Паутина Белого Паука(СИ)

'Веду себя как ревнивая идиотка'.

- Мне нехорошо, - попыталась она сгладить впечатление от своей вспышки. Пальцы брата на ее руках ободряюще сжали и отпустили. Он обнял ее за плечи, баюкая, и Еве стало чуточку легче. - Один день твоя Илона может потерпеть?

- У нее действительно осталось мало времени, Ева, - Ной поднялся и встал прямо перед ней. И выражение его лица было словно ножом ей по сердцу. - Обрати ее этой ночью. Пожалуйста. Завтра может быть поздно.

- Ненавижу тебя, - выдавила Ева со всхлипом, уже не обращая внимания, как слезы градом катятся по щекам. - Ладно, хорошо. Если так хочешь, я приду ночью. Но за это я хочу две вещи.

- Какие?

- Я хочу увидеть ее только один раз - в момент обращения, - Ева выпрямилась в руках брата, не желая чувствовать себя жертвой. И ставя условия, она хотя бы немного могла почувствовать себя увереннее. - Если не хочешь, чтобы и с ней случилось что-то плохое, убери ее куда-нибудь подальше от Измаила... и от меня. Пусть не мозолит глаза, - сглотнув комок, девочка перевела взгляд на внимательно слушавшего князя: - Я не хочу, чтобы ты ее убил или даже просто мучил, когда я... когда я решилась пожертвовать кровью. Понимаешь?

- Хорошо, - легко дал согласие Измаил. - Пусть женщина живет, пока ты хочешь этого.

- И без пыток, - твердо потребовала Ева, что заставило вампира от души рассмеяться:

- А ты знаешь, Агарь так этого и не попросила. Интересно, забыла или нет. Как думаешь?

- Не забыла, - мотнула головой Ева. - Рядом с садистами о таких вещах не забывают.

- Я тоже так думаю, - снова склонил на бок голову князь. - Все, что я делал, я делал лишь с ее согласия.

'И теперь с твоего', - повисло безмолвное в воздухе.

Но Ева этому не поверила. Безумец и садист с неограниченной властью - с чего бы такому, как он, исполнять прихоти человека? Разве что от скуки. И вряд ли это продлится долго.

- Второе, - объявила она, и кривая усмешка зазмеилась на ее губах, - больше никаких временных имен. Я хочу, чтобы ты носил свое имя сейчас и окончательно. Ты - Ной. Зовись так в память об отвергнутой Агарь.

'В память о моей первой, чертовой любви'.

...

Ной согласился со всеми условиями. Правда, Еве показалось, что принятие имени стало для вампира особо неприятным сюрпризом, если не сказать серьезным испытанием чувств к Илоне.

Впрочем, ничего удивительного, если подумать: он бежал от своего имени три сотни лет, а тут вдруг появляется обиженная девчонка и требует с него обратного.

Ну и пусть.

Зато этим своим условием Ева явно порадовала Измаила. А огорчать князя вампиров, как бы ей того иногда ни хотелось, лучше все же не стоило. Да и просто она чувствовала себя слегка не в своей тарелке за отвешенную пощечину. В конце концов, любого другого Измаил за подобное... убил бы? Переломал кости? Еве отказывала фантазия. Князь уже показал, что может сотворить без повода. А если повод будет?

С каждым разом, как девочка узнавала его чуть лучше, она все больше склонялась к мнению, что с таким монстром желательно оставаться в хорошим отношениях. Быть заменой Агарь ей по-прежнему претило, но если встанет выбор между этим и их безопасностью, Ева уже знала, на что пойдет.

На этом аудиенция у князя подошла к концу. В другое время он непременно задержал бы Еву отдохнуть и отобедать, но присутствие Мириам загадочным образом сковывало и ограничивало. Можно было даже сказать, что князь не доверял своей коллеге и ее людям - тому, что они могли сделать.

- До ночи, - тепло попрощался он с девочкой и вскользь, негромко, что-то сказал Илие. Парень от его слов замер, они обменялись пристальными взглядами, Еве непонятными, после чего брат обнял ее за плечи и вывел прочь из зеленой гостиной, вслед за Ноем.

Ева непременно поинтересовалась бы, что он ему сказал, но, расстроенная, могла лишь с тоской смотреть в спину их провожатому. Казалось бы, все самое страшное позади, она даже вышла из неприятной ситуации с некоторым достоинством. И все же, все же...

Ной - ее первая любовь. Вот такая, серьезная, что делает тебя дураком и слепцом, а отвергнутая, рвет когтями изнутри до опустошающей черной дыры вместо сердца.

Глупо, конечно. Ева не сомневалась, что эта боль пройдет. Когда-нибудь. Она была не из тех эмоциональных девочек, для которых разрыв подобен концу света и потере смысла жизни. В Еве был стержень, или, по крайней мере, она хотела в это верить.

Они шли в полном молчании до самого выхода. Ной привел их к тому самому клубу, через который ребята вошли. В преддверии вечера в здании уже вовсю кипела работа: приглашенный диджей с помощниками разбирал аппаратуру, другие занимались настройкой света, туда-сюда бегали стайки разнаряженных танцовщиков - ночь обещала быть веселой.

У Евы даже мелькнула шальная мысль остаться и в идеале не только посмотреть шоу, но и напиться с горя, но представив, что ей на это скажет Исаия, приуныла и выбросила глупости из головы.

- Эй, - вдруг сказал Илья, - после обращения давай зайдем сюда?

Ева удивленно воззрилась на брата, заподозрив его в телепатии.

- Что?

- Даже если вымотаешься, здесь и отдохнешь, и перекусишь. Или не хочешь?

- Да не в этом дело, - смешалась девочка. - Но кто меня пустит?

- Эй, Ной! - окликнул того Илья. - Я хочу привести сюда Еву. Это можно устроить?

- Можно, - неожиданно получил он ответ. - Подвеска паука у нее на груди дает право на допуск в любое заведение, принадлежащее князю и его кругу. Просто покажите ее вампиру и можете рассчитывать на содействие в чем угодно.

- Вот так просто? - неохотно спросила Ева, через одежду нащупав у себя паука.

- Таковы правила. Обратное приведет к наказанию, - хладнокровно сообщил Ной, и Ева подумала, что вряд ли в городе найдется такой вампир, что захочет заслужить это самое 'наказание'. Насколько она успела разобраться, сообщества вампиров живут по неким средневековым правилам, отдавая должное казням и пыткам. С бессмертными, наверно, иначе было нельзя.

...

Домой Илья и Ева заявились с пакетами из Макдоналдса. В кафе заходить остереглись из-за кровавых разводов, что покрывали одежду обоих - неудачная попытка отмыть простой водой. Так что да здравствует авто-Мак и только авто-Мак!

По привычке Илья заказал еды и на себя, а когда опомнился, долго и самозабвенно ругался. Ничто его так не расстраивало в бессмертии, как потерянная радость от вредного организму фаст-фуда. Сестра хотела бы ему посочувствовать, но у нее болело и чесалось место укуса, а рот был занят сочным бигмаком. По дороге домой она съела не только сэндвич с большой порцией картошки фри, но и опустошила коробку с наггетсами и литровую пепси.