Настя СИ)

— Прости, Марек, я этого не поняла.

На этот жалкий лепет мальчик не обратил никакого внимания, и досадливо отмахнулся рукой, словно от надоевшей мухи:

— Да ну тебя!

— Что же нам делать?

Не в силах устоять на ногах, я уселась на корточки, снизу вверх глядя на своего собеседника. Наверное, у меня был слишком уж несчастный вид, Марек смягчился. Это проявилось только в том, губы его перестали кривиться в презрительной усмешке, зато из той речи, что он приготовил для меня, подозреваю, он не изменил ни одного слова.

— Всё человечество делится на две группы: ведущие и ведомые. Вторых гораздо больше. К ним ты и относишься. Я тебе об этом говорил минуту назад, а сейчас только лишний раз убедился. Стоит только кому-нибудь сказать тебе, что и как нужно делать — ты тут же это сделаешь. А чтобы додуматься до чего-нибудь самой — это со скрипом; даже если и сподобишься, будешь сомневаться и десятки раз, а потом и других будешь утомлять всякими вопросами. Тебе с твоими талантами нужно в одной комнате с Ивановой жить, чтобы ей было, кому в жилетку плакаться — и больше никуда не высовываться. Очень удивляюсь, что Иванова именно тебя на свое место поставила, а не кого-нибудь еще.

Марек, конечно, мастак говорить всякие гадости, но здесь он превзошел самого себя. Я почувствовала, что лицо заливает краска — но это было то единственное, что осталось от той, прежней Насти. Именно в этот момент я ощутила себя совсем другой. Нынешняя Настя Бахмурова, опустив глаза, чтобы не было заметно выражение лица, лихорадочно просчитывала варианты своего дальнейшего поведения. Обидеться? Именно этого, наверное, Марек и добивается, чтобы увидеть, как я, обиженная, буду себя вести. Надавить на то, что он — мальчик, а я — девочка? Для него я в первую очередь ВРИО Ивановой, а потом уже — всё остальное. Пристыдить? Это будет совсем не в моём характере, ни в прошлом, ни в нынешнем. Оставалось одно — смириться. Если говорить совсем уж честно, сделать это для меня было проще, чем что-либо еще; притворяться почти не пришлось.

— Да, Маречек, ты прав, прости, пожалуйста.

С его лица пропала напряженность (или мне это только показалось?)

— Мне от твоего «прости» ни тепло ни холодно. — Лицо его исказила кривая усмешка. — Никогда не имел возможности сражаться на психологической дуэли. Что же…, — мальчик вдруг цепко схватил меня за грудки. — Короче так, Бахмурова, если ты без меня старшекурсникам хоть слово скажешь, я тебя уволю без выходного пособия. Ты меня поняла?

Я его не поняла, тем не менее быстро-быстро закивала головой. На мгновение Марек показался мне сумасшедшим, и я слегка испугалась.

— Давай, топай. И не вздумай чудить — урою!

А вот это уже — чисто уголовный жаргон. Теперь бы я нисколько не удивилась, если бы узнала, что стажировку по какой-нибудь психологии преступного мира (если такой предмет у психологов есть) Марек проходил на Клатре.

Он ушел, а я едва-едва начала приходить в себя. В первый день нашего знакомства Марек казался мне глупеньким несчастным парнем, мне его даже было жалко. Теперь же у меня в голове не могло уложиться, каким образом я могла ТАК о нем думать. Это же просто монстр в человеческом обличии! Неужели я раньше не видела какие у него глаза? Тем более, он постоянно носит толстые плюсовые линзы, его глаз я просто-напросто не могла не заметить!

Рядом очутились Марина с Ромой. Марина всегда умудрялась оказываться в эпицентре происходящих событий. А Рома, подозреваю, в отсутствии Никиты решил стать моим телохранителем. Вместе с Мареком, которого я сама попросила быть рядом, они составляли весьма живописную пару и очень походили на героев одного весьма популярного сериала, где сыщик-интеллектуал и сыщик-боец перемещались с планеты на планету и с успехом раскрывали всякие запутанные преступления. Марек даже внешне походит на сыщика-интеллектуала, тот был таким же полненьким и в очках. А вот Рома до роли бойца явно не дотягивает; слишком уж был маленький и щуплый.

— Что случилось? — Спросила Марина.

Я вцепилась в ее руку, как утопающий хватается за спасательный круг.

— Ничего особенного. Ты, Маришечка — одна из немногих, кто никогда никого не обманывает, за что ты мне и нравишься.

Она опустила глаза.

В нашем виртуальном корпусе за ночь все вещи разлетелись по своим местам в том самом порядке, в каком их расшвыривала Красная Шапочка. Тот самый «обратный операнд времени». Или «операнд обратного времени»? К сожалению, я не очень разбираюсь во всех этих технических терминах.

Теперь тут царило такое же благолепие, которое было во время нашего первого появления. Я уже успела позабыть, насколько тут всё красиво и здорово.

Интересно, что бы на моём месте сделала сейчас Полина? Наверное, уселась бы на главное кресло и толкнула какую-нибудь речь.

Кресло возвышалось в самом центре корпуса и очень напоминало таковое же в нашей с Полиной комнате. Я уселась в него. Ребята с интересом воззрились на меня. Я немного посидела и слезла вниз. Очень глупо что-либо говорить, если велика вероятность, что я сейчас в гордом одиночестве, а все люди вокруг — порождения программы.

Не говоря ни слова, я отыскала переход в библиотеку, обхватила руками шарик, холодный и тяжелый, словно сделанный из ядреной пластмассы — и тихо по-английски исчезла. Ну и ладно, что невежливо. Это Полина чувствует себя среди подопечных как рыба в воде, а мне: чем меньше вокруг людей, тем лучше. Тем более, таких вот — агрессивно настроенных.

Я даже забыла, что попросила Марека быть рядом, да это уже и не имеет значения. После того, как он в последний раз пообщался со мной, у меня исчезла всякая охота видеть рядом его лицо. Ромка — это ещё куда не шло, против него я ничего не имею, а вот Марек…

Мне подумалось, что Полина очень не вовремя решила съездить домой. Ребята еще не совсем привыкли друг к другу, ко мне, мы ничего не знаем, как с кем себя вести, что делать и каким образом, через месяц — экзамен, к которому нужно усиленно готовиться, а она…

Хотя, может быть, она всё сделала правильно. Кто знает, что будет у нас в классе через неделю-другую? Вполне возможно, что съездить домой для Полины самое время — именно сейчас. Тем более, я уже привыкла доверять Полининому чутью.

На первом этаже библиотеки совершенно случайно я отыскала крохотный уютный зальчик. Больше всего это было похоже на декоративную оранжерею. Между развесистыми растениями с разноцветными большими бутонами цветов то там то сям стояли скамейки. Мне удалось отыскать свободную.

С того места, где я устроилась, не было видно никого из остальных ребят, создавалось впечатление, что я в полном одиночестве. Прямо Сад камней какой-то, только в роли камней скамейки с учениками.

Где-то совсем рядом журчала вода. Ручей? Скорее, жалкая подделка под него. Чахлый ручеёк ржавой воды тёк по полу и с небольшой высоты падал в углубление на земле. Если уж тут, в «Штуке» настолько гениальные программисты, подумала я сразу, могли бы напрограммировать нормальный цвет ручья, а то первая ассоциация, которая рождается, когда смотришь на этот ручеёк — что он состоит из мочи.

Ладно, хватит думать про всякую ерунду, пора заняться делом.

Я уселась на корточки перед скамейкой, разложила по седушке список вопросов, ещё один листок, пустой, устроила в стороне, похлопала себя по карманам. Вот незадача, ручку не взяла! Такая простая вещь, напрограммировать её ничего не стоит — минут пять, не больше, с этим даже я могу справиться. Однако моя платформа, с которой я могу заняться программированием далеко, а здесь — где её взять? Такая простенькая вещь, и в этом мире, и в реальном, а её отсутствие может серьёзно испортить жизнь.

Попросить у кого-нибудь?

Оставив на скамейке листы с вопросами, я тихонько побрела на поиски приключений, каковые не замедлили начаться. Не успела я сделать нескольких шагов, как наткнулась на скамейку, где расположились двое. Если бы я успела понять, чем они занимаются. то, конечно, исчезла бы со всевозможной быстротой. К сожалению, они заметили меня первыми и отстранились друг от друга.