Млечный Путь №1 (1) 2012

В кафе было шумно, играла музыка, танцевали, и Логан подумал, что выбрал не самое удачное место. Он даже не знал, хорошо ли здесь готовят. Как-то все не так происходило сегодня в его жизни, и он подумал о Кларе, сидевшей сейчас перед экранным полем. Она не скучала, Кларе никогда не было скучно, а если бы шоу ей не понравилось, она нашла бы массу других занятий. Скорее всего, она и не заглянула в его комнату, полагая, что, если муж не выходит, значит, у него есть на то основания. Они оба уважали право друг друга на приватность, так повелось с давних пор, когда Клара вошла в его комнату и застала мужа за странным занятием: он сидел в кресле, повернув его к стене, и внимательно разглядывал небольшую картинку, размером не больше почтовой открытки, на которой не было ничего, кроме цветных пятен. Логан не услышал, как она вошла, Клара постояла минуту, тихо вышла и никогда больше не спрашивала мужа, что он делает, когда сидит один в кабинете.

Логан вспомнил: это было через полгода после их свадьбы. Он лишь неделей раньше перезагрузился после трудного процесса, первого, в котором ему довелось участвовать. Еще не привыкнув к новому своему существованию, он часто (слишком часто, как понял позднее) уходил в себя, заново переживая и пытаясь вспомнить то, что вспоминать не следовало.

– Эмма, – сказал Логан со стеснением в голосе. – Если вам не очень хочется…

– Нет, – ответила она сразу. – Здесь шумно. Я знаю место потише. В Ройстоне.

– Поехали.

На двух машинах? Логану не хотелось расставаться с Эммой ни на секунду, слишком мало времени было сегодня в их распоряжении, чтобы тратить его на переезды. Похоже, Эмма подумала о том же, потому что покачала головой и посмотрела Логану в глаза, отчего у него перехватило дыхание, а дальше не происходило ничего, потому что мир странным образом растворился в ее взгляде.

Конечно, они никуда не поехали. Вернулись на тропинку, в наступившей темноте Логан по каким-то неощутимым признакам обнаружил стоявшую на отшибе деревянную скамью, они сели и долго разговаривали молча, держась за руки. Состояние, в котором пребывал Логан, он не мог определить никаким известным ему словом.

– Эмма, – сказал он, наконец.

– Логан, – повторила она.

Потом они все-таки поцеловались – видимо, наступил момент, когда это стало необходимо. Губы у Эммы были холодными, и Логан согревал их, как мог, но как же мало он мог…

Он оторвался от ее губ, и она вздохнула, как ему показалось, с облегчением, но не сказать того, что само хотелось сказаться, он не мог, хотя и понимал, что рано, не нужно сейчас говорить, все может закончиться, не начавшись:

– Я люблю тебя, Эмма.

Она провела ладонью по его щеке, приподнялась на цыпочки и поцеловала в лоб, будто не он был старше ее лет на двадцать, а она была его мамой и пришла пожелать сыну спокойной ночи. Ощущение внутреннего спокойствия оказалось таким ошеломляюще сильным, что он не услышал, а почувствовал:

– Я люблю тебя, Логан.

И все вернулось на свои места – в природе и в них самих. Определенность – в чем бы она ни заключалась – придает уверенность. Уверенность возвращает силы жить. И хочется говорить об обыденном, потому что только теперь, когда сказаны определяющие слова, обыденность становится необходимым элементом, и говорить о ней можно, не думая о том, что есть вещи более важные.

– Был сегодня у Лоусона, это ректор Королевского колледжа. Он предложил вести курс лекций по бесконтактным измерениям в физике.

– Очень современная тема, – для гуманитарного ума Эммы слова «бесконтактные измерения» были, скорее всего, просто обозначением темы, о которой время от времени упоминали в новостях.

– Мы увидимся завтра?

– Завтра трудный день. Не знаю, когда я теперь смогу…

– Муж? – вырвалось у него. Эмма ни слова не сказала о муже, Логан не спрашивал, он и о Кларе сказал только, что женат, есть сын.

– Да… То есть и муж тоже. В общем… Нет, завтра не получится.

– У тебя неприятности? – догадался Логан, вслушавшись, наконец, в интонации ее голоса.

– Нет… Может быть. Неважно.

Она прижала его ладони к своим щекам. Логан наклонился, чтобы поцеловать ее, но Эмма отстранилась. Что-то исчезло между ними, а что-то возникло, он не понимал – что, только чувствовал, что не должен ничего спрашивать: все, что Эмма сможет сказать, она скажет сама, иначе разрушится ощущение взаимного доверия. Он помолчал и сказал суховато, но так получилось:

– Я позвоню тебе послезавтра.

На этот раз он был уверен, что в голосе не было вопросительной интонации.

– Можно, я позвоню тебе сама? Или ты… твоя…

– Конечно, позвони!

Добавил, помолчав:

– Позвони часов в десять.

Послезавтра Клара в первой смене, а он до десяти поработает над программой семинаров. И будет свободен до обеда.

На прощание они поцеловались, едва коснувшись губами, – что-то все-таки исчезло в эти минуты в их зародившихся отношениях. Но что-то и возникло. Прочное, как был уверен Логан, и неустранимое. Послезавтра. Недолго ждать. Чуть меньше вечности.

* * *

– Ты уходил? – удивилась Клара, когда он вошел в гостиную, не успев переодеться. Только что закончилось «Шоу с Голдом», и в комнате стоял томный запах французских духов.

– Ездил проветриться. Обнаружил в паре миль от города неплохое кафе. Заходить не стал, но мы могли бы как-нибудь там посидеть.

– В кафе? – Воодушевления в голосе жены Логан не услышал. – В последний раз ты приглашал меня в кафе тридцать лет назад, помнишь? У меня сломался каблук, когда мы танцевали.

Да, и больше они в кафе не ходили. В рестораны тоже. Ему не нравилось, как там кормили, а ей – присутствие людей, мешавших разговору. Может, на самом деле причина была иной – им всегда хотелось уединения: сначала было так много сказать друг другу, а потом уединение стало необходимым из-за его работы. Они и в театре бывали редко, Логан мог назвать все даты и пьесы.

– Ты уже решил, что ответишь на предложение ректора? – спросила Клара.

– Разве я могу отказаться? – рассеянно сказал Логан.

* * *

В восемь утра – Клара еще была дома и слышала разговор – позвонил Уордер и сообщил, что «Свидетель Бенфорд вызывается в Суд восточных графств для ознакомления с рабочими материалами с последующей целью дачи свидетельских показаний по делу Эдварда Хешема».

Как всегда – ожидаемо и неожиданно.

В последний раз Логан был в суде четыре месяца назад, когда рассматривалось дело Дианы Бродски. Милая женщина, киноактриса, подозревалась в убийстве мужа. Улик против нее было достаточно для подозрений, но недостаточно для обвинения. Недостаток улик трактуется в пользу обвиняемого, но в данном случае прокуратура была уверена в том, что именно Диана застрелила мужа, и потому обратилась к Институту Свидетелей. Логан сказал, конечно, свое веское слово. Невиновна. Настоящего убийцу, кажется, не нашли до сих пор. Миссис Бродски повела себя не очень порядочно – Логан не ожидал, что она бросится ему на шею с выражением благодарности, этого и Клара не потерпела бы, но актриса заявила, что все нормальные люди изначально были уверены в ее невиновности, а потому процесс был просто фарсом. О роли Логана она даже не упомянула и не позвонила, чтобы сказать ему «спасибо». Ему это было не нужно, но все равно неприятно. О миссис Бродски он предпочел забыть и фильмы с ее участием не смотрел.

– Хешем? – сказала Клара, когда он отключил связь. – Кажется, он убил собственного начальника. Точно, было несколько дней назад в новостях. А вчера – ни слова. Я еще подумала: наверно, с обвинением у Бишопа не складывается, иначе он выступил бы с заявлением для прессы.

«Как не вовремя», – думал Логан. Эмма позвонит, а он не сможет с ней встретиться. Два дня будут заполнены до предела, потом – суд и перезагрузка…

– Мне поехать с тобой? – спросила Клара.

– Спасибо, милая, я справлюсь.