Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

— Почему же? Что вы нашли здесь ужасного?

Рыцарьо неуверенно рассмеялся.

— У человека есть темная половина; он подобен камню, лежащему в застывшей глине. Верхняя сторона, открытая солнцу и воздуху, чиста, но переверните булыжник и загляните под него — там только грязь и копошатся различные гады... Мы, яо, это хорошо знаем; ничто не может положить конец нашему «авайле». Но довольно! — Дордолио дернул плечами, потряс головой и снова заговорил снисходительным тоном: — Итак, вы решили отправиться в Кет — что вы намереваетесь там делать?

— Не знаю. Где-то ведь я должен осесть. Почему бы не в Кете?

— У нас чужеземцам приходится довольно трудно, — заметил Дордолио. — Очень непросто вписаться в светскую жизнь при благородном доме.

— Странно, что вы говорите такое. Цветок Кета уверяла, что ее отец будет рад поселить нас во дворце Голубого Нефрита.

— Он обязательно примет вас с почетом, чего требует простая вежливость, но вы вскоре сами убедитесь, что обитать в таком месте для вас столь же невозможно, как на дне океана Драсчад. Вы ведь не откликнетесь на приглашение рыбки, если она предложит вам поплавать вместе, не правда ли?

— Что помешает мне оставаться во дворце?

Дордолио пожал плечами.

— Зачем выставлять себя в смешном свете? Главное в нашей жизни — умение держаться в обществе. Что знают кочевники о хороших манерах?

На это Рейшу ответить было нечего.

— Поведение рыцаря диктуется тысячью мелочей, — продолжал Дордолио. — У нас в академии учат, как обращаться к людям разного положения, какие жесты пристали благородным господам и как они должны изъясняться, в чем, признаюсь, я преуспел недостаточно. Нас обучают искусству боя на саблях, фехтованию, генеалогии, геральдике, умению одеваться и сотне других важнейших вещей. Возможно, подобные предметы покажутся вам не имеющими большого значения.

Анахо, стоявший рядом, не удержался:

— Тут больше подойдет слово «тривиальными».

Рейш ожидал высокомерной отповеди, хотя бы холодного взгляда, но рыцарь лишь безразлично пожал плечами.

— Что ж, тогда скажите мне, способны вы назвать что-то более существенное для вашего ежедневного времяпровождения? Или для этого учителя фехтования, или торговца? Не забывайте, что мы, яо, — раса пессимистов. Мы всегда живем под угрозой «авайле», мы гораздо более мрачные люди, чем кажемся на первый взгляд. Признавая бессмысленность сущего, в том числе и нашего бытия, мы стараемся как можно полнее использовать тот небольшой запас жизненной силы, которым обладаем, извлекая из каждого самого незначительного события присущий ему шарм. Мы поддерживаем интерес к жизни с помощью различных формальностей и ритуалов. Тривиальность? Упадок? Называйте как хотите.

— Все это прекрасно, — заявил Рейш, — но для чего вам оставаться пессимистами? Почему бы не попытаться найти что-то новое, расширить, так сказать, горизонты? Мне кажется, что вы воспринимаете гибель ваших городов с удивительным безразличием. Конечно, мстительность никак нельзя назвать благороднейшим из человеческих качеств, но еще хуже безвольно склониться под бременем обстоятельств.

— Ну... — пробормотал Дордолио, — как дикарь может оценить безмерность нашего несчастья и след, оставленный им? Большая часть «инспираторов» нашла для себя выход в «авайле». Их деяния и искупление грехов внесли какое-то оживление в нашу жизнь. Больше у нас ни на что не хватило душевных сил. Принадлежи вы к благородной касте, я бы вырвал ваше сердце за то, что осмелились обвинить нас в безучастности и трусости.

Адам засмеялся.

— Поскольку низкое происхождение спасает меня от подобной ужасной участи, осмелюсь задать еще один вопрос: что значит «авайле»?

Рыцарь Кета воздел руки к небесам.

— Мало того, что этот человек варвар, он еще полностью лишился памяти! Я не могу вести беседу с таким, как вы! Спросите у субдирдира — он довольно словоохотлив.

— Совершенно непонятный всплеск эмоций, — пробормотал Рейш. — Интересно, чем я его оскорбил, что ужасного он нашел в моих словах?

— Причина — угроза бесчестия, — ответил Анахо. — Яо очень чувствительны к подобным вещам; любое слово, которое кажется им обидным, раздражает, словно соринка в глазу. Неизвестные враги разрушают их города; они подозревают дирдиров, но не осмеливаются выступить против них, и вынуждены в бессильной ярости терпеть унижение. Боязнь позора — характерное качество яо, которое делает их предрасположенными к «авайле».

— Что это такое?

— Убийство. Человек, у которого приступ «авайле», расправляется со всеми, кто попадается ему под руку, — мужчинами, женщинами, детьми, стариками, родными и близкими. Когда он больше не в состоянии сеять смерть вокруг себя, то становится совершенно апатичным и сдается властям. Наказание его ужасно. Страшное зрелище. Толпы народа сбегаются к месту, где происходит пытка. Каждая казнь проводится по-новому, виновный должен испытать самую мучительную боль, которая, возможно, доставляет ему какое-то извращенное удовольствие. «Авайле» иногда делает жизнь в Кете совершенно невыносимой. Кстати, на этом основании дирдиры считают всех полулюдей безумными.

— Значит, если мы приедем в Кет, рискуем стать жертвой какого-нибудь сумасшедшего? — проворчал Рейш.

— Опасность не так уж велика, — возразил субдирдир. — Такое ведь случается не каждый день. — Анахо оглядел палубу. — Но, мне кажется, уже очень поздно. — Пожелав Адаму спокойной ночи, он прошел в свою каюту.

Рейш остался стоять на палубе, глядя вдаль. После кровавых событий в Пере Кет казался ему спокойной гаванью, где живут цивилизованные люди, и где он сможет без помех построить небольшой космический корабль. Но теперь будущее виделось по-другому.

К нему подошла Хейзари, старшая из рыжеволосых дочерей Пало Барбы.

— Вы сегодня какой-то особенно грустный. Вас что-то беспокоит?

Рейш посмотрел на бледное овальное личико девушки — лукавое и дерзкое, светящееся невинным, а возможно, не таким уж безобидным, кокетством. Он хотел ответить ей резкостью, но сдержался. Девушка бесспорно, очень привлекательна.

— Почему вы не в постели, как ваша сестра Эдве?

— О, все очень просто! Она тоже еще не спит, а сидит на корме с вашим другом Тразом, дразнит и мучает его. Она более искусна во флирте, чем я.

«Бедный Траз», — подумал Адам.

— А как же родители? Они не боятся, что с вами что-нибудь случится?

— Какое им дело? В молодости они тоже весело проводили время. Разве они не имели на это права?

— Конечно, имели. У каждого народа свои порядки

— А как у вас? Что за обычаи в ваших краях?

— Довольно сложные, и с множеством нюансов.

— Прямо как у жителей островов Облака, — сказала Хейзари, прижимаясь к Рейшу. — Конечно, мы не влюбляемся в первого встречного — как бы не так! Но иногда бывает особое настроение... Я думаю, это закон природы.

— Не стану спорить. — Повинуясь внезапному порыву, Рейш нагнулся и поцеловал девушку в капризно надутые губки. — Но мне бы не хотелось сердить вашего отца, каким бы законам природы мы ни подчинялись, — ведь он прекрасно фехтует!

— Можете быть совершенно спокойны — он уже спит.

— Ну, раз так...

Они неторопливо поднялись по крутым ступеням на верхнюю палубу и встали, глядя на широкий простор океана. На западном краю неба низко висел Аз, рассыпая по поверхности воды аметистовые искры. Рыжеволосая красавица, пурпурная луна, волшебный корабль в дальнем море — стоит ли менять все это на привычную жизнь на Земле? Наверное, да. Однако зачем отказывать себе в мимолетном удовольствии? Адам снова припал к губам девушки — второй поцелуй получился более горячим и долгим, чем первый. Неожиданно по палубе скользнула легкая тень: кто-то, прежде невидимый, прятавшийся за якорной лебедкой, вскочил и бросился прочь, словно спасался бегством. В бледном свете лучей заходящей луны Рейш узнал Илин-Илан. Он внезапно похолодел и с упавшим сердцем посмотрел ей вслед. Но откуда чувство вины? Принцесса Кета уже давно дала ему понять, что их краткая связь кончилась. Адам вновь повернулся к рыжеволосой Хейзари.