Раздвоение хвостов

на платила по счетчику поцелуями. К концу дня Зигмунд так уставал, что ни о чем не мог думать.

Кормили плохо и Зигмунд сильно исхудал. Майя весила килограм под девяносто; уже побаливало сердце и начинал шалить желудок от несвежей пищи. Но он никак не мог уйти без ключа. Наконец он не выдержал.

– Майя, я хочу тебя всю! – сказал он, – посмотри на меня, я мягок и слаб, я как воск в твоих пльцах, я обожаю тебя, будь моей.

Майя посмотрела внимательно и осталась довольна.

– Ладно, – сказала она. – Я раздеваюсь.

Когда она разделась, Зигмунд ужаснулся. ТАКОГО оборота событий он не ожидал.

– Ну будет тебе, – сказала Майя, я же тебя предупреждала, что под халатом у меня некоторое распространенное уродство, а ты сказал, что хочешь меня всю.

Бери.

– Но я не думал, что ты мужчина!

– О да, это и есть мое уродство, – согласился Майя, – это несчастье всей моей жизни. Но я люблю мужчин, мягких мужчин, вроде тебя. Теперь ты мой, бутузик, я тебя не отпущу. И он набросился на Зигмунда и стал разрывать его халат.

– А ты силен, – сказал он минуту спустя, потирая разбитую скулу.

Таких драчунов мне пока не встречалось. Я тебя заморю.

И он отобрал разодранный халат и оставил Зигмунда голым. Всю следующую неделю еду не приносили. На седьмой день пришли два санитара, подхватили умрающего Зигмунда под руки, набросили на него тряпку.

– Пойдем, сбросим тебя в яму, – объяснили они Зигмунду. – Все равно тебе не жить.

Зигмунду отчаяно не хотелось умирать, хотя где-то в глубине уже было все равно, совершенно все равно, и даже кто-то третий в его сознании удивлялся такому раздвоению.

– Дайте мне последний шанс, – тихо попросил он, – я же на все согласен.

– Тогда к лечащему врачу, – согласились санитары, – нам, вообще-то, все равно.

Майя сидел за столом с бумажками. Он был с усами и в костюме. Усы казались настоящими. В них было полно седины.

– Я согласен на все, – сказал Зигмунд, – что мне сделать?

– Теперь уже ничего. Вы видите на мне халат или костюм? – неожиданно вежливо спросил Майя.

– Костюм.

– Я мужчина или женщина?

– Мужчина.

– Мы с вами в кабинете или в палате?

– В кабинете.

– Тогда с вами все кончено, – сказал Майя. – Вы умрете.

– Но за что?

– Вы мне нравитесь, действительно нравитесь, – сказал Майя, – я не могу вас спасти, честное слово, но я совершу для вас професиональное преступление: я раскрою вам тайну. Я делаю это в первый раз в жизни.

– Ради меня?

– Нет, я не бескорыстен. За это вы должны ответить на один мой вопрос, всего на один. Предупреждаю, это неравная сделка. Вы все равно умрете и унесете мои слова в могилу, они вам ничего не дадут. А я узнаю… то что узнаю. Вы согласны?

Зигмунд согласился.

– Понимаете в чем дело, – сказал Майя. – Дело совсем не в вас. Завязли мы все. И очень давно. Все дело в этих чертовых повязках. Как только наши органы чувств стали работать с помощью компьютера и только с помощью компьютера, оказалось возможным подсунуть нам искусственную реальность.