Небесное святилище. Зал славы зарубежной фантастики

Голос, нарушивший тишину, принадлежал Джону.

— Успокойся, сынок, — сказал он ободряюще. — Мы вовсе не собираемся передавать тебя в руки Гвардейцев.

Из-за неожиданно обрушившегося на него счастья Хард самым постыдным образом зарыдал.

— Мы просто хотели, чтобы ты наверняка знал, что тебя ждет. Но пусть тебя это не беспокоит. Теперь нам хотелось бы объяснить тебе кое-что. Как ты полагаешь, ты в состоянии сейчас понять некоторые простые объяснения?

Хард вытер грязным кулаком слезы, закрыл рот и кивнул.

— Превосходно, — сердечно сказал Джон. — Начинай первый, Ансгар.

Ансгар Соренштайн говорил медленно и ясно. Его голос действовал гипнотически.

— Лифф, — начал Ансгар, — является четвертой из одиннадцати планет, обращающихся вокруг Материнского Глаза по орбитам, которые приблизительно напоминают яйцо. Материнский Глаз — это звезда, во многом такая же, как те звезды, которые видны темной ночью. Материнский Глаз только кажется более яркой чем остальные звезды, потому что находится близко к Лиффу. Многие из звезд на самом деле намного ярче Материнского Глаза, но они очень далеки от Лиффа, причем настолько далеки, что мы измеряем расстояния до них количеством лет, которые требуются для того, чтобы свет этих звезд достиг Лиффа. И даже такие числа настолько велики, что ими бывает неудобно пользоваться. Таких звезд миллионы и миллионы, а вокруг них такие же планеты, как Лифф, и все они тоже вращаются по яйцеподобным орбитам.

Соренштайн дал Харду в общей сложности двадцатиминутный урок астрономии, который раздвинул кругозор поэта настолько, что Хард стал понимать размеры галактики. В почти религиозном восприятии физической вселенной он начисто забыл свои страхи.

— И вот там, вдалеке, — подвел Соренштайн к заключительному этапу своей лекции, — настолько вдалеке, что с Лиффа его вообще не видать, находится звезда, которую мы зовем Сол. Она более чем другие звезды похожа на Материнский Глаз, Планеты вращаются вокруг Сола точно так же, как Лифф вращается вокруг Материнского Глаза. Третью из этих планет мы зовем Терра. Эта планета почти точно такая же, как и Лифф, и она является нашим домом. А мы зовемся терранами, точно так же как вы зоветесь лиффанами, и мы прибыли из нашего дома к вам. Потребовалась довольно продолжительная пауза для того, чтобы Хард впитал в себя все услышанное. Присутствующие могли наблюдать восхищение на его лице. Наконец, Джон спокойно спросил:

— Ты понял, что рассказал тебе Ансгар? Потребовалась еще одна длительная пауза, прежде чем

Хард смог ответить.

— Да, я уловил суть. Все это прекрасно. В «Книге Гарта Гар-Муйена Гарта», которая является Законом Матери, написано много странных, непонятных вещей; теперь они стали для меня ясными. Святой Гарт, которого любит Мать, описал счастливое место для ее детей, назвав его «Третий мир», «Прекрасный, обетованный дом».

— Превосходно, — подвел черту под первоначальным этапом Джон. — Однако я полагаю, что сейчас лучше всего было бы отвлечься от теологии. Пин, твоя очередь,

Пиндар Смит механически прочистил горло и начал:

— Две с половиной тысячи терранских лет тому назад, или почти тридцать лиффанских поколений, если тебе угодно, жизнь на Терре была примерно такой же, какой она сейчас является на Лиффе. Транспорт был очень плохим, и путешествие на расстояние в каких-нибудь пять миль, превращалось в опасную эпопею. В то время было совсем мало машин, и в основном это были музыкальные инструменты. Связь между отдаленными местностями могла осуществляться только в письменном виде и зависела, конечно, от средств транспортировки, которых часто просто не было.

По всей планете прокатывались огромные волны эпидемий, унося с собой жизни миллионов людей или оставляя их калеками. Земля была поделена между мелкими народами, большинство из которых постоянно находились в состоянии войны между собой. Люди умирали от голода и болезней.

Много позже этому периоду дали название Барокко. Тогда, как и в последующие столетия, многие считали его золотым веком Терры, причем вовсе не потому, что все были счастливые или просвещенные или имели какие-то вещи, которые обычно приписываются золотому веку, но отчасти оттого, что в любой период истории и после него всегда находятся люди, которые считают его идеальным. С другой стороны, силы, которые привели Терру в нынешнее процветающее состояние, в значительной степени зародились именно в период Барокко. Различные идеи накапливались на Терре в течение многих столетий, но именно в то время люди стали наконец воплощать эти идеи в жизнь. Дух изобретательства и синтеза наук достиг своей высоты именно тогда.

Смит говорил своим сухим голосом, время от времени прерывая свою речь, чтобы прочистить горло. Он описал историю со времен Фридриха Великого и легендарного Иоганна Себастьяна Баха до настоящего времени с позиций изобретательства (воплощения идей в вещи и дела) и синтеза (комбинации внешне ничем не связанных идей для выработки новых идей и изобретений). Хард слушал внимательно, но часто не мог понять сути.

Наконец Пиндар Смит сказал:

— И вот это и является одной из причин, по которой мы, терране, прибыли на Лифф. Ваш мир до сих пор находится в периоде Барокко, и мы получили задание провести ваше общество через весь прогресс, который у нас на Терре занял две с половиной тысячи лет, за короткий период всего в десять лет, и не больше.

После паузы, которая на этот раз была покороче, чем предыдущая, Джон спросил с сомнением:

— Ну как, сынок, тебе все ясно?

— Увы, — ответил Хард, — боюсь, что не совсем. История Терры гораздо более запутанная, чем творения галактики.

Терране громко засмеялись, приведя Харда в еще большее недоумение. Затем Джон сказал*

— Пусть тебя это не беспокоит, Хард. Я не слишком уверен, что Пиндар тоже все понимает. Как только ты научишься читать по-террански, я дам тебе несколько книг, которые должны тебе помочь. Теперь очередь доктора Джеллфта. Вы готовы, сэр?

Голос доктора был очень глубоким и сильным. Он описал развитие транспорта от карет с четверкой лошадей времен Барокко до сверхсветовых межзвездных лайнеров современности. В процессе этого он также описал эволюцию Терран-ской Федерации. Хотя рассказ доктора не был таким непонятным, как Смита, Хард все же надеялся, что его хороший друг Джон даст ему книги и по истории транспорта.

Как раз во время лекции о транспорте дивизион Гвардейцев Матери, сделав полный круг по городу, за исключением только тех кварталов, где селится знать, возвратился в свои казармы на территории Храма. Последние шесть объявлений глашатай сделал уже сиплым, сухим шепотом, к великому огорчению жителей города, от которых Закон Матери требовал знать и выполнять требования любого объявления, слышали они его или нет.

Тчорнио Гар-Сполниен Хиирлт, первый сын и так далее, устал и был раздражен. Он потратил впустую целый проклятый Матерью день, вынужденный всматриваться в эти мерзкие рожи простолюдинов, и, конечно, эти простолюдины тоже разглядывали его. И дело вовсе не в том, что он возражал против того, чтобы на него смотрели. Даже для лиффанского вельможи он был чрезвычайно привлекателен, о чем ему было хорошо известно. Его рост равнялся почти двум с половиной длинам руки, и он был чрезвычайно строен. Как и у всех лиффан, его волосы были светлыми. Но они были длиннее, прямее, чище, более ухоженными, чем у большинства, потому что он тратил столько времени на уход за ними, сколько не мог позволить себе никто из лиффан. Да плюс к этому борода, которая была настоящей, а не искусственной, как у бедняги, теперь уже покойника, глупца Гарлина. Как бы то ни было, борода Тчорнио не только великолепно сочеталась с прической, не только божественно спадала на грудь, но и была на полпальца длиннее, чем у любого из его друзей. Тчорнио молил Мать, чтобы бороды еще долго не выходили из моды. Он по праву гордился своей, и ему было бы очень обидно, если бы поворот моды потребовал от него немыслимой жертвы — сбрить ее.