Ураган (сборник)

XIV

Снежинки летели наискосок и блестели в свете фонарей как серебристые мушки. Уткнув подбородок в воротник, человек в сером пальто быстро шел к трамвайной остановке. Его остановила женщина, в распахе ее шубы, надетой наспех, виднелся воротник белого халата.

— Что же это вы, Евгений Максимович, на собрании не были? Мы поздравляли Владимира Игнатьевича. А он в ответном слове уж так расхваливал вас и этого вашего приятеля из санэпидстанции. Называл вас «истинным мучеником и героем науки».

— Ну, Владимир Игнатьевич умеет расписать, — махнул рукой Евгений Максимович.

— Не скажите, не скажите. Мы бы так ничего о вас не узнали, если бы не он. Вы же у нас такой скромница…

Она подошла ближе и заглянула в лицо мужчине:

— Не рады? А стимулятор Владимира Игнатьевича, говорят, творит чудеса. С его помощью продлевают жизнь обреченным, даже совершенно дряхлым, умирающим от старости…

Евгений Максимович невольно подумал о тех, кого уже никакой стимулятор не воскресит…

— Отчего же не рад? Передайте ему спасибо и от меня, и от моего друга.

Но женщина все еще выжидательно стояла перед ним. Евгений Максимович понял, что она считает его реакцию недостаточной, и добавил:

— …большое, огромное человеческое спасибо… с кисточкой…

Латинская пословица звучит иначе: «Орел не ловит мух».

В пробирке.

«НАСТАНЕТ ДЕНЬ»

I

Екатерина Михайловна собиралась уже привычно свернуть газету в трубку. Взгляд скользнул по заголовкам, задержался на рубрике «Стихи наших читателей». «Не надо бы подчеркивать, что сочиняли непрофессионалы, подумала она. — Может быть, эти стихи и не нуждаются в скидке. В крайнем случае, в конце подборки дали бы комментарий…»

Взгляд опустился ниже, к заглавию одного из стихотворений — «Потомку».

Легкий озноб пробежал по спине. Отчего? Мало ли различных стихотворений имеют одинаковые названия. И все же… Екатерина Михайловна с волнением прочла первые строки:

Газета задрожала в непослушных руках. Строчки стали подпрыгивать… Никак не удавалось рассмотреть подпись. Мысли путались и словно бы тоже дрожали, изламывались. «Этого не может быть, — думала она. — Не может быть! повторяла, ухватившись за мысль-отрицание, как за спасительную соломинку. Что-то я напутала. В газете — другие слова. А эти — из памяти.

Она попыталась снова — спокойно — прочесть стихи, но озноб бил ее все сильнее. Буквы мельтешили перед глазами:

Рука с газетой опустилась. Седая женщина с тонкими бледными губами смотрела невидящим взглядом куда-то в окно и продолжала читать:

Опомнившись, она поднесла к глазам газету — проверить. Да, там были напечатаны те же строки. Те самые, которые хранились у нее на листке из ученической тетради. В единственном экземпляре. Кроме нее, до сего времени их никто не читал, как и последнее письмо сына. Как же они попали в газету? Случайное совпадение? Кто-то другой сочинил то же самое? Возможно ли? Вероятность такого совпадения составляет бесконечно малую величину. Ее не стоит принимать всерьез.

Екатерина Михайловна нашла подпись под стихотворением. Странная подпись «Экс. 16-9». На псевдоним не похоже…

Она подошла к телефону, несколько раз настойчиво набирала номер, пока юношеский голос не ответил:

— Редакция.

— В сегодняшнем номере вы напечатали стихи читателей, — сказала она и умолкла.

— Да. А что? — Волнение передалось и собеседнику. — Под ними подпись «Экс. 16-9». — Помню. — В голосе прослушивалась настороженность. Он выжидал, что она еще скажет. Молчание становилось напряженным, как натянутый канат. Он ведь не знал, что имеет дело с опытной учительницей. Наконец собеседник сдался: — Вам понравилось стихотворение? — Вы хотите знать только это? Она правильно определила, что ее собеседник юн и неопытен. Распределение ролей произошло так молниеносно, что он не успел и опомниться.

— Видите ли, мы особенно заинтересованы в отзывах на это стихотворение…

— Кто это — мы? — Ну… редакция… автор… авторы произведения… Экс. 16-9? — Конечно. — Это псевдоним? По неясному хмыканью она поняла, что ее догадка, ошибочна. Не давая собеседнику перехватить инициативу, спросила, как о чем-то несущественном, вскользь: — Как расшифровывается подпись? Эксперимент шестнадцать-девять. Собеседник не сопротивлялся. Разговор перешел в допрос: — А кто авторы эксперимента? — Второй ОНЦ. Извините, я имею в виду Второй объединенный научный центр Академии наук. Но вы еще не сказали, что думаете о самом стихотворении. А для нас это… Когда-нибудь обязательно скажу.

Она положила трубку на рычаг и нажала кнопку запоминателя. Затем включила канал связи с информбюро и запросила сведения о Петре Вахрамцеве, своем бывшем ученике, работающем, как сообщили ей недавно двадцатилетние «девчонки из десятого «А», во Втором ОНЦ.

Одновременно Екатерина Михайловна пыталась получше вспомнить этого самого Петю Вахрамцева. И он внезапно вынырнул в ее памяти — остроносый, юркий, с осиной талией и мощными плечами. Вспомнилось, какой переполох наделала в учительской новость, что Вахрамцев отказался от борьбы за звание чемпиона по пятиборью ради составления в кружке юных техников новой программы кибернетического диагноста. По единодушному мнению учителей, можно было совместить одно занятие с другим, но Петя этого не умел. Екатерине Михайловне хотелось вспомнить, как он вел себя в классе на уроках, но вместо этого в памяти навязчиво возникала его мама — актриса балета, с тревогой вопрошающая: «Как вы считаете, мой сын не слишком увлекается спортом?»

Через несколько минут, получив ответ из информбюро и набрав подсказанный номер, она услышала в динамике знакомый голос:

— Вахрамцев слушает.

— Здравствуй, Петя, — сказала Екатерина Михайловна, отметив про себя чеканные, уверенные нотки в его голосе, и включила экран визора.

Она как-то упустила из виду, что прошло уже три года с тех пор, как они виделись на выпускном вечере, и слегка растерялась, когда на экране появилось волевое лицо с выпяченным подбородком и резкой морщиной между бровей. Впрочем, морщина тут же разгладилась, а глаза занятого молодого человека потеплели, заулыбались: