Рогер и Робинзон(СИ)

С другой же стороны вид должен открыться гораздо интересней. Он, собственно, уже начал открываться - лифт медленно двинулся вниз, прошел через шлюз и все быстрее и быстрее начал скользить вдоль направляющих вниз. Ушла вверх сплошная стена внешней поверхности осевой. Сперва казавшаяся совсем плоской, она быстро обрела округлость - стало видно, что это поверхность гигантского цилиндра, усеянного голографическими зеркалами. По этой поверхности медленно проплывали сполохи света, беспорядочно отбрасываемые на нее вторичными зеркалами. Цилиндр оси, сверкая как церемониальный жезл, обсыпанный мелкими бриллиантами, уходил в двухсоткилометровую даль к другому торцу "драма". Его отсюда было хорошо видно, двести километров практически вакуума не создавали препятствий взгляду. А вот вожделенная внутренняя поверхность оставалась плохо различимой - она была скрыта дымкой и, кое-где, слоями низкой облачности. Да и с такой высоты практически невозможно разглядеть детали невооруженным глазом. Рогер только успел заметить, что на расстоянии примерно километров ста от обоих торцов - почти точно посередине между ними, находятся какие-то водные бассейны, то ли озера, то ли множество мелких водоемов на поверхности болот. Облачность сгущалась в этом направлении, закрывая видимость. Лучше всего это было видно, если смотреть не прямо вниз, а несколько в сторону, туда, где внутренняя поверхность изгибалась вверх, чтобы замкнуться в цилиндр на двухсоткилометровой высоте над головой.

Рогер включил оптическое сканирование в своей Системе, чтобы, пока они находятся на высоте, снять некое подобие карты. Лифт набрал крейсерскую скорость в двести километров в час, так что весь путь займет полчаса. А сейчас кабина лифта будто замерла на высоте, так незаметно глазу было его движение на фоне циклопических сооружений "драма". По поверхности дымки, скрывающей внутреннюю поверхность, медленно плыли светлые пятна, формируемые голографическими зеркалами оси. Все точно так, как Рогеру представилось, когда он еще мчался в вагоне магнитного поезда. Отдельные участки оси над головой то разгорались, то тускнели. По внутренней поверхности будто бы медленно скользили десятки широких прожекторных лучей, то освещая одни места, то погружая их опять в сумрак, некоторые из них то объединялись вместе, на время создавая неплохую освещенность в некоторых местах, то снова расходились в разные стороны. Печальная картина. Никаких признаков присутствия человека на внутренней поверхности отсюда не наблюдалось.

Родж обернулся к противоположной стене обзорной палубы. Там картина была веселее. Мимо окна с огромной скоростью проносились элементы "парусов", ему даже удалось разглядеть, что густота прожилок в них уже достаточно велика - лифт прошел больше половины расстояния. Противоположный торец начал тускнеть и размываться, более плотный воздух на этой высоте начал заметно рассеивать свет. Дымка над поверхностью стала казаться заметно толще и ближе. Вскоре ее верхний край поднялся до уровня глаз и полностью скрыл из виду большую часть сооружений "драма". Сооружения осевой конструкции далеко вверху тоже скрылись в переменчивом сиянии, создаваемом ее зеркалами. Путешествие явно подходило к концу. Вот уже на уровне глаз далекая слоистая облачность. Сзади мимо окон, уже медленнее, проносились сплошные карбопластовые стены. Скорость снижалась. Поверхность земли становилась все ближе. Наконец лифт остановился.

Рогер озирал открывающиеся с довольно высоко расположенной обзорной палубы окрестности. Окружающая местность, поросшая невысокой травой и кустарником, заметно понижалась в сторону от торца "драма". Так обычно и строится "драм", чтобы вблизи торца местность повышалась, имитируя невысокую горную гряду. Лифт оказался на самом верху холма. Дальше впереди, насколько хватало взгляда, расстилалась плоская равнина, дальний край которой терялся в дымке. К удивлению Рогера, некоторые окружающие посадочную площадку холмы были недостроенными, у них имелся только каркас, а карбопласт на поверхности отсутствовал, не говоря уже о необходимом грунте и растительности. Ощущение сюрреалистичности ландшафту добавляли брошенные невдалеке огромные механизмы, с помощью которых проводились землеройные работы. Там, где стояли эти механизмы, работы по обработке грунта не были закончены, и огромные курганы заготовленной почвы, спорящие высотой с искусственными холмами, поросли той же травой и кустами. Освещение этой сцены плавно менялось, по мере того, как разгоралась или тухла часть осевой конструкции, освещавшая здешние места. Вообще-то, в норме, осевой конструкции вообще не должно быть видно, голографические зеркала должны создавать полную имитацию яркого солнца, перемещающегося в течение дня с севера на юг, но здесь все было не так, как у людей.

Увлекая за собой "поводком" инерционную платформу, Рогер покинул лифт и двинулся вниз по склону. Поверхность была вовсе никак не обработана, как люди, прибывшие на лифте, добирались бы до нужных им мест, никто не подумал. Не было ни дорог, ни транспорта. Куда идти? Наконец, после недолгих блужданий в окрестностях лифта среди зарослей кустов и невысоких деревьев, Рогер набрел на тропинку. Или на что-то, похожее на тропинку. Протоптали эту тропинку явно не люди, а какие-то местные роботы обслуживания. Тропинка эта и вывела его на обочину дороги, проложенной давным-давно, судя по состоянию покрытия. Дорога вела на север, к центру цилиндра внутренней поверхности, туда, где он с высоты приметил блики водной глади. "Ну что ж, дорога - это уже хорошо. Жаль, что передвигаться придется пешком".

Рогер прикинул расстояния, которые ему предстоит преодолеть. От одного торца до другого - двести километров. До водоемов - сто. Это в направлении на север. В направлении запад-восток расстояния другие. Диаметр "драма" - двести километров, значит длина окружности все шестьсот с лишком километров. Вся площадь внутренней поверхности будет более ста двадцати пяти тысяч квадратных километров. Где тут искать малочисленных, как он теперь понял, обитателей? Хорошо, что поклажу не надо на себе тащить. Как же мудро он поступил, взяв с собой достаточно припасов.

Рогер шагал по дороге почти час. Жарко не было. Контейнер на платформе послушно следовал за ним. Окружающий ландшафт не менялся. Родж начал подумывать о том, чтобы вернуться к лифту, добраться обратно до "Иглы", и вернуться сюда уже на ней. И тут он увидел на обочине скутер. Обычный скутер, на которых рассекают по узким хайвеям в перенаселенных "драмах" старых колоний. Странно было увидеть его здесь. Скутер стоял, опираясь на откинутую "ногу", и казался вполне пригодным к использованию. То ли его бросили здесь еще при строительстве, то ли, что вероятнее, местные роботы приспособили его для своих перемещений по поверхности - все-таки километров сто в час он давал.

"Интересный поворот темы. Похоже, можно продолжить путешествие на местных средствах транспорта" подумал Родж и взялся за руль.

3.

Скутер бежал почти бесшумно. Ветер бил в лицо на скорости в шестьдесят километров в час. Рогер не доверил свою поклажу инерционной платформе - еще занесет на вираже куда-нибудь - а взгромоздил контейнер себе на спину, благо на нем имелись соответствующие ремни. По всем расчетам, он уже должен был приближаться к виденным им с высоты водоемам.

Атмосфера вокруг стала значительно более влажной. Кое-где по низким местам виднелись слои тумана, вершины недалеких холмов плыли над ними, как бы оторванные от земли. Небо закрылось слоистой облачностью. Солнца, или того, что здесь было вместо него, почти не было видно, только слой облаков медленно менял свое свечение. Довольно уже давно впереди на "горизонте" появилась примечательная деталь - сначала это было еле видимое в дымке высоченное кольцо. Та его часть, которой оно, по всей видимости, касалось поверхности, была скрыта туманом. По мере того, как Рогер передвигался по дороге, глотая километр за километром, кольцо медленно поворачивалось, и теперь было видно несколько сбоку. Оно оказалось похожим на короткий обрезок гигантской трубы - метров сто в диаметре, лежащей на земле. Иногда, при прояснении атмосферы, становилось видно, что часть кольца заглублена в почву метров на десять-пятнадцать. Видимо, еще какая-то часть незавершенной конструкции.