Сердце звёздного мира

— Находящимся под наблюдением запрещено посещать области космического пространства, управляемые Гегемонией. Если вы выдержите испытание, то ваша система автоматически станет ее частью. Исключений из правила не было и нет.

— А вы осведомлены осведомлены о сроке испытательного периода? — не унимался профессор.

— Пятьдесят тысяч лет.

— Прекрасно. Следовательно, вы знаете, что испытательный срок срок сокращен наполовину.

— Гегемония сочла за честь прислушаться к рекомендациям звездных скитальцев, которых вы называете Вершителями Судеб.

— Одно исключение уже сделано! — профессор решительным жестом рассек воздух и продолжал, обращаясь к компьютеру: — Мне ясно, что вашими инструкциями не предусмотрена возможность контактов между испытуемым миром и звездными скитальцами. Поэтому вы не можете дать правильного ответа на нашу просьбу и обязаны обратиться за советом к Гегемонии.

Компьютер не возражал и быстро подтвердил отсутствие таких инструкций.

— Гегемония автоматически проанализировала содержание вашей просьбы ничто из происходящего на станции не выпадает из ее поля зрения, — добавил компьютер.

Джеку показалось, что диалог зашел в тупик, но не в обычае профессора Лэнджера было оставлять последнее слово за оппонентом.

— Поймите, — спокойно обратился он к компьютеру, — вы не имеете программы действий, а поэтому обязаны квалифицировать ситуацию как чрезвычайную и просить разъяснений.

— Отлично, — вдруг ответил компьютер к величайшему удивлению Джека.

Раздалось необычно низкое глубокое гудение, которое Джек ощутил целиком, от подошв ботинок до наушников. Затем наступила долгая, гулкая тишина; астронавты затаили дыхание. И из тишины родился другой голос, слабый и таинственно непривычный, говоривший на странном, незнакомом языке. Он звучал доброй октавой ниже самого низкого земного голоса, и волосы на голове Джека непроизвольно зашевелились.

— Разрешение получено, — перевел компьютер, — станции даны инструкции по подготовке маршрута будущего путешествия. Для этого необходимы технические характеристики вашего корабля.

— В данный момент мы не готовы предоставить их, — ответил Лэнджер — и сделаем это несколько позднее, связавшись с вами по радио, если не будет возражений.

— Не будет. Мы принимаем все частоты, достаточно лишь указать номер станции.

— Отлично, — подвел итог профессор. — Джек, нам пора выбираться отсюда.

И молодому пилоту «Ариадны» довелось еще раз пережить ощущения качающегося полета через расцвеченные подземелья Фобоса.

Тюфяк Стевенс издал глубокий вздох облегчения, приветствуя их на борту космической яхты.

— Я уже начал думать, что вы никогда не вернетесь из этой проклятой дыры, — сказал он. — Я пытался поймать ваши сигналы на всех частотных диапазонах, но безуспешно.

— Иначе и быть не могло, — согласился профессор и коротко рассказал о случившемся. — Мы обратились за разрешением совершить путешествие в центр Галактики. Контакт с автоматической станцией был непростым — пришлось выложить на стол информацию о вершителях, нашего козырного туза. Затем разрешение было неожиданно дано безо всяких пояснений… Признаюсь, мне не по душе такое развитие событий.

— Но почему, сэр? — не сумел скрыть удивления Тюфяк.

— Потому что, узнав об этом, кое-кто у нас дома вообразит, что Гегемония боится Вершителей. И они с удвоенной энергией будут добиваться своей цели: затянуть с помощью Вершителей Землю в межзвездное содружество. А на этом пути ухабы подстерегают на каждом шагу.

Полномочный Посланник уселся за пульт управления «Ариадной», молча выбивая дробь костяшками пальцев и пристально вглядываясь в дикий пейзаж Фобоса.

— Мы обязаны остудить горячие головы на Земле и убедить их, что те силы, которым наш мир, возможно, приходится не по душе, обладают пока абсолютным превосходством над нами. За примером далеко ходить не нужно, Джерри. Управляющий компьютер встретил нас в Центре Фобоса стандартным предупреждением о том, что за любой попыткой нанесения повреждений станции последует немедленное уничтожение нашего Солнца.

— Неужели это возможно, сэр? — Тюфяк чуть не присвистнул от удивления.

— Взрывы и деструкции различных солнц происходят регулярно. Мы всегда думали, что это естественные процессы. Боюсь, что в основании подобных случаев лежат иные причины, — профессор с силой стиснул зубы. — Не исключено, — добавил он с горечью, — что такие печальные события могут происходить из-за того, что галактикам не понравился цвет галстука лидера одной из планет. Многое свидетельствует о полнейшей безжалостности этой расы — достаточно одного взгляда на мертвую планету по соседству.

— Может быть, нам все-таки стоит отказаться от экспедиции? — вставил Джек, которому наилучшим выходом из положения казалось бездействие в течение ближайших пятидесяти тысяч лет. Но, несмотря на это, он чувствовал глубокое разочарование.

— Ну нет, — ответил капитан «Ариадны», отправляя экипаж по местам. В нашем случае промедление смерти подобно. К тому же, мы связали себя определенными обязательствами.

4. «АРГО»

«Ариадна», гордость профессора Лэнджера, быстроходная космическая яхта, не отправлялась в новую далекую экспедицию. По скорости ей не было равных среди построенных руками людей звездолетов; но мощь ее двигателей обеспечивалась работой громоздких генераторов Нернста, занимавших более половины рабочего пространства корабля.

А у сверхдальних полетов свои законы, и проблема с количеством груза, обеспечивающего жизнедеятельность экипажа, становилась крайне актуальной. Проще всего решался вопрос с кислородом. В сложной стеклянной конструкции протекали процессы фотосинтеза, сопровождающиеся разложением диоксида углерода и воды в при искусственном освещении. Установка работала словно настоящее зеленое растение, но только более эффективно — ведь отпадала необходимость в заботе о росте, цветении и тому подобных вещах.

В качестве побочных продуктов фотосинтеза получали сахар и крахмал, необходимые компоненты любого рациона. Сложнее обстояли дела с остальной пищей и питьевой водой — они не воспроизводились на борту корабля. Потребности же человеческого организма достаточно велики. Доказано, что в ежедневный рацион должны входить высококачественные животные белки, сорок витаминов, служащих катализаторами в процессах обмена, некоторое количество кобальта и марганца для клеточных ферментов. Велико значение кальция и фосфора; первый нужен для укрепления костей, а второй — для образования аденозинтрифосфата — регулятора внутриклеточных переходов. Продолжать перечисление можно долго; полный список веществ и продуктов займет десяток страниц машинописного текста.

Ежедневная норма расхода питьевой воды в дальних космических полетах устанавливалась обычно в размере кварты на каждого члена экипажа.

Все эти подробности были обстоятельно изложены профессором Лэнджером Секретарю Харту в ходе беседы, состоявшейся после возвращения «Ариадны» с Фобоса.

— При подготовке сверхдальних экспедиций, — объяснял профессор, забыв, что находится не в студенческой аудитории, — выявляется порочный логический круг. Масштабы расстояний обуславливают время пребывания в полете, что требует увеличения полезного груза, и, соответственно, размеров корабля и мощности его двигателей. Возникает необходимость в ограничении топливных ресурсов, что сразу увеличивает длительность путешествия и создает дополнительные трудности с жизнеобеспечением экипажа… Есть над чем поломать голову, прежде чем придешь к компромиссному варианту, — Лэнджер вздохнул и переменил тему разговора. Как бы то ни было, Дэн, компьютер с Фобоса произвел расчет возможных траекторий полета, и я распечатал несколько кривых. В любом случае предстоит преодолеть расстояние в тридцать тысяч световых лет, а если учесть затраты времени на дипломатические визиты, переговоры и, безусловно, чрезвычайные ситуации… Тем не менее, мне не хотелось бы потратить более двух лет, а желательно обойтись и меньшим сроком, энергично закончил Полномочный посланник.