Самый далёкий берег

Собравшись с духом и ощущая жгучий стыд, он произнес, глядя в сторону:

— Можешь — карточку?

— Индик? — ничуть не удивившись, спросила она. — Конечно, с превеликим удовольствием… Хочешь повеселиться? Я о чем-то подобном слышала… Сейчас, как это…

Она коснулась струйки холодного огня на безымянном пальце — и в воздухе над ним стало формироваться нечто прямоугольное, быстро превратилось в тонкую белоснежную карточку длиной и шириной не более пачки сигарет, покрытую строчками каких-то знаков — мерцающих и неизменных, выпуклых, ярких и уныло-черных. Протянула Кирьянову:

— Вот, ничего особенного… Несколько дней тебе хватит? Скажем, я попрошу новую дней через десять по нашему счету, это почти то же самое, что по-вашему…

— Хватит, — осторожно сказал Кирьянов.

— А сейчас, извини, мне придется упорхнуть, — сказала она деловито, легкими прикосновениями поправляя волосы. — Все расписано на три квад-риума вперед, пора лететь…

— Подожди, — сказал Кирьянов. — А как вы, собственно, живете?

— Ужасно, милый, — сделала она гримаску — Вечером прием у герцога, это наверняка затянется до рассвета, назавтра выставка декоративных цирелодов, не знаю, как это будет на вашем языке… И так далее, и тому подобное — приемы, балы, большие гонки в Арстапане… Ну, в общем, всякое такое.

— Откуда ты? — настойчиво спросил он, сам плохо представляя, чего добивается.

— Ну, милый, я даже не знаю… Такая планета… Ее называют Минишел. Желтая звезда… галактические координаты… я их и не помнила никогда, к чему? В общем, вроде бы не так уж далеко отсюда, хотя кто его знает… Ну не помню, честное слово.

“Галактика, — подумал он горько. — Обитаемая Вселенная, звездное содружество… Понятно было, что в Галактике, если она обитаема, все будет как-то не так, совсем не похоже на то, что мы о ней напридумывали… но почему вот так? Почему вот такие? Нет, а чего ты, собственно, хотел?”

И от того, что он не мог понять, чего же, собственно, хотел, на душе стало еще грустнее. Аэлита же, как ни в чем не бывало, встала, едва прикрытая обрывками платьица, потянулась:

— Вот так и пойду, пусть завидуют… Не провожай меня, чтобы было совсем как в стерео… Карточку не забудь. — Она положила ему в ладонь магический прямоугольник, открывавший путь в Галактику, на миг прижалась, поцеловала в ухо: — Ты был великолепен, позвони мне как-нибудь, если не буду особенно занята, непременно отвечу..

И выпорхнула, грациозная, в жутких обрывках роскошного наряда, за ней проворно засеменил раззолоченный лакей, и из комнаты исчезли все атрибуты инопланетной сладкой жизни, будто их и не было вовсе…

Даже не пытаясь разобраться в своих эмоциях и переживаниях, Кирьянов вмиг оделся с проворством истого пожарного, выскочил в коридор. Ну не везет, так не везет — Зорич неторопливо шествовал навстречу. Кирьянов замер в жуткой неловкости.

— Очаровательная девушка, право, — сказал штандарт-полковник рассеянно. — Такая милая, непосредственная… Что с вами, обер-поручик? Плохо себя чувствуете? — Он усмехнулся. — Бросьте, не берите в голову. Я ничего вам не собираюсь говорить и ни в чем упрекать. Я все понимаю. Куда денешься, если имеешь дело с младшей графиней и восьмой маркизой…

Кирьянов присмотрелся внимательнее. Нет, ничуть не походило, что Зорич над ним издевается — штандарт-полковник и в самом деле выглядел так, словно уже забыл о примечательной сцене (какой здесь, надо полагать, не разыгрывалось за все время существования поселка). Что ж, начальству виднее, если оно вовсе не настроено метать громы и молнии, не стоит самому этого требовать…

— Я, наверное, пойду? — неловко спросил Кирьянов.

— Да, конечно, можете заняться, чем хотите, никакого дела вроде бы не предвидится…

Отодвинувшись бочком-бочком, Кирьянов поднялся на лестницу — и на второй этаж взлетел уже в три прыжка. Миша Мухомор появился из своей двери веселый и довольный, насвистывая что-то, почесывая голый впалый живот под расстегнутой рубашкой, украшенный какой-то затейливой татуировкой. Завидев Кирьянова, он разжал кулак и С торжествующим видом показал точно такой же белый прямоугольник, испещренный загадочными знаками.

Кирьянов, тяжко вздохнув, продемонстрировал свой.

— Ты что такой смурной, подельник? — хлопнул его по плечу Мухомор, скалясь и сияя. — Веселиться надо: мы с тобой, похоже, покучерявим по полной… Пошли к Антохе, он точно скажет, фуфло нам подсунули или все по правилам…