Небесное святилище. Зал славы зарубежной фантастики

— Неплохо сработано, сынок, — спокойно похвалил Харда иностранец. Единственный оставшийся в живых вельможа попытался было сделать отчаянный выпад, но счел за благо быстро развернуться и убежать, истерически взывая о помощи и бросив свою шпагу, которую ему удалось-таки всадить в правое плечо иностранца.

Выкрики беглеца затихли вдали. Хард и иностранец стояли над телами повергнутых вельмож, глядя в лицо друг другу. Теперь у Харда было время обдумать все случившееся, и он пришел в ужас.

— Мы мертвы, — объявил он упавшим и как будто бы не ему принадлежавшим голосом. — Даже если им придется упрятать в темницу половину города, они все равно схватят нас. Затем они целый месяц будут казнить нас, как того требует Закон Матери. А мы даже дали возможность убраться единственному свидетелю.

Но иностранца больше всего беспокоила застрявшая в плече шпага. Он осторожно вынул ее, почти даже не скривившись, и из открывшейся раны хлынула кровь.

— Пошли, сынок, — сказал он сквозь стиснутые зубы, — веди меня к дому доктора Джеллфта. Скорее!

Они двинулись вперед. Но перед этим, несмотря на охвативший его ужас от предчувствия мучительной казни, Хард не забыл забрать с собой кошельки убитых.

— Хоть поем хорошо перед тем, как они схватят меня.

Преподобного Тарна Гар-Террэна Джеллфта, Герцога Лиффа, Лечащего врача Короля, Спонсора-Покровителя Гильдии Врачей, подняться с постели, где он видел сладкие сны, в такой проклятый Матерью поздний час заставил энергичный стук в парадную дверь. Как и большинство лиффанских вельмож среднего возраста, он был склонен к помпезности, благополучию, консерватизму, как, впрочем, и некоторой робости. Однако, когда он открыл дверь и увидел, что его посетителями являются хотя и богато одетый, но раненый молодой человек и какой-то оборванец, по виду несомненно преступник, его первым желанием было позвать на помощь. Но когда раненый заговорил на языке Терры слишком быстро для доктора, который вот уже целых двенадцать лет не разговаривал на этом языке, тот сразу подумал, что его командировка заканчивается; вторым его ощущением было головокружение, когда он с трудом, спотыкаясь на каждом слове, выдавил из себя на языке Терры:

— Пожалуйста, говорите медленнее. Прошло много времени, — и я не понимаю вас.

Терранин и местный уголовник прошли в вестибюль.

— Если вам угодно, я могу говорить по-лиффански, — предложил молодой человек.

— Ну,… я имею в виду… — доктор Джеллфт явно затруднялся подбирать полузабытые слова. Наконец, он оставил свои потуги и сказал по-лиффански:

— В конце концов, прошло действительно много времени.

— Великолепно. Пожалуйста, поднимите правую руку.

Смущенный всем этим и уверенный в том, что уголовник пришел ограбить его дом (что уголовник действительно собирался сделать), доктор Джеллфт поднял руку.

Лиффанский язык молодого человека был почти таким же быстрым, как и терранский.

— Клянетесь ли вы всем святым или личной этикой, определяющей ваши дела, поддерживать и защищать Конституцию Терранской Федерации Планет всеми доступными вам средствами и соблюдать законы Терранской Федерации Планет и уставы Военно-Космических Сил, которые на протяжении времени выполнения данной миссии приравниваются к другим законам, и да поможет вам то божество, которое вы исповедуете, или личная этика, определяющая ваши дела? Говорите «Да».

Медленно, неуклюже и почти механически доктор Джеллфт произнес:

— Ну да, конечно же, клянусь.

— Великолепно. — Молодой человек коротко отдал честь. — Сэр, настоящим актом вы переводитесь из пассивного в положение активного резерва. Вам присваивается звание младшего командира и поручается принять командование всеми военно-космическими средствами на планете Лифф. Вам также вменено в обязанность всемерно оказывать содействие Особой Операции «Л-2» на весь период наших действий здесь. Пока все. — Он вынул из внутреннего кармана своего кителя покрытый пятнами крови пакет и вручил его ошарашенному доктору. — Меня зовут Джон Харлен. А теперь, ради бога, сделайте что-нибудь!

Сказав это, молодой терранин упал в обморок.

ГЛАВА III

«Террэн бивер» прибыл на военно-космическую базу Федерации, дислоцированную на Луне, за двадцать пять дней до того, как Джон Харлен явился к доктору Джеллфту на Лиффе. Менее чем через полчаса после прибытия корабля, записи вахтенных журналов «Бивера» были введены в память Главного Управления для анализа, и компьютеру потребовалось еще полчаса, чтобы сравнить приключение «Бивера» со всеми другими, что произошли на земле и в космосе за последнюю тысячу лет истории Федерации. Заключение Главного Управления было передано в информационные сети еще за пять часов до того, как команда «Бивера» закончила прохождение карантинных формальностей. Таким образом, Рич Хэлн стал одним из последних людей в Федерации, узнавшим о том, что то, что он испытал в полете, было только первым залпом Первой Межгалактической Войны.

С другой стороны, самым первым человеком, который получил эту информацию, был адмирал Космофлота Эдвальт Беллман, поскольку Главное Управление подчинялось непосредственно ему. Большую часть того, что сообщил компьютер, он направил в парламент, но по одному разделу, помеченному грифом «СЕКРЕТНО/СРОЧНО», он поставил в известность только трех человек. Это произошло в процессе совещания, которое адмирал созвал несколько позже, после обеда.

— В нашем распоряжении всего десять лет, — сказал он, расхаживая настолько быстро, насколько позволяли скромные размеры его кабинета.

Три молодых офицера, к которым были обращены эти слова, явно не поняли причин тревоги своего адмирала.

— Десять лет? Тогда в чем загвоздка?

Этот недоуменный вопрос был задан самым младшим из трех, Ансгаром Соренштайном, который до сегодняшнего дня был мало кому известным корреспондентом одной из информационных компаний.

— Проблема в том, — торжественно сказал Беллман, — что нам необходимо пятнадцать. — Он остановился у стола и еще раз просмотрел секретную часть доклада Главного Управления. — Да, — продолжил он, — пятнадцать лет. Вы понимаете, что в настоящее время наша огневая мощь состоит всего из одиннадцати боевых кораблей?

После несколько затянувшегося задумчивого молчания Беллман продолжил:

— Мы, конечно, не знаем, кто нападает на нас, но кое-что о них нам уже известно. Например, что это — несомненно воинственная раса. Они вначале стреляют, а потом задают вопросы, да и то, если захотят. Именно это случилось с нашим «Бивером». По данным Главного Управления, именно это произошло с двадцатью четырьмя патрульными кораблями, которые мы потеряли за последние пять лет, «Бивер» стал бы двадцать пятым, но, к счастью, он является военным кораблем и может постоять за себя. Оружие наших врагов почти настолько же совершенно, как и наше, и судовые записи «Бивера» подтверждают это. С каких пор этот противник готовится к войне, знает один только Бог.

Пиндар Смит поднял руку:

— Сэр?

— Да? — Смит поднялся.

— Полагаю, сэр, что все то, что знаем о противнике, дает нам основания чувствовать себя довольно спокойно при подготовке к встрече с ним. В конце концов, десять лет не такой уж малый срок.

На это ответил Джон Харлен;

— Все правильно, сынок, но есть одна неприятная загвоздка. Они знают о нас на пять лет дольше, чем мы знаем о них.

Смит сел на свое место лишь после того, как адмирал Беллман добавил:

— Это действительно одна из проблем. Но не единственная. Другая состоит в том, что у них уже создана экономика военного времени. Нет сомнения, что они начали создавать свои военно-космические силы как только обнаружили нас. Нам же потребуется не менее двух лет, чтобы только развернуть производство.

— Такова цена мира, — пробормотал Джон Харлеи.

Они обсуждали проблемы еще полчаса, в течение которых Беллман больше слушал, чем говорил сам. Ему нравилось то, что он видел и слышал. Лейтенанты Харлен, Смит и Соренютайн являлись гордостью Отряда Синтезаторов; они были специалистами во всем, и Беллман не сомневался, что они вполне справятся с той задачей, которая на них возлагалась; если только эта задача могла быть решена вообще.