Дворец любви (Принцы демонов, книга 3)

Джерсен промолвил:

- Вы уже старик.

- Мне сто девяносто четыре земных года.

- Сколько вы еще рассчитываете прожить?

- Надеюсь, по крайней мере лет шесть. Многие хотели бы отравить меня.

- На крыше ожидают наказания четыре преступника. Все они приговорены к сотрудничеству?

- Все. Мне нужно опробовать дюжину ядов, и другим мастерам тоже.

- Я обещал Азму, что он умрет от чего угодно, но не от сотрудничества.

- Должно быть, вы оптимист, а я вот скептик. Преступление Азма получило широкую огласку. Ему не избежать сотрудничества.

В конце концов за пять сотен севов Джерсен заручился обещанием, что Азм умрет "от чего угодно", и вернулся к Эдельроду, который истомился от ожидания и неутоленного любопытства. Когда они вышли на улицы Панга, сумерки уже размывали очертания высоких бревенчатых домов на сваях.

Ифигения отдыхала в своей комнате, и Джерсен решил не беспокоить ее. Он вымылся в деревянной бадье и вышел поглядеть на степь. Над ней стелился туман, чернели причудливые силуэты шестов с колесами.

Джерсен заказал чаю и, за неимением лучшего, задумался о своей жизни... По обычным меркам он богач, счастливчик. А что сулит будущее? Предположим, судьба ему улыбнется, и он достигнет цели, уничтожит всех Властителей Зла, что тогда? Сможет ли он вернуться к нормальному существованию? Или же обречен до конца своих дней искать новые жертвы? Джерсен угрюмо усмехнулся. Как бы то ни было, он должен выжить. Да и что такого удалось ему узнать от Азма? Только то, что двадцать-тридцать лет назад мальчишка-маньяк продал саркойцу парочку девиц, Дандину и Ингу, которых тот сбыл Гаскойну, работорговцу с Мерчисона. Почти ничего. Правда, Дандина и Инга хорошо знали своего похитителя и "никогда не уставали ругать его".

Появилась Ифигения. Не обращая внимания на Джерсена, она глядела в темную степь, где теперь мерцали редкие огоньки. В небе мелькнул красный отблеск, затем вспыхнули белые огни, и почтовый корабль, курсирующий на линии Робарт - Геркулес, сел на поле. В конце концов девушке наскучило зрелище темной, дикой степи, она повернулась и села рядом с Джерсеном, держась очень прямо. Ифигения отказалась от чая и сухо спросила:

- Как долго ты должен здесь оставаться?

- Только до завтрашнего вечера.

- Почему мы не можем уехать теперь? Ты поговорил со своим другом и приобрел яд.

Словно бы в ответ на ее вопрос, в дверях появился, кланяясь, Эдельрод, в длинной хламиде и высоком меховом колпаке.

- Здоровья и иммунитета! - приветствовал их саркоец. - Посетите ли вы сегодня церемонию отравления? Она должна состояться здесь. Очень поучительное зрелище.

- Сегодня? Я думал, это будет завтра вечером.

- Церемония перенесена согласно повороту колеса Годогмы. Сегодня осужденные должны сотрудничать.

- Мы придем.

Ифигения быстро встала и двинулась в свою комнату. Джерсен последовал за ней.

- Ты на меня сердишься?

- Не сержусь, просто очень обеспокоена. Я не могу понять твоего интереса к этим ужасным людям. Смерть...

- Саркойцы живут по своим законам. Мне это интересно. Я уцелел благодаря умению избегать смерти и не упускаю случая научиться всему, что помогает избежать гибели.

- Но зачем? У тебя огромное состояние, десять миллиардов севов в банке!

- Уже нет.

- Уже нет? Ты потерял его?

- Огромное состояние уже не в банке. Оно вложено в анонимную корпорацию, где у меня контрольный пакет. Деньги дают ежедневный доход в миллион севов или около того. Все еще огромное состояние, разумеется.

- С такими деньгами тебе незачем пачкать руки. Найми убийц - хотя бы этого омерзительного Эдельрода. За деньги он отравил бы родную мать.

- Любого наемного убийцу можно перекупить. Нет, нужно оставаться в тени. Боюсь, меня уже взяла на заметку Конгрегация, а это скверно.

Ифигения вспылила:

- Ты одержимый. Маньяк. Сделал убийство своим ремеслом.

Джерсен едва сдержался, чтобы не напомнить, как это самое его ремесло несколько раз спасло ее жизнь.

- У тебя есть и другие способности, - настаивала Ифигения. - Ты можешь быть добрым, веселым. Но никогда не даешь воли своим чувствам. Ты духовно истощен, искалечен. Думаешь только о власти, смерти, ядах, сценариях убийства, мести.

Джерсена поразила ее горячность, абсурдность обвинений, но, похоже, она сама в них верила. Каким же чудовищем он выглядит в ее глазах! Кирт попробовал успокоить девушку:

- Это совсем не так. Когда-нибудь ты поймешь, однажды... - Он осекся, потому что Ифигения в гневе тряхнула головой, так что взлетели ее золотисто-каштановые волосы. Да и то, что он собирался сказать, вдруг показалось ему нелепым, неуместным - пустые слова, шаткие надежды обрести отдых, дом, семью.

Ифигения холодно обронила:

- А как насчет меня?

- Я не имею права вмешиваться в твою судьбу, ломать ее, - нехотя признал Джерсен. - У тебя лишь одна жизнь, и нужно получить от нее все лучшее.

Ифигения поднялась, спокойная и собранная. Джерсен грустно побрел в свою комнату. И все же он испытывал мрачное удовлетворение. Возможно, втайне от себя он надеялся, что путешествие на Саркой откроет Ифигении его предназначение, поможет сделать выбор.

К его удивлению, она появилась за обедом, бледная, немногословная.

Зала была переполнена. Судя по богатству украшений и мехов, здесь собралась саркойская знать. Присутствовало необычно много женщин в забавных пурпурных, коричневых и черных балахонах; их шеи отягощали массивные ожерелья, бирюза и нефрит матово поблескивали в волосах, у висков, на поясе. В углу сидела группа туристов с экскурсионного корабля, который прибыл в Панг ближе к вечеру - по случаю казни, решил Джерсен. Костюмы туристов свидетельствовали, что они прилетели с одной из планет Скопления Ригеля, скорее всего, с Альфанора - об этом говорил сероватый оттенок кожи.

Словно из-под земли вынырнул Эдельрод.

- А, лорд Джерсен! Приятно вновь увидеть вас. Могу ли я присоединиться к вам и прелестной леди? Не хотите присутствовать при процедуре отравления? - Приняв кивок Джерсена за разрешение, он уселся за стол. Сегодня вечером состоится банкет. Шесть перемен блюд, саркойская кухня. Советую посетить. Раз уж вы здесь, на нашей чудесной планете, надо испробовать все развлечения. Счастлив помочь вам. Все идет хорошо, я полагаю?