Искусство умирать

и головную боль у Джулии), остальные переиграли во все возможные компьютерные игры, вплоть до крестиков-ноликов, в которые невозможно выиграть, выспались на несколько месяцев вперед и теперь слонялись по кораблю, не зная, где и как приложить свои силы. Орвелл даже предлагал свои услуги в обучении древней интеллектуальной игре – игра называлась «карты», но никто не откликнулся на предложение. На ночь все включали Ванек и оставляли их болтать до утра. Икемура посадил в своего Ваньку местного кузнечика и кузнечик тоже стал петь песнина земном языке, перебирая шестью лапами и выставив вверх упругие усики, которые были едва ли не больше, чем он сам.

Два дня уже прошли. Орвелл старался не думать о Кристи. Фил пока не исполнил своей угрозы – не начал присылась тело по частям. Может быть, у него не хватит духу. Хотя у парня из команды Коре духу хватит на все. Может быть, все как-нибудь решится, – думал он, – это отговорка слабых, но сейчас я слаб. Пусть все как-нибудь решится, хоть как-нибудь.

Все системы приема информации были отключены, стены стали совершенно непрозрачны и нарисовали движущиеся картинки с внутренней стороны, нарисовали сами на себе. Они заботились о людях. Но на четвертый день от картинок стало тошно.

– Я так не могу больше! – сказал Анжел и ударил кулаком в стену.

Картинка разбрызгалась, помигала и задвигалась снова.

– Поздравляю, сила удара триста килограмм, – ответила стена.

Анжел заколотил в стену изо всех сил.

– ААААААААА!!!

– Частота ударов – два раза в секунду. Вы хороший спортсмен.

– Заткнись, а то убью! – сказал Анжел стене и пошел к командиру.

Командир сидел в кресле и читал. Конечно, он привык читать, ему не скучно.

– Я больше не могу! – сказал Анжел. – Мы прилетели действовать или сидеть взаперти? Еще немного, и я взорвусь. Я сейчас взорвусь как бомба! Я хочу кого-нибудь разорвать на кусочки, мне все равно кого! Дайте мне кого-нибудь!

У Анжела были розовые и чуть-чуть бешеные глаза, как у большинства альбиносов.

Орвелл посмотрел на него и решил позволить. На этой Бэте со всеми творится что-то неладное, лучше не рисковать. Он представил себе, что случится, если…

Если повезет, этого не случится.

– Хорошо, – сказал он, – выйдешь, но я не снимаю защитного экрана. Будешь выходить несколько раз в день и докладывать обо всем, что увидишь, особенно обо всех изменениях.

Анжел сразу повеселел. Он сходил в зал тренажеров и сломал там один, самый кволый (давно хотелось сломать), потом покрасовался перед зеркалами, смазался кремом для загара и отправился загорать во дворик. «Дворик» – так называли безопасное пространство внутри экрана. У любого настоящего альбиноса кожа может быть только белой или розовой, но Анжел регулярно принимал таблетки для загара. Мышцы выглядят эффектнее на загорелом теле. Он взял с собой бинокль, хотя командир и запретил. Подумаешь, раскомандовался. «Пока еще командуешь ты» – так сказал Коре, а Коре знал, что нужно сказать и кому.

Выйдя во дворик, он лег на траву