Настя СИ)

— А чего это вы странные? — Подошёл к нам Рома. — Не выспались, что ли? — И, не дождавшись ответа ушёл.

На первом этаже я появилась в десятом часу. До сих пор Полина никогда не опаздывала, поэтому ребята притихли, ожидая её.

Заспанная, я даже забыла, что нужно стесняться, взобралась на трибуну, зевая во весь рот.

— Ребята, — пришлось мне объявить, — вы уж простите, что так получилось, но сегодня главная — я. Всё, идёмте учиться! — И вознамерилась спуститься обратно (говорить долго и красиво, как это любила делать дочка Сенатора, у меня не получалось), но не тут то было.

— А где Иванова? — Выкрикнул кто-то

— Она уехала домой и обещала скоро вернуться. Сегодня вечером, завтра или послезавтра.

— А откуда нам знать, — осведомился тот же голос, — может сегодня ночью в вашей комнате революция произошла? Может Иванова, связанная, под кроватью лежит?

— Не смешно!

Ребята потянулись за мной.

Краешком сознания я чувствовала необычность происходящего, но всего лишь краешком сознания — не больше; нынешний статус старшей над четырьмя десятками суперов я воспринимала как должное. Может быть это происходило из-за того, что мне очень хотелось спать, может быть я просто привыкла к общему вниманию.

Если бы, кстати заметить, мне несколько дней назад кто-нибудь только бы намекнул, что мне придётся исполнять обязанности Полины, я бы рассмеялась ему в лицо.

Так-то вот иногда поворачивается жизнь.

Первая неожиданность подстерегала нас сразу около выхода из холла. Прямо около крыльца расположилась вчерашняя четвёрка ребят. Точнее, не уверена, что это были именно те ребята, я не очень хорошо в прошлый раз их рассмотрела.

Я отчаянно завертела головой: Никита как сквозь землю провалился. Интересно, он вообще сегодня был или нет?

Наши ребята сгрудились в кучу и выдавили меня из толпы словно зубную пасту из тюбика.

Один мальчишка кивком отозвал меня в сторону.

— Что вам нужно?

— С Ивановой поговорить. Где она? — Со мной разговаривал тот самый мальчишка, которого мы допрашивали вчера в избушке. Оставаться с ним тет-а-тет я бы не рискнула, но за моей спиной стояло четыре десятка человек, которые, я в этом была уверена, не дали бы меня в обиду; это придавало мне уверенности.

— Иванова уехала и скоро обещала вернуться. Пока я вместо неё. Если вам что-нибудь нужно, можете обращаться ко мне, я передам.

— Нам нужна именно Иванова — она у вас старшая, — ответил другой мальчик.

— Я вместо неё. По крайней мере, сегодня..

Взгляды ребята скрестились на мне словно шпаги у дуэлянтов.

— Ладно, допустим, ты тут главная, — сказал один мальчик. — У вас вчера вроде бы кое-что здесь случилось, — при слове «здесь» он показал пятачок земли под ногами.

— Случилось.

— И даже вроде бы с нашими ребятами.

— Если вы со второго курса, то да.

Они переглянулись. Я передёрнула плечами.

— Не представляю, сколько можно наступать на одни и те же грабли. Желание повыпендриваться ещё никого до добра не доводило. Сейчас вы все в жутком минусе, — принялась я размышлять вслух. — Вам этого мало? Мне кажется, ещё одной сделки со старшекурсниками ваши карточки не выдержат.

— Это была ошибка. Просто некоторые ребята подумали, что было бы неплохо объяснить вам, кто есть кто в нашей школе.

— Вместо этого МЫ объяснили им.

— Это точно. Наш староста об этом узнал только на второй день.

— Она просто идиотка. Извиняюсь, конечно.

— Нечего извинятся, так оно и есть.

— Ладно, но при чём тут я? Зачем вы пришли?

— Мы извиниться хотели, — нестройным хором ответили мальчишки.

На несколько секунд я потеряла способность говорить.

— Считайте, что извинения приняты, — пролепетала я, наконец. — Я обязательно передам то, что вы сказали, Полине.

Мальчишки немного помялись, словно хотели сказать что-то ещё, но не решались, потом развернулись и пошли прочь.

— Ребята! — Окрикнула я их. — Подождите! У меня только один вопрос: вы от себя пришли или от всего курса?

— От себя, — сказал белобрысый.

— Ага, они придут, — добавил другой. — Если бы вы и их так же побили, как нас вчера…

— Катька знает, что вы здесь? — Быстро спросила я.

— Нет, — ответил вчерашний.

— А откуда ты про неё знаешь? — Изумился третий, который до сих пор не вступал в дискуссию

— Я с Ивановой в одной комнате живу. — Начиная свой монолог, я не знала, чем его закончу. В качестве вступительного аккорда я решила, что будет нелишним поднять курс Полининых акций. — А ей известно всё ВООБЩЕ. Даже то, на сколько очков вас надули старшеклассники, когда вы расплачивались с ними. — Само собой, мне ничего подобного не было известно, я только высказывала свои предположения, но откуда это было знать второкурсникам? Тем более, моим одноклассникам, которые стояли рядом и при этих словах изумлённо вытаращились на меня. — Я вообще не понимаю, как вы живёте с такой старшей как ваша Катя? Какие функции она исполняет, что вы безропотно считаете её за старшую?

— Но кто-то главным должен быть?

— А что нам делать?

Эти два вопроса выявили весь спектр существующих мнений.

То, что я произнесла дальше — это было настолько необычно, что я слушала себя как бы со стороны, удивляясь сама себе, как я могу ТАКОЕ говорить.

— Если я всё правильно понимаю, внутри вашего класса несколько обособленных друг от друга групп, каждая из которых творит то, что считает нужным. Так ведь? — Я не стала дожидаться ответа. — У меня к вашей группе есть деловое предложение, от которого, надеюсь, вы не сможете отказаться. Переходите к нам. А будет ещё лучше, если вы перетянете на нашу сторону как можно больше людей со своего курса.

— В каком смысле — переходить к вам? — Не понял белобрысый мальчишка. Как я поняла, среди своих спутников он считался за старшего. А вчера, наверное, он дрался лучше всех, почему поймали именно его.

И ещё я вспомнила, что имя этого мальчишки — Сергей.

— Если вы понимаете, что старшая должна быть и вам большей частью наплевать, кто именно это будет, почему бы вам не считать за старшую нашу Иванову?

— Мы со второго курса, а она с первого!

— Это что-то меняет? Где-нибудь написано, что на каждом курсе должен быть свой руководитель?

— Нигде этого не написано, — смутился Сергей, — но… не полагается ведь… — Последнюю фразу он произнёс совсем уж жалобным голосом.

— Во-первых, Серёжа, чего-либо существенного можно добиться только всем вместе, — принялась я перечислять, — а социальная структура именно вашего курса в корне не практична. Вы проучитесь пять лет — так и не сможете добиться чего-нибудь дельного. Во-вторых, все кому не лень будут вас пинать. В этом году вы получили по шее от ребят на год младше вас, а что будет в следующем? А через год? Вам очень приятно будет, если вас совсем малыши будут застраивать? А Иванова вас в обиду не даст — это я вам обещаю. Уже сейчас в наших руках огромная сила, хотя учимся мы всего четыре дня. Через неделю люди в очередь будут становиться, чтобы…

И тут, как говорится, Остапа понесло.

Меня действительно «понесло». К сожалению, не помню подробностей моего вдохновенного монолога. Меня словно прорвало. Я говорила долго, красиво и витиевато; так, что могла дать фору даже Полине. Моя речь была выдержана в лучших традициях предвыборных гонок в передовых демократических государствах.

— …Так-то вот, ребята, — закончила я. — Думайте, может надумаете чего-нибудь. Вместе мы сможем сделать гораздо больше, чем поотдельности.

Я пошла дальше, мои ребята безмолвной толпой двинулись вслед за мной, второкурсники остались стоять. Не знаю, смотрели они мне вслед, а если и смотрели, могу только догадываться, с каким выражением на лицах, потому что рядом очутился Марек.

— Только не оборачивайся, — прошептал он.

— Почему? — Так же шёпотом осведомилась я.

— Иначе испортишь то впечатление, что ты на них произвела.

Я нахмурилась: