Рогер и Робинзон(СИ)

Вдыхая свежий воздух, наполненный влагой и запахом незнакомых трав, Рогер понял, почему ему подсознательно хотелось попасть на внутреннюю поверхность обычным путем, а не в кабине "Иглы". Слишком долго он уже не дышал вольным воздухом поверхности, слишком много времени провел в пилотской кабине и герметичных куполах базы разведчиков. Там у них на МС3-12-3 атмосфера углекислотная, с примесью азота, и на поверхность приходилось выбираться в закрытых гермокостюмах.

Отвлекшись на все эти размышления и наблюдения, он чуть не пропустил поворот на другую дорогу, отходящую от его собственной. "Вот, почти обжитые места начинаются" - подумал он и остановился, раздумывая, куда ехать дальше. Дорога, по которой он двигался до этого, уходила вперед в дебри гиблых болот, выходила там на эстакаду, и ее дальнейшее продолжение скрывалось в туманной дымке. Боковая же дорога вела в сторону невысокой гряды холмов, в более сухие места. Поеду туда - решил Родж. И не прогадал.

Проехав еще километров двенадцать, Рогер снова оказался среди невысоких холмов, где, наконец, увидел первые постройки, предназначенные не для роботов, а для людей. Скоро такие постройки стали встречаться ему все чаще. Многие из них живописно располагались на склонах холмов. Ничего необычного в этом не было - раз уж построили "драм" на орбите Мамаши, почему не построить и дома для его обитателей. Только кто они, эти обитатели и где их искать? Все дома имели нежилой вид, он зашел в некоторые, но там никого не было.

На выезде из последнего посещенного им поселка, когда Рогер уже решил, что поедет дальше, в следующий городок, видневшийся на склонах дальних холмов, он увидел отдельное здание, заметно выше других, которое внезапно показалось ему обитаемым. Оно было построено в стиле "синтонин", имитирующим древнюю японскую архитектуру. По крайней мере, все четыре угла кровли заметно загибались кверху. За сплошной прозрачной стеной фасада, виднелся просторный холл. Родж спешился и медленно подошел к дверям. Не успел он дать команду своему проводнику, как двери открылись сами. В холле было сумрачно, еще более сумрачно, чем под открытым небом, но и в этом сумраке Рогер сразу увидел первого представителя хозяев местного мира.

Это был глубокий старик. Одежды его ниспадали до пола, длинная борода, уход за которой мог бы быть и получше, украшала его лицо. Волосы, впрочем, были пострижены вполне аккуратно.

- Приветствую тебя, неизвестный гость. Какими судьбами здесь? Я был уверен, что мимо моего жилища ты не проедешь - роботы давно показывают мне все твои перемещения.

- Я - Рогер - представился Рогер - Можно просто Родж. Я, ну, в общем, мимо пролетал... Удивился, увидев здесь "драм".

Старик усмехнулся:

- Да, представляю. Я уж не надеялся, что когда-нибудь увижу новое человеческое лицо. На чем ты прибыл? Роботы ничего мне не сообщали о полетах в системе.

- У меня МС-рейдер. Небольшой, его вполне могли просмотреть.

- Бездельники они, эти роботы. В последнее время управы на них совсем не стало. Слыхал я о таких машинках, но не думал, что придется в жизни столкнуться. Впрочем, проходи. Долг гостеприимства превыше всего. Не откажешься перекусить?

Рогер жестами, ибо практически лишился дара речи от неожиданной встречи, дал понять, что принимает приглашение.

- Пойдем вниз, ко мне, терпеть не могу подниматься сюда наверх. Там у меня поуютней.

Рогер и хозяин помещения прошли в небольшую дверь в противоположной от входа стене, за ней в коротком коридоре горел уютный свет. В конце коридора был открытый лифт, который опустил их на пару этажей ниже. Они оказались прямо в центре просторного помещения, вполне приспособленного для жизни. В одном из углов имелся широкий обеденный стол - похоже, хозяин предпочитал принимать трапезу сидя. В другом располагался довольно сложный кулинарный автомат. При появлении старца он пришел в действие и начал готовить какое-то блюдо, до которого Рогеру сейчас было мало дела. Ему хотелось поскорее разрешить загадку появления в этой пустынной звездной системе одинокого "драма". Хозяин, между тем, не спешил.

- Мне тоже стоит представиться. Настоящее мое имя мало что тебе скажет. Зови меня, ну, скажем, отцом Пещерником. Я тебе как раз в отцы гожусь. Ну, и, добро пожаловать в мою пещеру. Располагайся. Вижу, тебе не терпится меня расспросить. Давай, я сам расскажу по порядку. Только на стол накрою, чего там мой автомат приготовил.

Рогер устроился на сиденье у стола и замер в ожидании. Старик, после некоей паузы, связанной с извлечением готового блюда из автомата, начал рассказ. Вот что Рогер узнал.

Тридцать пять лет назад в "ковчеге", несшем переселенцев к другой, еще не освоенной, но перспективной звезде, произошло восстание. "Ковчег" должен был лететь почти семьдесят лет, на его борту находилось сто двадцать миллионов человек. Обычно на "ковчегах" собираются единомышленники, принявшие решение покинуть родную колонию и всем вместе переселиться к новому солнцу. Поэтому восстания или другие виды политической активности среди их населения редки. Обычные "ковчеги" летят со скоростью примерно две третьих скорости света, поэтому по-настоящему далеко на них не добраться. В данном случае представители и сторонники партии, решившей организовать исход, приняли решение использовать более скоростное, "горячее", судно. Плюсом такого решения было то, что добраться до облюбованной звезды путешественники могли за приемлемое время, как отец Пещерник уже сказал, примерно за семьдесят лет. Минусом было то, что "горячие" суда по необходимости предоставляют своим обитателям меньше свободного пространства и других удобств и путешественникам приходится терпеть это довольно долгое время. Название колонии, из которой отправился "ковчег" и имя звезды, к которой он направлялся, отец Пещерник не назвал.

Рогер понимал, что люди, про которых рассказывал его собеседник, решились на отчаянное дело. За семьдесят лет, прошедших на борту "ковчега", мчащегося со скоростью, близкой к скорости света, во внешнем мире могло пройти и сто, и двести, и триста лет. Фактически, они забрасывали себя в будущее, где не имели шансов встретить никого из тех, кого они знали раньше. Пройденное ими расстояние в сотни световых лет надежно отсекало их от возможности получения какой-либо помощи от остального человечества. Для всех остальных они прибудут на место через сотни лет после старта, когда про их отлет многие основательно забудут. Несмотря на это, такие исходы были обычны и "ковчеги" для них строились во вполне промышленных количествах. Исход давал возможность начать все сначала, построить новый мир по новым, лучшим правилам. К сожалению, всегда получалось так, что прекрасные идеалы первопроходцев со временем медленно, но верно, заменялись привычной всем идеологией мира потребления.

Видно, партийные разногласия там были прямо совсем уж сильными. Такие исходы иногда кончались очень и очень плохо. Названия своей партии Пещерник Рогеру тоже не сообщил, хотя его это и не сильно интересовало - их тысячи в каждой колонии. Вообще, Рогер заметил, что в рассказе Пещерника слишком уж часто появляются лакуны и недомолвки. Чего стоит уже одно желание назваться псевдонимом.

Как бы там ни было, в полете, под угнетающим действием скученности и режима экономии, а также недостатка экологических радостей, среди народа начался разброд и шатания, а разногласия и трения в руководстве партии только усилились. Невезучий был этот полет.

Рогер знал, каковы условия жизни в "ковчеге". Обычно "ковчеги" представляли собой вращающийся барабан, только размером не с "драм", а гораздо меньше. Вся энергетика "ковчега" строилась на открытых генераторах энергии, тем более, на "горячих ковчегах". Жилая зона представляла собой многоэтажные ярусы в оболочке цилиндра. Зона экологии, которая в "драмах" является преобладающей, в "ковчегах" сильно ограничена - она находится на довольно небольшой внутренней поверхности барабана, фактически над головой многоярусного человеческого поселения. Пища и вода - все искусственное и производится из регенерированного сырья, другими словами, из очищенных и переработанных отходов человеческой жизнедеятельности.