Предел напряжения

Он видел, что-лицо Лаберро становится все более напряженным, значит, в его мозгу идет борьба. Он следил, стараясь не упустить того мгновения, когда напряжение достигнет предела. И это мгновение наступило, казалось бы, в самую неподходящую минуту. К вечеру второго дня Лондон навел телекамеру на одну из древних улиц города, и на экране появился резчик по дереву, сидящий во дворе своего дома. Осторожными, размеренными взмахами ножа он снимал стружку. Чтобы завершить такую работу, требовались недели, а то и месяцы, Лаберро встал. Правая рука его нерешительно нависла над зеленой кнопкой, и вдруг, вскрикнув, он выключил главный рубильник и рухнул на руки подоспевшего Макса.

- Отлично сработано, Ларкин! - воскликнул у себя в кабинете Сильвестро.

- Надо им сказать... - бессвязно бормотал Лаберро, надо им тотчас же сказать... Они должны знать. Это удивительные люди... Они должны знать.

Макс предпочел бы, чтобы это было сделано в более мягкой форме. Но Сильвестро заявил прямо:

- Возьмите себя в руки, Лаберро. Говорить тут нечего.

- Скажите им, что все в порядке, - настаивал Лаберро. - Вы обязаны сказать им об этом.

- Включите Филадельфию, - обратился Сильвестро к Менигстайау. Шла, должно быть, та же передача. На экране под какафонические звуки мелькали женские ножки и рискованные декольте. Лаберро недоумевающе затряс головой.

- Ничего не понимаю.

- Это идея Ларкина, - сухо пояснил Сильвестро.

- Им никогда ничего и не говорили, Мэтью, - тихо произнес Макс. - И никогда бы не сказали.

- Но телепередачи!.. - воскликнул Лаберро. - Церкви... музеи... девочка в лесу... Не понимаю! Его взгляд, как у испуганной собаки, метался от одного к другому.

- Все это было инсценировано, - терпеливо принялся объяснять Макс. - Вы были так уверены, что мы не сумеем добраться до вас за вашим письменным столом. Мы и вправду не могли. Но телеэкран остался вне вашего барьера. Его можно было трогать. Поворот выключателя и начиналась одна из тех фальшивых передач, которые подготовило для нас телевидение. Все эти сцены, Мэтъю, были разыграны актерами.

- Телевидение поработало на славу, - заметил Сильвестро. - И я теперь вечный должник директора Сагуки.

- Но зачем вы это сделали? - Продолжал недоумевать Лаберро.

- Боюсь, - ответил Макс, - что мы не слишком верили в способность человечества встретить свой конец с тем достоинством, какое изобразили опытные актеры Сагуки. Ars melior vita.1 И было важно, чтобы вы почувствовали это.

- Другими словами, вы солгали, - вяло отозвался Лаберро.

- Разве поэма - ложь? - Спросил Макс. - Мы просто предложили вам новую точку зрения. Ваша прежняя была, знаете ли, несколько предвзятой. А у человека, даже если он администратор, есть и хорошие качества. Например, он не любит мстить. Мы позаботились о вашем-будущем. Мэтью. Вас переводят на другую работу. Правда, эта работа связана с физическими усилиями, но, по-моему, вы найдете в ней кое-что привлекательное. Вы отправитесь на научно-исследовательскую станцию "Лигнина" в Калифорнию, туда, где растут секвойи. Будущее в ваших руках.

Все еще не веря, с таким видом, будто его только что разбудили от кошмарного сна, Лаберро вышел вместе с, Сильвестро. Менигстайн и Ларкин смотрели им вслед.

- Еще раз браво, директор Ларкин! - воскликнул Менигстайн.

- Браво, Менигстайн - скорчил гримасу Макс.

Меннгстайн усмехнулся.

- Я понижен в должности. Опять в отдел изучения личного состава.

- Но почему? - спросил Макс.

- Я был недостаточно почтителен в разговоре с директором. Дерзкое поведение. Помните? Макс секунду смотрел на него.

- Администраторы не мстительны, - сказал он. - Вы очень огорчены, Норман?

- Я считаю это своей личной победой, - ответил Менигстайн. - Я ухожу. Отряхну прах "Атомикса" со своих ног.

Макс вопросительно посмотрел на него.

- Я еду вместе с Лаберро, - объяснил Менигстайн, - наблюдать, как растут в Калифорнии секвойи,

Это работа на всю жизнь.

Они уселись на краю украшенного резьбой письменного стола Сильвестро и, положив руки на плечи друг? друга, хохотали до слез.

1 Искусство лучше чем жизнь (лат.)