Объект «Зеро»

Я вернулся к подъемнику, где Цендорж, помахивая палкой, в полном соответствии с тезисом «солдат без дела – гарантированное преступление» обучал бойцов простейшим приемам владения оружием. В общем-то нам нужно было только подготовить продовольствие и теплые вещи на случай холодных ночевок – и можно было выступать, но тут явился посыльный от Борчика. Командующий требовал меня незамедлительно.

Аудиенция состоялась в бывшем кабинете Акки. По пути туда я заметил, что количество стражи и безопасников (их легко можно было отличить по чешуйчатым доспехам) и в Доме Совета, и вокруг него увеличилось в несколько раз.

Борчик, улыбаясь с таким видом, будто его заставляют это делать, выбрался из-за стола, сделал мне навстречу несколько шагов:

– О, сержант! Рад сообщить вам, что командование высоко оценило ваши усилия. Вы доказали, что в состоянии решать самые сложные и ответственные задачи. Своим приказом я присваиваю вам звание старшего сержанта и…

Он проворно повернулся на каблуках, подскочил к столу и крикнул в переговорную трубу:

– Где у нас дислоцирован батальон «Горгона»?

– В составе гарнизона Южной башни, – глухим голосом ответил невидимый помощник Борчика.

– Ага! – обрадовался он. – Стало быть, вы, Елисеев, и вверенный вам взвод поступаете в распоряжение начальника гарнизона Северной башни.

Сердце мое, в какой-то момент забившееся слишком часто, замерло. Я сжал кулаки, развернулся и пошел к дверям.

– Э, Елисеев! – завопил за моей спиной Борчик. – Я вас не отпускал! Стоять!

Я остановился, повернулся и замер, глядя поверх прилизанной головы этого попугая.

– Что у вас за вид? Где дисциплина? – начал разоряться Борчик. – Идет война! Мы не можем позволить себе…

– Разрешите идти, господин верховный главнокомандующий? – стараясь говорить как можно ровнее, произнес я.

Он осекся, сел на свое место, с важным видом кивнул.

– Идите! И еще раз обращаю ваше внимание – приведите свой внешний вид в соответствие с вашим статусом.

Шагая по пыльной дороге к Обрыву, я ругался вслух. Немногочисленные встречные, в основном арбайтеры или солдаты, удивленно смотрели на меня. Наконец, отведя душу, я немного успокоился. Про себя я твердо решил ни за что не менять свой старый вэкаэсовский комбез на эти средневековые консервные жестянки – ну разве что в бою. И обязательно при первой же возможности посетить Южную башню на предмет повидаться с Медеей. Фронда так фронда. И мы еще посмотрим, чья возьмет!

Коротко объявив своим бойцам волю командования, я повел взвод к Северной башне. Умница Цендорж лишних разговоров заводить не стал, спросил только, что будет с нашим подъемником.

– А это теперь вон они пусть думают. – Я кивнул в сторону группки чешуйчатогрудых безопасников.

Башни, охраняющие Перевал, правильнее было бы называть замками. Могучие, окруженные бастионами и вынесенными в стороны боевыми площадками, с которых в небо смотрели дула паровых пушек, они и впрямь напоминали старинные замки, прихотью своего владыки сложенные из медных блоков.

Реяли в небе флаги, курились дымами трубы, темнели бойницы, блистали в лучах Эос листы кровли. Сила и мощь нашей колонии воплотилась в этих башнях, и трудно было представить, что на Медее найдется что-то, способное сокрушить их.

Северная башня особенно впечатляла, если стоять у ее подножия. Уступами взбираясь на скалы, она походила на боевой спейсер прошлого века – грузный, неповоротливый и грозный.

Стража, обычные латники с алебардами, никакой чешуи, проверили мои пластинки и вызвали начальника караула. Тот пробежал глазами выданный мне в Доме Совета приказ, неумело козырнул, ударив руку о шлем.

Внутри башни, в полутемном круглом зале, больше похожем на крытый внутренний дворик, было пустынно. С галереи, опоясывающей башню изнутри на уровне третьего этажа, свесилась чья-то голова:

– Эй, пополнение! Кто у вас старший?

– Сержант Елисеев, – ответил я в гулкую пустоту, намеренно проигнорировав издевательское повышение в звании.

– Клим?! Не может быть! – завопила голова. – Стой там, я сейчас спущусь…

Спустя несколько секунд из какого-то бокового прохода вылетел Гришка Панкратов с пылающим факелом в руках.

– Клим, бродяга! Мне как сказали, что ты вернулся, я сперва не поверил. А потом такие дела начались… Цендорж, старина, и ты тут! Ну славно, славно! Вместе, значит, будем. Ну, хоть одна хорошая новость за последнее время.

Гришка говорил без умолку, то хлопая меня по плечам, то отскакивая в сторону. Солдаты и Цендорж с удивлением смотрели на него.

– Погоди, погоди, – я попытался вклиниться в панкратовскую трескотню. – Мне еще начальнику гарнизона башни нужно доложиться…

– Да это ж я и есть! – расхохотался Гришка. – Назначили – вот и командую.

После этих его слов в голове моей буквально с реальным, слышимым скрежетом провернулось какое-то колесо, и из тумана неопределенности стала возникать странная конструкция, выстроенная кем-то для неких явно не благих целей.

– Ну-ка, ну-ка, начальник, пойдем поговорим, – я подхватил Гришку под руку, повел в сторону.

– Да стой, людей же надо определить! – отбивался он, недоуменно глядя на меня.

– Это мои люди, подождут, – я решительно втолкнул Панкратова в закуток возле лестницы и спросил: – Тебе не кажется странным, что все те, кто был поначалу в колонии на первых ролях, теперь оттеснены на задворки? Ты вот башней командуешь, Шерхель заводом руководит, Прохор Лапин и вовсе невесть где, в степи. А во главе Сокола заседают всякие Борчики, которые раньше мусор выносили да бумажки переписывали… Что скажешь?

Он погасил улыбку, набычился, выдернул руку.

– А скажу я тебе, друг любезный Клим, что попал ты в точку. Да только не все так просто, как тебе кажется. У меня сейчас дела на верхнем ярусе, мы дальнобойную пушку монтируем. Поэтому давай так – ты со своим взводом иди обустраивайся, поешьте там, барахло получите на складе, оружие у Филимонова. А ближе к ночи приходи в штабную, часовым скажешь – я пригласил. Там и поговорим, а заодно и встречу отметим. Лады?

– Лады. – Я пожал Гришкину ладонь и вернулся к своему взводу.

14 декабря 2207 года

Встречу мы отметили знатно. Наутро моя голова была такой же тяжелой и гулкой, как сама Северная башня. А вот разговора у нас с Гришкой не получилось. Еще днем он велел передать с помощью зеркального телеграфа, что я у него в гостях, и к вечеру в башню прибыли старые знакомые – командир первой линии обороны Прохор Лапин, артиллеристский начальник Толя Кислицын, командир того самого батальона «Горгона» Гульнара Набиева (которой я так и постеснялся задать вопрос о Медее) и еще масса знакомых и не очень знакомых мне людей. В итоге получились славные посиделки, заставившие меня на какое-то время забыть о гадостях последних дней.

Утром поднялись с Панкратовым на смотровую площадку башни. Наши укрепления перед Перевалом выглядят более чем внушительно. Земляные редуты, пушки, траншеи, а позади еще и рокадная меднолистовая дорога километров в семь длиной, по которой курсирует тот самый бронепоезд, что доставил сюда нас с Цендоржем.

– Это на крайний случай, – пояснил Гриша, щуря глаза. – Если на каком-то участке наметится прорыв противника, бронепоезд в короткий срок окажется там и поддержит обороняющихся огнем своих пушек. Штуковину эту мы с Прохором придумали!

Я фыркнул – небритый и помятый не меньше моего Гришка походил сейчас на кого угодно, но только не на гениального военачальника.

– Я все-таки думаю, что лучшая оборона – это нападение.

– Понимаешь, Клим… – Панкратов замялся. – У нас… как бы попроще сказать… В общем, не ты один так считаешь. Но вот странность – все, кто стоял за создание и использование мобильных боевых частей и за маневренную войну, оказались в конечном счете отодвинуты с ключевых постов. Никиту Чернышова отправили в Горную республику, Прохора сослали командовать предместным укрепрайоном, меня вот в башню эту чертову… заточили. Другие у нас теперь авторитеты, видел, наверное. Концепция технократического развития плюс создание укрепленной цитадели цивилизации и постепенное расширение ее границ. А вокруг, типа, варварский мир. Вот только ни фига он не варварский. У свободников и ракеты на два километра бьют, и конница – они прыгунов научили на задних лапах под седлом ходить, и государственное устройство, кстати говоря, попрогрессивней нашего, мобилизационного, будет.