Шайтан-звезда (Часть 1)

- Куда же занес шайтан Джудара ибн Маджида, порази его Аллах в печенку? осведомился Джеван у высоких каменных скал и бескрайней пустыни, ибо люди, ехавшие с ним рядом, ответа на этот вопрос не имели. - Доживу ли я до встречи с ним и с его молодцами? А если Джудар забыл о своем долге почему его не вразумит Мансур ибн Джубейр?

И на этот вопрос также не было ответа.

Беседа эта велась утром, когда отряд айаров, совершив молитву и поев, вышел из пещеры и двинулся дальше. Ахмед обещал показать дорогу, по которой можно ехать на конях довольно быстро, - и она действительно обнаружилась, и вела вдоль гор, но, по его словам, когда-то раньше она углублялась в горы, пока обвал не прикрыл ее.

Впереди ехали аль-Кассар, Хабрур, Джеван-курд с Алидом, а эти двое почти не разлучались, невзирая на разницу в возрасте и образовании, и Ахмед, показывавший путь.

Аль-Кассар, выйдя утром из маленькой пещеры, присоединился к общей молитве, но не к общей трапезе. Джейран, первой покинув пещеру, попросила для него еды, чтобы он мог как следует поесть, пока она не завяжет шнурки золотой маски.

Узнав, что аль-Кассар позволяет женщине снимать с себя маску и надевать обратно, Хабрур и Джеван-курд радостно переглянулись.

Джейран получила от Джевана-курда строгий приказ держаться возле него и Хабрура. Он отыскал также в своих хурджинах вещь, совершенно ей необходимую сейчас, - шелковый изар. Видимо, во всех странствиях курд не забывал о нуждах своего харима. И он вручил ей этот изар со словами:

- Если Аллах будет милостив, получишь и больше, о дочь греха...

Но на нежности с его стороны Джейран и не рассчитывала.

Она ехала позади Джевана-курда на вьючной лошади, и это ее вполне устраивало. И она искренне надеялась, что айары довезут ее, как обещали, до ближайшего селения. А что касается обещания, данного аль-Кассаром, так он сам найдет способ исполнить это обещание, когда превратности времен минуют его. Так полагала Джейран, зная, что айаров преследует некий Джубейр ибн Умейр с огромным войском.

Ей пришло было в голову, что отряд может укрыться в райской долине. Но пробраться тем путем, каким протискивалась и ползла она сама, всадники бы не сумели. И Джейран не стала умножать бесполезные речи.

А между тем ухо ее уловило разговор о неком бурном потоке, вылетающем из Черного ущелья с такой силой, что он ворочает и тащит с собой огромные камни, но потом обретает спокойствие и разливается. Сказано было, что придется, подойдя к берегу этого потока, спуститься по течению, чтобы переправиться, и это якобы поможет замести следы, но Джейран мало интересовалась замыслами айаров. Ей было о чем поразмыслить и самой.

Этой ночью она, едва успев оплакать свое несбывшееся счастье с хозяином хаммама, уже обещала войти в харим совсем другого человека! И Джейран силилась понять, как это все получилось.

А она и не могла понять этого, ибо в слово "любовь" всю жизнь вкладывала смысл, достойный маленькой девочки, а не девятнадцатилетней женщины. Впрочем, она жила такой жизнью, что и не могла знать, как важны для зарождения любви диковинные случайности, мимолетные взгляды и прикосновения, ощущение опасности и дозволенных ею безрассудств.

Джейран желала любить наилучшего мужчину - и единственным, похожим на жтого наилучшего, был хозяин хаммама. Она просто наделила своего мужчину его лицом и его руками. Но когда во мраке ее коснулись руки аль-Кассара то оказалось, что мечта осуществилась. И великим благодеянием Аллаха было то, что она еще не видела лица своего избранника. Несходство с хозяином хаммама могло помешать зарождению любви. Сейчас же ей и мысль о несходстве не приходила в голову.

Никогда еще девушке не приходилось так тщательно разбираться в причинах и следствиях своих поступков и стремлений. Непривычная к такому делу, она все же честно пыталась все понять, и это оказалось для нее непосильным трудом.

Углубившись в свои мысли, Джейран поглядывала на едущего впереди аль-Кассара, который уже откликался хотя бы поворотом головы, когда его называли этим именем, так что айары, не сговаривались, перестали величать его аль-Бакбуком и аль-Хаддаром.

Он был среднего роста и тонок, подобно ветке ивы, но в плечах неожиданно широк, движения его были плавными, но при том горделивыми, и казалось, что его вороной жеребец перенял у него эти качества, так высоко он нес точеную голову, так поглядывал по сторонам, шевеля чуткими ноздрями.

С каждым фарсангом пути Джейран все больше нравился ее избранник, хотя он ни разу не обернулся к ней и не приветствовал ее хотя бы взором.

- Слышите шум воды, о господин? - обратился к аль-Кассару Ахмед. - Это ревет поток Черного ущелья.

- О аль-Кассар! - воскликнул вдруг Алид. - Клянусь Аллахом, я слышу еще и человеческий голос!

- Человеческий голос, о Алид? - переспросил Хабрур. - Что здесь делать человеческому голосу?

Но Джеван-курд уже дал знак отряду, и все остановились, и те немногие беседы, что вели между собой айары, немедленно смолкли.

- Я поеду и погляжу, что там такое, клянусь Аллахом! - Алид, радуясь тому, что первым уловил загадочную угрозу, резко выпрямился в седле.

- Я поеду с тобой, о дитя, - Джеван-курд, сказав это, переглянулся с Хабруром, и тот кивнул. - Ибо, если там ловушка, то я ее опознаю скорее, чем ты.

- О Джудар, о Селим! - Хабрур протянул руку, и двое айаров выехали вперед. - Отправляйтесь с Джеваном. И ты, о Ахмед, тоже поезжай. А мы подождем здесь.

Алид ударил коня стременами и понесся к потоку первым.

Джеван-курд, несколько недовольный такой отвагой, достал лук и, на скаку добывая из деревянного колчана бесперую стрелу, поскакал следом.

Несколько айаров тоже наложили стрелы на тетивы луков и замерли, ожидая неприятностей.

Алид, первым достигший берега потока, вдруг замахал рукой, подавая кому-то зника, и повернул коня, и помчался навстречу Джевану-курду с сопровождавшими его всадниками.

- Что это он кричит? - в тревоге спросил Хабрур. - Ради Аллаха, может кто-нибудь разобрать?

Но первым понял, о чем речь, сам аль-Кассар.

- Хвала Аллаху! - воскликнул он и помчался к потоку, с ревом летевшему из ущелья.

Джейран приподнялась в седле, пытаясь понять, что там происходит. И она подумала - а не тот ли это поток, в который она чуть не вывалилась из скользкой трубы?

Вдруг она увидела, что Джеван-курд останавливает коня, и целится из лука, и спускает стрелу. А также услышала торжествующий вопль Алида. После чего пятеро всадников, подъехав к тому месту, где начиналось узкое, как от удара огромным топором, ущелье, соскочили с коней и принялись снимать с седел свернутые кольцами конские путы, изготовленные из войлока с пальмовым лыком.

Очевидно, они собирались вызволить кого-то из бурлящей воды.

И они кинули одновременно несколько петель, и одна, принадлежащая Селиму, а может, и Джудару, угодила в цель, и все они, ухватившись за веревку, принялись ее тянуть, извлекая из потока того, кого, по всей видимости, спасли. Но Джейран не могла понять, для чего им понадобился выстрел из лука.

Аль-Кассар же, приблизившись к берегу, остановил своего вороного жеребца, обернулся и махнул рукой своему отряду, как бы призывая его следовать за собой.

- Едем, во имя Аллаха! - приказал Хабрур.

Отряд пустил коней рысью, и Джейран, покачиваясь в седле сразу же за Хабруром, видела, что на берегу потока происходят странные вещи.

Алид, соскочив с коня, полез для чего-то вверх по склону. Аль-Кассар, сделав то же самое, сорвал с себя белоснежную джуббу и, держа ее обеими руками, ждал на берегу. И он обнял того, кого вынули из воды, одновременно кутая его в джуббу, обнял с такой пылкостью, что у более искушенной женщины, чем Джейран, она могла бы вызвать ревность.

- О Аллах, этого не может быть! - воскликнул вдруг Хабрур. - Как он попал

сюда?

Джейран вгляделась в лицо спасенного - и тоже удивилась, как мог попасть в эти края человек великанского роста и с черным лицом. Разумеется, чернокожие рабы имелись в каждом городе, где она побывала, но не станет же гордый аль-Кассар обнимать раба, словно родного брата!