Телепортатор Лейтон Инкорпорейтед (Ричард Блейд, странствие 10)

Именно это растолковал паллат Кей Олсо Джейдрам, дзурсоциолог, паллану Талзане; паллези же Ричард Блейд с большим вниманием прислушивался к этой поучительной беседе представителей двух высокоразвитых цивилизаций. Он как будто прятался в засаде в собственном теле, боясь высунуть нос наружу, ибо паллези не имели в галактике никаких прав, кроме одного: сидеть на своей планете, потихоньку продвигаясь по пути к совершенству. Если же -невероятная ситуация! -- они достигли бы космоса раньше, чем совершенства, и попытались влезть туда со своими кровожадными замашками, их звезда внезапно превратилась бы в сверхновую. Правда, Джейдрам клялся, что ему не известны случаи, потребовавшие применения столь суровых мер.

Блейд слушал рассуждения ученого свалтала, запоминал, алчно поглядывал на широкие палустары Защитников, их шлемы и ранцы, наверняка набитые любопытнейшими вещами. Итак, он -- бесправный паллези, дикарь... полуцивилизованный каннибал, гораздо более опасный, чем экс-Талзана, простодушный лесной охотник... Что ж, тогда он и будет действовать как паллези. Обманет, убежит, если надо -- убьет, но в камеру гластора -- ни ногой!

Конечно, мысли насчет убийства к Джейдраму и девушкам не относились, но Капитан начинал сильно раздражать Блейда.

* * *

Кадет, то бишь Защитник триста пятнадцать-семь, был парень вполне терпимый; по крайней мере, он не проявлял никакой инициативы -- шел сзади и охранял тыл. Однако его шеф казался разведчику все менее симпатичным. Старший вел себя со спокойной властностью, будто ни на минуту не сомневался в своем праве распоряжаться их крохотным отрядом; он выбирал маршрут, он задавал темп движения, он указывал, когда остановиться на отдых и за каким кустом можно присесть. И он почти всю дорогу молчал! Команды подавались жестом или неразборчивым хмыканьем; может быть, раз или два за все время он бросил несколько небрежных слов.

Блейд, лидер по натуре, кусал губы от злости. Этот тип обращался с ним с тем же холодным пренебрежением, какое он сам демонстрировал Ван Дайкену во время достопамятной партии в покер. Сейчас сильная карта была на руках у Капитана, похоже, он считал, имеет каре тузов против жалкого стрита, который еле-еле сумеет наскрести соперник. Блейд, однако, думал иначе. В рукаве у него были припрятаны маленькие неожиданности -- вроде Старины Тилли например, -- и стрит мог мгновенно превратиться в стрит-флеш.

После того, как он принял решение покинуть своих спутников, на душе у разведчика полегчало. По крайней мере, тактическая задача стала ясна -- он должен расстаться с паллатами, получив максимум информации и кое-что еще. Да, кое-что еще! Его взгляд скользнул по серебристому контейнеру, который покачивался на широкой спине Защитника, и Блейд злорадно ухмыльнулся.

Далеко за полдень, когда они отмахали уже не меньше туга или двенадцати миль, считая от скал, произошло первое столкновение. Путники пробирались лесом. Идти было легко: огромные деревья росли в ста-ста пятидесяти ярдах друг от друга, не препятствуя ходьбе и навевая приятную прохладу, мягкая почва, покрытая мхом и короткой изумрудной травой, пружинила под ногами, колючие заросли попадались редко и обойти их не составляло труда. Отряд двигался в прежнем порядке -- два Защитника впереди и сзади, в фокусах силового эллипсоида, Блейд и трое оривэй -- посередине, словно конвоируемые пленники.

Внезапно вверху, в древесной кроне, мелькнула пятнистая тень. Ягуар! Разведчик был уже знаком с повадкой этих огромных кошек прыгать на добычу прямо с нижних ветвей, клыки, когти и немалый вес зверя делали такую атаку смертельной для жертвы -- как правило, крупного лесного оленя.

На этот раз хищник, растопырив лапы, рухнул на силовой кокон над самой головой Капитана и с яростным рыканьем соскользнул вниз, в траву. Защитник даже не замедлил шага, лишь приподнялся черный стержень ствола, и на том месте, где только что ревел могучий и прекрасный зверь, возникла черная проплешина.

Это было отвратительно! Блейд не имел бы ничего против, если б человек взял жизнь животного в честном бою, когда стрела, топор или ружье -- пусть даже ружье! -- компенсируют отсутствие клыков и когтей у двуногого охотника. Но так! Убить походя, небрежно, из-под непроницаемого для зверя силового панциря... Ему казалось, что выстрел Капитана опалил его душу и уж наверняка сжег остатки терпения.

Резко ускорив шаги, Блейд обогнул Капитана и заступил ему дорогу.

-- Вы! -- холодный гнев сверкал в глазах разведчика -- дар ирландской крови, скованный холодным расчетом, наследием предков англичан. -- Вы! -повторил он, уставясь тяжелым взглядом в бледно-серые равнодушные зрачки. -Разве надо было убивать этого зверя?

-- Он представлял опасность, -- голос Защитника оставался ровным и сухим.

-- Он не представлял опасности, и лишь последний мерзавец мог пристрелить его таким подлым образом, -- прошипел Блейд, мешая английский с оривэем, на языке паллатов он не знал ни одного крепкого словечка. -- Это... это неспортивно! -- пожалуй, на Британских островах нельзя было сильней оскорбить охотника-джентльмена.

Но Капитан не являлся ни охотником, ни, по видимому, джентльменом. Вытянув руку, он отстранил Блейда -- да так, что разведчик едва удержался на ногах, -- и дернул головой: мол, хватит болтать, вперед! Блейд, однако, не собирался мириться с оскорблением действием; развернувшись на пятке, он нанес удар.

К счастью, он бил вполсилы, иначе позорно рухнул бы в траву, его кулак наткнулся на невидимую упругую преграду в дюйме от скулы Старшего, и странная сила отбросила разведчика на пару шагов. Древки дротиков, которые он держал в левой руке, пропахали борозду в мягкой почве и помогли Блейду удержать равновесие. Не спуская глаз с лица Капитана, он медленно остывал, уже начиная анализировать полученную информацию. Она оказалась весьма ценной -- этот серебряный истукан был защищен куда лучше, чем полагал разведчик.

-- Вот как, -- пробормотал он, пристально разглядывая Старшего, -- вот как, значит... -- на его губах зазмеилась оскорбительная усмешка. -- Честный бой не для нас!

-- Успокойтесь, паллан, -- в зрачках Защитника двадцать дватридцать мелькнуло что-то похожее на торжество. -- Надо идти.