Путь Бонапарта. Книга 1. Корсиканец (СИ)

- Вы правы, - ответил Бонапарт, - но если наткнемся на один из них, нам не удастся уйти без боя.

Конолли рассмеялся и поднял стакан

- More wind in your jib! И да поможет вам Бог.

Через силу поднявшись и устало потерев лицо ладонями, Наполеон отправился в разделяемую им с Бернадотом каюту первого лейтенанта. Плотно закутавшись в одолженный плащ, он улегся спать на соломенном тюфяке, завершив этот трагический день.

Бонапарт проснулся от того что чья-то рука взяла его за плечо.

- Доброе утро, половина шестого, сэр. Горизонт чист. Мы идем пять с половиной узлов последние два часа, сэр. Ветер повернул к югу.

- И вы, не смотря на приказ, не разбудили меня с рассветом, мистер Оливье?- вспылил Наполеон.

- Месье, я двадцать минут назад зашел разбудить вас, но капитан Бернадот... остановил.

Рассвет 20-го декабря был серым и пасмурным, свежий ветер в бейдевинд заставил взять два рифа, что на четверть уменьшило площадь парусов. Погода сдерживала продвижение фрегата к Корсике. Покинув Тулон, он едва ли прошел более 120 миль, что весьма тревожило Бонапарта, долго говорившего с боцманом и рулевыми у штурвала. Два часа спустя, сняв треуголку, Наполерн приоткрыл дверь каюты Клари.

Молоденькая девушка, неважно переносившая качку, с нетерпением давно дожидалась его появления. Кроме матери к ней весь день не показывался никто, от кого Эжени могла бы что-нибудь узнать о Бонапарте. При виде капитана она с громким криком восторга вскочила с постели в одной шелковой, изысканно отделанной кружевами сорочке-шемиз. Декольте было столь низким, что позволяло видеть почти всю грудь, включая соски. Эжени прижалась щекой к грубому сукну мундира и почувствовала себя счастливой.

- Вы! Вы не ранены? Я думала, что никогда больше не увижу вас!

- Черт возьми!- Наполеон пожирал ee голые прелести широко раскрытыми глазами.

- Я.... гм ... простите меня бога ради.

Почти потеряв контроль над собой, он выскочил из каюты, прикрыв за собой дверь, предоставляя девушке возможность одеться.

- Сэр! - сзади раздался голос посыльного,- Парус на горизонте, сэр! Прошу прощения, вахтенный срочно просит вас подняться на палубу.

- Мне очень жаль, Эжени, но я должен немедленно идти наверх,- Бонапарт, скрестил пальцы, надеясь, что это не один из республиканских кораблей, способных пустить 'Лютин' на дно в течение часа. Взбежав по трапу, ведущему на шканцы, он напряженно вглядывался в подзорную трубу.

- Враг еще далеко, в четырех милях с подветренной стороны, но через час мы будем в большой опасности. Немедленно посыльных ко всем офицерам, у нас возникли некоторые проблемы и они нужны здесь на палубе.

- Я объявляю общий сбор месье капитан, - сказал Наполеон, когда к нему присоединился Бернадот.

Наполеон несколько раз прошелся по шканцам, взглянул вниз на мрачно стоявших военнослужащих и гражданских. На лицах французских эмигрантов и британских пехотинцев было слишком мало надежды

Капитан оперся рукой на светлое дерево релинга.

- Воины! Республиканский фрегат за нашей кормой имеет преимущество в скорости и вооружении, мы не можем уйти и не можем, встав борт к борту, обмениваться залпами. Люди не нем, не имеют никаких убеждений, одну только ненависть и желание убивать, долг и честь для них пустые слова. Мы не можем спустить флаг и сдаться, вы знаете, что это означает для вас и ваших семей.

Бонапарт говорил по-французски, тут же переводя на английский язык.

-Я дрался вместе с вами, узнал и оценил вас. Среди нас отважные гренадеры 18-го ирландского пехотного полка, храбрейшие люди французского королевского флота, пехотинцы и кавалеристы. Наконец, лучшие из лучших британских моряков, мои смоляные куртки. Мы свалимся на абордаж и, сражаясь плечом к плечу, откроем врагу адские врата, хоть сам дьявол поднимет оружие против нас! За прекрасную Францию! За жизнь ваших близких, жен и детей!

Наполеон сделал паузу, у многих стоящих на палубе заблестели глаза и расправились плечи, некоторые лица исказилось от горя и страха смерти.

Мы будем драться и, если придется умереть, умрем как настоящие мужчины в бою, а не как скот для забоя, стоя на коленях у подножия гильотины. Я надеюсь на вас, чтобы не ждало впереди, враг запомнит этот день надолго. Не давать ему никакой пощады джентльмены!

Готовить корабль к бою! Все по местам!

Недурной фрегат, таким мне не пришлось командовать,- капитан передал подзорную трубу Бернадоту.

-Это 'Карманьола', 38-пушек, раньше она называлась 'Сибилла'. Совсем новый корабль, полгода назад вооружен в Тулоне, на гондеке восемнадцатифунтовые орудия.

- Превосходно, - ответил Бонапарт. - Мы для нее убавим паруса. Что здесь сражаться, что милей дальше...

- Грот-марсель и крюйсель на гитовы! Держать круто к ветру!

Прошло четверть часа пока палубы очистили от парусиновых перегородок, деливших их на небольшие каюты для беженцев: аристократов, роялистов-офицеров с семьями и простолюдинов с детьми. От греха подальше загнали на орлопдек женщин и детей. Ютясь между бочонками, ящиками и тюками багажа они расположились в наиболее безопасном месте корабля вблизи ватерлинии, где не могло быть опасных осколков.

Прошло еще полчаса, все это время 'Лютин' шел к ветру, отрезая неприятеля от него и вынуждая заходить с подветренной стороны. Бонапарт посмотрел на 'Карманьолу', она переложила руль влево и теперь курсы кораблей постепенно сходились.

- Чем заряжаем, капитан? Мои предпочтения отданы цепным ядрам.

На шканцы поднялся майор де Гассенди, старший на орудийной палубе, где большинство артиллеристов и волонтеров были французами.

- Хорошо, месье.

Шанс уйти от погони, повредив рангоут, такелаж и паруса республиканского фрегата существовал, но как офицер британского флота, Наполеон не был сторонником этой концепции. Тем не менее, де Гассенди и его люди уверенно зарядив соединенные короткой цепью полуядра, выбивали клинья, поднимая стволы пушек на максимальный угол возвышения.

- Готовьсь!- крикнул майор и затем, получив доклады о готовности расчетов орудий.

- Залпом! Пали!

Правый борт 'Лютина' полыхнул вспышками выстрелов, сквозь густое облако порохового дыма, медленно относимого ветром, артиллеристы всматривались в неприятельский фрегат. Замерев на мгновение от недоверия и надежды, они бросились хлопать друг друга по спине и ликовать.

- Vive Le Roi!

- Видите, видите мой друг?- Бернадот был весьма доволен. - Сейчас повторим.

- Черт побери!

В подзорную трубу Наполеону хорошо был виден зияющий рваными дырами грот-брамсель. В воздухе, болтались оборванные штаги грот-брам-стеньги, она медленно наклонилась вперед под действием ветра и обломками посыпалась на палубу 'Карманьолы'.

- Ну, что же славный выстрел! - воскликнул Бонапарт, словно в ответ на его слова левый борт врага расцвел клубами пушечного дыма. Как будто в отместку два ядра просвистели над головами, пронизав бизань и заставив людей на юте пригнуться.

Рядом с левым бортом 'Лютина' взметнулись фонтаны брызг, фрегат вздрогнул, раздался оглушительный треск, крики, в воздух полетели пятифутовые дубовые щепки. Ядро поразило корпус рядом с ватерлинией, еще одно срикошетившее от фок-мачты обезглавило французского пехотинца, по палубе потекла кровь. Третье, ударившее в ограждение шкафута, превратило его в обломки, еще одно ядро врезалось в закрытый пушечный порт, вызвав вопли боли и страха среди волонтеров, два канонира были убиты.

-- По местам, парни, - крикнул Бернадот, оказавшись там в одно мгновение и призывая добровольцев быть храбрыми.

Потрясенные всем увиденным и все еще не пришедшие в себя расчеты, тем не менее, возобновили работу у орудий. Мертвые тела оставили у основания грот- мачты, а кричавших на носилках забрызганных кровью раненых потащили вниз к ужасам, ждущим их в руках хирургов.

- Они не флот, еще не привыкли к такому, - восстановивший порядок капитан поднялся наверх,- нам едва ли удастся получить один в полторы минуты, хотя хороший артиллерийский расчет сделает три выстрела в течение двух.