Вторая попытка (СИ)

Али с Мартой не сговариваясь кинулись к грузовику и немедленно вылетели на пастбище. Увиденное там подтвердило самые худшие предположения. Лабер не мог говорить, не ориентировался в пространстве, никого не узнавал, шумно с хрипом дышал и зрачки были во всю радужку. Трое здоровенных мужиков изрядно намучились, прежде чем погрузили Вилли в грузовик. Он обвис, подобно тряпичной кукле, так что со всех семь потов сошло, но всё же справились...

Пока робот боролся с Лабером, в Мирном царил переполох. В доме у Руководителя освобождался весь первый этаж. В малую гостиную пыта-лись затащить массивную лежанку. Она прочно застряла в дверях и не подавалась ни туда, ни сюда. Прибежал взбешенный Хайме с огромным топором и поклялся, что немедленно разнесёт строптивую кровать на дрова, если она сию же минуту не будет поставлена на место. Лежанка испугалась, резко выдохнула и проскочила в комнату. Через несколько минут примчалась целая орава врачей, целителей и знахарей. Их разместили в соседних помещениях. В это время прибыл грузовик. Шесть санитаров с носилками выскочили из дома. Около заборчика немедленно образовалась толпа зевак. Больного со всеми предосторожностями извлекли из основного отсека корабля и перенесли в комнату, на уже знакомую лежанку под непрекращающиеся причитания Ирмы.

Руководителю с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Глаза одеревенели и непрерывно дёргались во все стороны независимо друг от друга, будто у хамелеона. По телу волнами пробегала крупная дрожь, время от времени переходящая в судороги. Вилли принялся потеть странным, невероятно вонючим потом, от которого невольно выворачивало наизнанку. Перед роботом, Ирмой и врачами, которые после бесполезных потугов вернуть Вилли в первоначальное состояние расписались в своём бессилии, лежал совсем чужой, незнакомый человек и буквально таял на глазах. Никакие лекарства, заговоры и снадобья не помогали. Собственно, все уже были полностью уверены в скорой кончине больного, только не знали, сколько продлится агония. Как вдруг на сцене появилось новое действующее лицо, вернее - морда! Она вынырнула из-под кровати, задумчиво мяукнула и запрыгнула хозяину на грудь. Дракончик, повзрослевший, серьёзный с удивительной нежностью принялся вылизывать лицо больного. Странная волна пробежала по мокрому челу Гриза. Глаза прекратили броуновское движение и зафиксировались на умильной кошачьей морде, запёкшиеся губы что-то прошептали и Руководитель, тяжело вздохнув, смежил глаза. Кот, не обращая ни на кого внимания, свернулся калачиком, по-ложил голову на подбородок хозяина и, казалось, уснул. Так и лежали они почти сутки, не шевелясь, почти не дыша, не реагируя на осторожные попытки вмешаться. Казалось человек и животное составили единый организм. Ирма всегда относилась к Дракончику с суеверным страхом и поэтому категорически запретила кому-либо трогать кота. Вдруг он поможет её несчастному супругу? Конечно, было глупо рассчитывать, будто простая кошка в состоянии положительно повлиять на самочувствие больного! Только чудо могло спасти Вилли, и оно свершилось! Радостное и пугающее одновременно. Радостное, потому, что Руководителю стало лучше. Его взгляд сделался осмысленным, он приподнял голову и бессвязно что-то промычал. Пугающим, потому, что Дракончик, пошатываясь, спрыгнул на пол, сделал несколько шагов и упал, чтобы больше никогда не подняться! Али осторожно подхватил на руки благородное животное и страшно удивился - оно оказалось невероятно горячим и шерсть клочьями прилипала к рукам. Кот облазил на глазах! Через пять минут он вздрогнул и успокоился навеки. Дракончика осторожно, с некоторой опаской, уложили в коробку и тихо похоронили во дворе под кудрявой рябиной, мгновение погрустили над последним пристанищем преданного животного и вернулись к больному...

Вилли стремительно выздоравливал. Он практически не говорил, но ел много, с аппетитом, отдавая предпочтение блюдам из курицы. Через неделю Лабер уже мог самостоятельно садиться, опускать с кровати ноги весьма похожие на спички, по долгу рассматривать их, вздыхать и бессильно хлопать воспалёнными, красными глазами. Робот ни на секунду не отходил от друга. Он дневал и ночевал возле кровати, ни на мгновение не выпуская Лабера из поля зрения. Врачи готовили тонизирующие и укрепляющие порошки в больших количествах. Большего от них и не требовалось. Часто прибегала Ирма, обнимала мужа, гладила его седую шевелюру, тёрлась щекой о костлявое плечо. Вилли безучастно смотрел перед собой в пустоту и не обращал внимания на супругу.

Нельзя было сказать, будто Гриз ничего не понимал. Нет! Он с каждым днём делался увереннее и уверенней, а в глазах появилась некоторая осмысленность. Только что-то странное жило внутри него и оно не позволяло сосредоточиться, для того, чтобы больной мог поймать ускользающие тени воспоминаний и образов, которые могли помочь разобраться в происходящем. С каждым днём он задумывался всё глубже и глубже, однако ответы не приходили, вероятно, их просто не существовало в природе.

Прошёл месяц. Вилли окреп и уже мог самостоятельно выходить из дома. Он подолгу сидел на лавочке, грелся на солнышке, тепло смотрел на дерзких воробьёв, что-то выискивающих в невысокой траве, подходил к рябинке, нагибался и самыми кончиками пальцев гладил землю. Потом понуро брёл назад, ложился на кровать, отворачивался к стене и продолжал упорно молчать.

К Руководителю приходило множество посетителей, начиная от Советников, кончая рыбаками с побережья. Ирма с радостью принимала всех, ни для кого не делая исключения, но Вилли упорно продолжал безмолвствовать...

В один из вечеров, когда на дворе бушевала непогода, сверкали злые извилистые молнии, от грома звенела посуда на столе, в доме у Руководителя собралась тёплая компания: Каульвюр, Первый Помощник, Марта, Хайме, Абдулла и отец Ефродонт. Гости сидели за большим столом, уставленном различными яствами и напитками. Они много смеялись, ели, умеренно пили и пытались всячески растормошить Лабера. Гриз мимолётно улыбался, от еды не отказывался, молча кушал и лишь изредка с хрипом вздыхал. А за окном бушевала стихия. Она из последних сил старалась смыть с лица земли человеческие жилища. В двери постучали. Ирма, раскрасневшаяся и счастливая, повернулась к входу, смертельно побледнела и тихо сползла на пол. Отче подавился куском курятины, Каульвюр недобро прищурился и с резким хрустом перекусил баранью кость. Марта осталась невозмутимой, остальные, сидящие спиной к входу невольно напряглись и не решались обернуться. А робот, радушно распахнув руки, уже шёл к дверям. Там стоял заросший едва не до бровей, грязный, худой, мокрый...Руководитель! Он решительно шагнул в комнату, оставляя за собой грязные блямбы раскисшего чернозёма, отодвинул в сторону улыбающегося Али, схватил со стола запечённого гуся и с рычанием вцепился в него зубами.

- Первый Помощник, ты не потрудишься пояснить, что здесь происхо-дит? - спросила Хольбрук.

- Возвращение блудного попугая, - хмыкнул робот. - Малыш оголодал! Вон, какой славный аппетит нагулял. Хоть бы руки помыл, разносчик заразы...

- Заткнись! Где соль? - прорычал Вилли с набитым ртом. - Ирма, ты куда её дела? Да что с тобой такое? Марта, приведи её в чувство. Сколько я отсутствовал? - обернулся он к роботу.

- Полтора месяца...

- Сколько? - поперхнулся Лабер.- У тебя с головой всё в порядке? По моим подсчётам получается не более трёх дней!

- У нашего брата с мозгами всегда в порядке, - съязвил Али. - Да и считать я ещё не разучился. Ты лучше ешь больше, а то отощал, как велосипед...

- Так, так, - протянул Руководитель, размазывая грязь и жир по щекам. - Второй я уже здесь. Хорошо, поговорим позже, - отмахнулся Вилли от рвущихся в бой гостей и принялся за гуся.

Пока он насыщался, а этот процесс, если сказать честно, не отличался особой эстетичностью, гости с удивлением и некоторым страхом смотрели то на одного Руководителя, то на другого и не могли поверить своим глазам. Перед ними сидел один и тот же человек в двух экземплярах! Один - седой и равнодушный, другой - агрессивный и прожорливый! Второй больше походил на настоящего Вилли...но и первый тоже! Руководитель ╧2 наконец насытился, осушил бокал вина и осоловел от тепла, выпитого и съеденного. Он опустился у камина на скамеечку для ног и принялся клевать носом, подобно объевшемуся щенку. Ирма, поминутно оглядываясь на первого, осторожно подошла ко второму, наклонилась и принялась тормошить за плечо.