Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне, Книга 2)

Тем более что старый хозяин, которого звали Пачангой, был человеком неназойливым и крайне нелюбопытным. Встретив гостей у ворот, он приподнял нависшие брови, хмыкнул при виде Каа, перебросился парой слов с Майклом-Мигелем, будто расстались они вчерашним вечером, и тут же исчез в конюшне. Вскоре он вывел двух оседланных лошадей и отправился по каким-то таинственным делам, прихватив с собою Гилмора, - без всяких объяснений, только буркнул, что в кухне, мол, ларь с кукурузной мукой, масло - в шкафу, вода - в ручье, а в подполе висит тапирий окорок. Это наводило на размышления, в том числе - и разговор Майкла-Мигеля с Пачангой, не походивший на встречу давних друзей, но Саймон решил не торопиться с вопросами. Все могло объясняться самым естественным образом - хозяину было за семьдесят, и возраст его оправдывал любые чудачества и капризы.

Последний пируэт, поклон - и Мария замерла, глядя на Саймона блестящими глазами. Казалось, поза ее, и этот взгляд, и руки, взметнувшиеся крыльями, говорили: вот я!.. Смотри, любуйся, удивляйся! Я танцевала для тебя - ты понял, что это значит?..

Голова Каа, свернувшегося за спиною Саймона, приподнялась, послышался мерный рокот, похожий на гул океанского прибоя или шум вертолетных винтов. Это служило знаком одобрения; Каа, старый мудрый змей, неплохо разбирался в танцах. Возможно, Мария напоминала ему девушек Чимары, таких же смуглых, темноволосых, кареглазых, пусть с четырьмя руками, но пахнувших так же приятно, травой и ароматом цветов. Питон обладал острейшим обонянием, и запахи часто определяли его отношение к людям, его симпатии и антипатии. Кажется, Мария ему нравилась.

Шагнув к Саймону, она опустилась на циновки в трех шагах от него, вытянула руку и положила ладонь на изумрудную шею Каа. Змей довольно зарокотал.

- Тебе понравилось. Дик?

- Ты замечательно танцуешь, малышка. Я вспоминал... Пауза. Потом она спросила - безмолвно, взмахом ресниц и взглядом - о чем?

- Об Аллах Акбаре. Есть такой мир, населенный арабами. Неспокойный, зато забавный.

- Арабами? Никогда их не видела, Дик. Кажется, они живут очень далеко, в Австралийских Эмиратах, на самом краю света.

- Это не те арабы, - пояснил Саймон. - Это потомки оставшихся на Земле и эмигрировавших в Австралию, когда Персидский залив соединился с Красным морем. Не думаю, что их очень много. А на Аллах Акбаре живут четыреста миллионов арабов, и есть у них свои шейхи, короли, президенты и эмиры. Я был гостем одного из них, Азиз ад-Дина Абдалла-ха, эмира Басры... Мы сидели в таком же дворике, только там был не бассейн, а фонтан...

Он снова смолк, погрузившись в воспоминания.

- Азиз ад-Дин Абдаллах, - повторила Мария. - Странное имя. Какой он, этот Азиз? Такой же страшный и жестокий, как наши доны? И тебя послали, чтобы его покарать?

- Нет, милая, нет - помочь, не покарать. Он - приятный человек, немолодой, но сохранивший любовь к фантазиям и сказкам. И представляешь, у него - синие глаза!

Ресницы Марии взметнулись темными веерами.

- Что же тут удивительного, Дик? У тебя тоже синие. - Она порозовела и прошептала, отвернувшись: - Мне нравится.

Саймон улыбнулся.

- У арабов не бывает синих глаз. Черные, карие, может быть - темно-серые или зеленые, только не синие. Но этот Абдаллах не был чистокровным арабом. Когда-то, еще до Исхода, почти четыре столетия тому назад, девушка их рода, арабская принцесса, стала женой европейца - русского, из Петербурга. Был такой город на севере. Потом она возвратилась домой, в знойную южную страну, где жили они долго и счастливо, в богатстве и радости. А по истечении лет супруг ее принял мусульманство - ради любви к ней и к их малолетнему сыну, будущему эмиру Азиз ад-Дин. От этого синеглазого малыша Абдаллах и вел свою родословную. Он рассказывал мне...

- Сказку? - Глаза Марии совсем потемнели и сделались огромными. Она придвинулась поближе.

- Я тоже так подумал. Историю о своем предке с очень длинным именем Дидбан ад-Дивана Абу-л-Касим Сирадж ибн-Мусафар ат-Навфали. Но на родине его называли иначе... - Саймон сделал паузу, всматриваясь в лицо Марии, и произнес: - Сергей Невлюдов.

Она кивнула, задумчиво поглаживая изумрудную шею Каа.

- Я что-то слышала, что-то слышала о нем...

- Этот человек изобрел Пандус. Межзвездный трансгрессор. В две тысячи четвертом, еще до того, как женился на своей принцессе. Понимаешь? Создал теорию мгновенных перемещений, разработал все элементы конструкции, все технические описания и чертежи, дал методику поиска планет, подходящих для колонизации, и не забыл о средствах защиты, о передатчиках, не позволяющих сфокусировать поисковый луч... таких, какой стоит на Луне.

- О! - сказала Мария, и губы ее тоже стали похожими на букву "о". - Теперь я вспоминаю, что слышала о нем... Древний ученый, да? Очень великий и мудрый.

- Очень загадочный, - добавил Саймон. - Видишь ли, то, что он сотворил, не под силу человеку, даже самому мудрому и великому.

Девушка придвинулась еще ближе, и солнце, висевшее над западной стеной, позолотило ее волосы. Теперь они были цвета старого меда или густого янтаря.

- Но почему? Почему, Ди-ик? - От нее пахло давно забытыми ароматами, как от Чии в дни его юности, и точно так же она произносила "Ди-ик", напевно и протяжно.

- Потому, - сказал Саймон, - что мудрец может совершить великое открытие, но разработка технического устройства, даже с помощью компьютеров, - совсем другое дело. Здесь нужен труд многих людей, специалистов по электронике, астрофизиков и материаловедов, математиков и программистов, конструкторов, наконец. А он выполнил всю работу один. Сделал и разослал чертежи по сотням адресов через компьютерную сеть, во все страны, на все континенты, правителям, военным и ученым, и даже в такие места, которые считались секретными. Как?

- Как? - эхом откликнулась Мария. Теперь она сидела на расстоянии протянутой руки, и Саймон слышал ее частое возбужденное дыхание.

- Никому об этом не известно, даже эмиру Абдаллаху, его потомку. Но у эмира есть музей... - Заметив, что это слово непонятно Марии, Саймон пояснил: Собрание всяких редкостей, древностей и фамильных сокровищ. Я побывал там в огромной пещере под скалами, к востоку от Басры, и видел множество чудес, много такого, от чего разбегаются глаза и пересыхает в горле. Но самым чудесным был памятный диск старый диск для компьютера, который...