Журнал «Если», 1996 № 02

Выворотень успел сделать шаг в сторону, так что вибролуч пролетел мимо, и саданул в ответ из своего оружия.

Я выглянул из-за колонны, бросил взгляд на то, что осталось от Хармода, и сейчас же спрятался обратно.

Теперь это была только моя охота.

А выворотень уже приближался к центру зала. Он двигался все так же неторопливо, готовый в любую секунду пустить в ход оружие.

Еще немного… совсем немного… еще один шаг… Пора.

Я начал стрелять, едва выскочив из-за колонны, еще толком не прицелившись, рассчитывая, что выворотень метнется в сторону и неминуемо встретится хотя бы с одним из выпущенных мною огненных шаров… И ошибся. Он просто опустился на колено. Ни один из огненных шаров не попал в цель, а сам выворотень совершенно хладнокровно, первым же выстрелом отправил меня в безвременье…

Огненная бездна ревела мне в уши громоподобный похоронный марш, и бесконечность, словно огромная корова, облизывала меня шершавым, приносившим нестерпимую боль языком, с каждым мгновением уничтожая мое сознание, истребляя мою сущность, низвергая меня в пустоту до тех пор, пока от меня не осталось совсем ничего, пока я окончательно не исчез. Это было почти наслаждением — раствориться, исчезнуть, избавиться от осознания своего поражения…

…Поражения? Ну, это мы еще посмотрим!

Я плавал в пустоте безвременья. Конечно, из него вскоре придется вернуться. Значит, думать надо сейчас, потом на это времени не будет.

Прежде всего, ничего страшного не случилось. Я проиграл всего лишь первое ристалище. В следующий раз охотников будет значительно больше. Стало быть, мне придется состязаться в ловкости и реакции не только с выворотнем. С другой стороны, новые охотники пока не представляют, с кем им придется сражаться, а я уже знаю. Это мое преимущество, и его надо использовать. Как?

Тут время моего пребывания в безвременье окончилось, и меня выкинуло в Вальхаллу.

Новым ристалищем оказалась гранитная пещера.

Ее стены были украшены гребенками сталактитов, сталагмитов и потеками известняка. Кроме того, в стенах имелись ниши, которые буквально кишели гигантскими пауками, ядовитыми сороконожками и очень неприятными слизняками. Время от времени пещеру сотрясали подземные толчки и тогда весь этот «зоопарк» начинал суетиться, бестолково размахивая лапками и плюясь противными зелеными струйками.

Удостоверившись, что огненное копье в моих руках готово к бою, я осторожно двинулся к началу пещеры, туда, где она превращалась в большой зал. Выжидать я теперь не собирался. Нападение, и только нападение!

Судя по доносившейся со стороны зала пальбе, выворотень был уже там. Понятное дело, все, находившиеся на тот момент в пещере охотники/ а также злобные карлики бросились на него, и теперь выворотень отправлял их в безвременье буквально толпами.

Из ниши, мимо которой я проходил, высунулся было гигантский паук, но, отведав огненного копья, тут же спрятался обратно.

Преодолев большую часть пещеры, я вдруг заметил, что по ее противоположной стороне, под прикрытием сталактитов, кто-то крадется. Ну конечно, старый приятель Хармод!

— Привет, Танарис! — крикнул он.

Я кинул на него озабоченный взгляд. Счет пока был в мою пользу, и Хармод мог поддаться искушению сравнять его прямо сейчас. Занявшись друг другом, мы могли упустить выворотня.

— Привет! — крикнул я ему. — Я готов заключить временное перемирие. Идет?

— Хорошо, — немного подумав, ответил Хармод.

— Пусть будет так! Но учти, в тот миг, когда мы расправимся с выворотнем, оно закончится.

— Согласен!

Продолжая продвигаться каждый по своей стороне пещеры, мы свернули за угол. Перед нами возник главный зал. В центре его валялось множество пустых оболочек, оставшихся от нападавших на выворотня охотников.

А где же он сам?

Я бросил взгляд в сторону Хармода. Лицо у него было удивленное.

В следующую секунду выворотень, прятавшийся за ближайшей кучей пустых оболочек, вскочил и срезал нас одной очередью…

Я пытался подстрелить выворотня то в одиночку, то на пару с Хармодом, то в куче с другими охотниками и каждый раз неизбежно оказывался в безвременье. В конце концов это стало походить на некую карусель. Грозный Лес — безвременье, Гибельная Поляна — безвременье, Туманные Горы — опять безвременье.

Выворотень вышибал меня с ристалищ раз за разом, разгадывая все хитрости и ловушки, неизменно обгоняя в реакции. Хармоду приходилось еще хуже. Тот был менее осторожен и, похоже, большую часть охоты проводил в безвременье, выныривая из него только лишь для того, чтобы в очередной раз получить дырку в животе или груди.

— Бред какой-то, — сказал он мне, когда мы оказались в очередной раз рядом. — Такого я не видел с тех самых пор, когда еще там, в настоящей жизни, центурию, в которой я тогда служил, выслали в погоню за отрядом варваров. Великие боги! Мы преследовали этот отряд на протяжении семи дней и к тому времени, когда сообразили, что ввязались в безнадежное дело, потеряли больше половины людей. Вся эта погоня запомнилась мне как бесконечная череда засад, отравленных колодцев, ловушек и ночных нападений.

— Тогда-то тебя и ухлопали, — мрачно сказал я.

— Нет, — промолвил Хармод, — это произошло несколько позднее. А виной всему был наш упрямый, как осел, командир. Он совершенно не умел выбирать место для лагеря. Кстати, сюда, в Вальхаллу, он не попал.

— Ну еще бы, — пробормотал я.

После этого мы попытались напасть на выворотня одновременно с двух сторон и в результате с полу-секундным интервалом оказались в безвременье.

В Проклятом Ущелье удача нам, казалось, наконец-то улыбнулась. Выворотень не успел пополнить запас стрел. Воспрянув духом, мы пошли на него почти не таясь и быстро выяснили, что он, оказывается, умеет метать ножи не хуже, чем Тор свой молот.

После этого что-то в нас сломалось, конечно, мы и не думали отказаться от охоты — в Вальхаллу попадают только те, кто идет до конца, но в глубине души каждый из нас знал, что этот выворотень нам не по зубам.

Мы попробовали сразить его еще в нескольких ристалищах, а потом оказалось, что осталась только одна Огненная Дорога.

Все правильно, она была последним ристалищем. Окончательной битвой.

Из безвременья мы вынырнули в самом конце Дороги, там, где она заканчивалась Последней Границей — здоровенными, богато украшенными воротами, за которыми клубился непроходимый для нас рубинового цвета туман. На воротах была надпись на незнакомом мне языке. Бросив на нее взгляд» я попытался — наверное, уже раз в тридцатый — прикинуть, что она означает, и, конечно же, не смог.

— Ты мне надоел, — сказал Хармод.

Похоже, нервы у него сдавали.

— Это твои трудности, — пробормотал я и, пожав плечами, стал вглядываться в раскинувшееся перед нами кружево Огненной Дороги. Она петляла, выпускала отростки, которые раздваивались, переплетались, взмывали вверх.

Где-то там, отбиваясь от грифонов, шел к Последней Границе выворотень. Наверняка он не знал, что здесь его ждем мы и справиться с нами будет труднее, чем с какими-то жалкими грифонами. Тем более что позиция у нас была просто идеальной.

Огненная Дорога не очень широкая, и спрятаться на ней негде. Как только выворотень покажется на глаза, мы начнем стрелять и обязательно его прикончим. Вот и все! Теперь оставалось только немного подождать.

Я еще раз посмотрел на расстилавшийся перед нами открытый участок- Дороги, поудобнее взял огненное копье и тяжело вздохнул.

У меня было ощущение, что выворотень все-таки может что-то придумать.

— Я убью его первым, — мрачно сказал Хармод.

Я не ответил. Иногда мне кажется, что Хармод попал в Вальхаллу по недоразумению.

Мы молчали, думая каждый о своем. И вдруг я понял, как нас может переиграть выворотень.

— Вверх, посмотри вверх! — крикнул я Хармоду.

Но выворотень опередил нас и тут. Взглянув вверх, я увидел его голову, высовывавшуюся из-за края витка Огненной Дороги. Оружие выворотня было нацелено на нас, и, увидев, что его заметили, он тут же начал стрелять…