусный запах; и Адам почувствовал приступ тошноты. Во внутреннем кармана накидки оказались свернутые бумаги; Рейш отцепил от пояса небольшую сумку из мягкой кожи.

— Быстрее! — прошипел Хелссе. — Если нас застанут здесь, мы лишимся «места»!

Они вернулись на Овал, пересекли его и остановились у аркады возле входа в «Приют путешественников».

— Вечер прошел интересно, — заметил Адам. — Я узнал массу нового.

— Хотел бы я сказать то же самое о себе, — отозвался секретарь. — Что вы нашли у мертвого шпиона?

Рейш показал сумку, где лежала пригоршня цехинов. Затем вытащил стопку листов и вместе с Хелссе углубился в изучение странных знаков: рядов по-разному затушеванных и обозначенных треугольников.

Хелссе бросил взгляд на Адама.

— Вам знаком язык?

— Нет.

Секретарь коротко рассмеялся.

— Это письмена ваннэков.

— Да... Что означает подобный поворот событий?

— Просто еще одна загадка. Сеттра кишит различными интригами; повсюду шмыгают соглядатаи.

— А всевозможные шпионские приспособления? Микрофоны? Скрытые камеры?

— Логично предположить, что они используются.

— Тогда мы должны допустить, что за местом сбора «инспираторов» велось наблюдение... Возможно, я наговорил много лишнего.

— Если слежку вел убитый шпион, ваши слова не достигнут чужих ушей. Но позвольте мне взять бумаги. Я отдам их переводчику; неподалеку расположена община локхаров, а они владеют языком ваннэков.

— Пойдем туда вместе. Завтра вас устроит?

— Да, вполне, — угрюмо произнес Хелссе. Он осмотрел Овал. — Теперь я хочу услышать окончательный ответ: что мне сказать лорду Кизанту относительно награды?

— Еще не знаю. Утром сообщу свое решение.

— Боюсь, ситуация может проясниться гораздо раньше, — произнес Хелссе. — Вот идет наш общий знакомый из дома Золота и Сердолика.

Адам резко обернулся: сопровождаемый двумя элегантными рыцарями, к нему спешил Дордолио. Остановившись на почтительном расстоянии и выпятив подбородок, он визгливо вскричал:

— Ты своими подлыми хитростями опозорил меня! Неужели у тебя нет ни капли стыда? — Он сорвал с себя шляпу и бросил ее прямо в лицо Рейшу. Тот отклонился, и изысканный головной убор упал посреди улицы. Дордолио потряс пальцем перед носом Адама; он отступил. — Теперь твоя смерть неминуема! — закричал рыцарь Золота и Сердолика. — Но тебя не коснется благородная сталь моего клинка! Убийцы из низших каст утопят тебя в нечистотах! Двадцать презренных париев будут топтать твой труп! Шелудивый пес протащит твою голову через весь город за высунутый язык!

Рейш с трудом заставил себя улыбнуться.

— Кизант по моей просьбе обеспечит тебе такой же набор развлечений. В конце концов, почему бы не выбрать подобную награду?

— Ах, Кизант, вот еще! Непристойный выскочка, зловонный извращенец! Голубой Нефрит превратится в ничто; падение нечестивого дворца завершит этот «цикл»!

Хелссе вышел вперед.

— Прежде чем продолжить изложение сих весьма примечательных соображений, имейте в виду, что я представляю дом Голубого Нефрита и обязан сообщить лорду содержание ваших речей.

— Не смейте утомлять меня всякими пустяками! — завопил Дордолио. Он яростно махнул рукой в сторону Рейша. — Подай мне шляпу или завтра же будешь трепетать в ожидании первого из «двенадцати прикосновений»!

— Что ж, небольшая услуга, — сказал Адам, — тем более, если потом ты уйдешь. — Он поднял ее, отряхнул и протянул щеголю. — Держи свою шляпу, которую ты швырнул в пыль.

Рейш обошел разъяренного рыцаря и открыл дверь гостиницы. Дордолио сдавленно рассмеялся, хлопнул шляпой по бедру и, подав знак товарищам, зашагал прочь.

В фойе Адам спросил у Хелссе:

— Скажите, что такое «двенадцать прикосновений»?

— Через определенные интервалы времени — в течение дня, возможно двух суток — исполнитель колет жертву миниатюрным дротиком; двенадцатый укол приносит смерть. Чем она вызывается — постепенным введением яда, одной летальной дозой либо каким-то внушением — знает лишь гильдия убийц. А сейчас я должен вернуться во дворец. Лорд Кизант с интересом выслушает мое донесение.

— Что вы собираетесь сказать ему?

Хелссе засмеялся.

— Вы, самый скрытный из всех, кого я знаю, задаете подобный вопрос! Ну что ж, его могущество услышит от меня, что вы согласились принять награду и скоро покинете Кет...

— Но я не говорил ничего подобного!

— И все-таки я обязательно упомяну об этом.

Глава 8

Рейш проснулся: сквозь толстые, отливающие янтарем стекла окон струился неяркий свет солнца. Приподнявшись, он попытался собраться с мыслями. Да, при таком повороте событий трудно не впасть в полное уныние. Кет, где он надеялся встретить цивилизованное обществ, понимание и, возможно, даже найти помощь, оказался не менее суровым и опасным местом, чем степи Амана. Глупо даже мечтать о постройке космического корабля в Сеттре.

Рейш сел на кушетке. Он познал ужас, разочарование, горе, но случались и моменты триумфа и надежды, даже несколько пронзительных мгновений счастья. Если ему придется умереть завтра — или, скажем, через двенадцать дней, после последнего рокового «прикосновения», — что ж, он прожил удивительную жизнь. Придется еще раз бросить вызов судьбе. Получается, что Хелссе удалось лучше, чем самому Адаму, предвидеть развитие событий и разобраться в характере землянина.

За завтраком он описал друзьям события вчерашнего вечера. Анахо объявил, что его такой поворот настораживает.

— У них здесь прогнившее общество, которое удерживают от распада лишь различные ритуалы и формальности, как скорлупа — тухлое яйцо. Какие бы цели ты ни преследовал, — кстати, иногда я думаю, что ты самый большой безумец из всех, — в Кете ничего не добьешься.

— Согласен.

— Ну хорошо, — сказал Траз. — Как действуем дальше?

— То, что я собираюсь сделать, опасно, даже безрассудно. Но другого пути я не вижу. Я хочу добиться, чтобы Кизант дал мне денег; мы можем их поделить. Потом, думаю, нам лучше расстаться. Ты, Траз, ничего не потеряешь: вернешься в Вайнессе и устроишься там. Возможно, Анахо поступит так же. Ни один из вас не выиграет, если останется со мной, — наоборот, вы потеряете все, возможно, даже жизнь.

Субдирдир бросил взгляд на открывающийся из окна вид.

— До сих пор ты ухитрялся обманывать смерть, хотя постоянно был на волосок от нее. Мне интересно, в чем твоя цель и как ты ее достигнешь. С твоего разрешения, я присоединюсь к намечаемой экспедиции. Подозреваю, что это вовсе не такая безнадежная затея, какой ты нам ее представляешь.

— Я хочу украсть звездолет ваннэков в космопорте Ао-Хидис или в другом месте.

Анахо развел руками.