РrоМетро

Глагл помнит.

– Вррремя– это абстрррактная категорррия. Ее надо оперррировать.

– Ну… В целом, верррно. Только не ее, а ею. А если уж ее, то не оперррировать, а измерррять. Для этой цели служат часы.

– Ча… Сы… – произносит Глагл и фыркает. – Плохо-слышать! Пусть лучше «кое-что», так лучше-слышать.

– Крррасивее звучит? – Учтитель смеется. – Ладно, пусть будет кое-что. Только на будущее учти…

– Учтитель, а покажи мне еще раз кое-что! – просит Глагл.

Учтитель, наверное, и сам бы предложил, просто Глаглу не терпится. И Глагл чувствует, что Учтителю это нравится. И тогда он говорит:

– Пожалуйста.

– Сейчас…

Учтитель уходит куда-то в угол пещерки, долго и неторопливо что-то там перекладывает с места на место, чем-то скрипит. Потом возвращается назад и говорит ласково:

– Зажмурррь глаза. Ослепнешь.

– Глаз, – поправляет Глагл.

– Ну да, – соглашается Учтитель и проводит ладонью по костяному гребню на черепе Глагла. – Все равно зажмурррь…

Но Глагл не хочет зажмуриваться. Он хочет видеть. И он видит кое-что.

– Вот, – говорит Учтитель. – Занятная вещица, но в наших условиях, к сожалению, прррактически бесполезная. Прррактически… Только в крррайне ррредких случаях…

– Почему?

Учтитель неспешно и обстоятельно объясняет Глаглу, что часы, вообще-то, по замыслу своему предназначены для определения времени, вот только время в данной местности ведет себя не лучшим образом. Неадекватно, так сказать, ведет себя. Непррравильно. Идет, конечно, но уж очень медленно. «Как Кентенок? – уточняет Глагл. – Ну тогда… Когда он в Прыжковую Ямку свалился и переднюю слабую ногу себе сломал…» Что ты! – Учтитель смеется. – Горрраздо медленнее! А должно идти быстро, лететь почти… Глагл спрашивает, а как это – определять время? Учтитель пытается объяснить. Честно пытается. Видишь вот эти точечки? Их двенадцать. «Ох, – снова перебивает Глагл. – это даже больше семи?» Намного. А эти две палочки, видишь, одна побольше, другая поменьше – это стрелки. А вот еще, сюда смотри, видишь вот эти пять буковок? «Где, где?» – вскрикивает Глагл и склоняется к Учтительской ладони, на которой лежит кое-что. Да вот же! Вооот они, совсем маленькие… Это слово. Тут написано: «Слава». Так называется кое-что… И меня так тоже когда-то называли. Мои родители… «А разве могут Учтителя называть так же, как кое-что?» – думает Глагл. «А разве могут Учтителя называть так же, как кое-что?» – спрашивает Глагл. Могут… Ты видишь все эти точки, буковки и стрелки, потому что они фосфоррресциррруют. «Фосфоррресциррруют… – задумчиво повторяет Глагл. – Ой, а зачем они сейчас вместе? Эти… стрррелки…» А вот это и есть тот самый редкий случай! Ррредчайший. Когда обе стрелки, и большая и маленькая, сходятся вместе и при этом показывают точно вверх, это значит – скоро придет поезд. По крайней мере, в прошлые прибытия все было именно так. Посмотрррим…

– А можно мне подержать? – просит Глагл.

– Деррржи. Только осторррожней!

Глагл берет из рук Учтителя кое-что. Кладет себе на ладонь. Кое-что чуть-чуть прохладное. И очень гладкое. Его хочется лизнуть.

Глагл подносит кое-что к лицу, но не лижет, а просто видит его. И не только его. Если долго не закрывать глаз и видеть как кое-что светится зеленым цветом, можно увидеть свои пальцы. Тоже слегка зеленые и такие странные… А потом и всю ладонь. И что-то еще, непонятное, подвижное, на верхней, прррозрррачной, стороне кое-чего. Когда Глагл наклоняется к нему, это непонятное тоже приближается. Только его очень плохо видно. А еще можно… Глагл резко подносит кое-что к лицу Учтителя.

– Пррридурррок! – кричит Учтитель. Он хватает Глагла за руку, кое-что исчезает. Глагл в испуге откатывается назад, ко входу в пещерку. – Идиот! Учти, молокосос…

Но докричать Учтитель не успевает, потому что как раз в этот момент раздается звук. Страшный звук. Заполняющий собой все пространство вокруг, заставляющий колени дрожать. Глагл подумал, что такой звук могли бы издать молчаливые, если бы они собрались все вместе в этой маленькой пещерке и разом загудели. С ними иногда такое бывает. Возможно, так они разговаривают. Только этот звук громче. И страшнее…

Звук прекратился, Учтитель тоже сразу замолчал, и от этого стало только хуже.

Потом Учтитель начинает говорить, и Глагл не узнает его голоса. Он говорит очень тихо и спокойно. И еще как-то суетливо. Глагл чувствует, что Учтитель страшно напуган, что он хочет закричать, забиться в истерике, но вместо этого заставляет себя говорить тихо и спокойно, обращаясь то ли к Глаглу, то ли к самому себе… Глагл чувствует больше, чем может сказать словами. Горрраздо…

– Ну, вот и поезд… – бормочет Учтитель. – Дожили, дождались… Стрррого по рррасписанию. Только мы к нему не пойдем… Зачем нам? Поживем еще… Правда, Глагл? – Глагл хочет ответить, но не успевает ответить. – Да мы еще и с уррроком не закончили. А это, брррат, последнее дело, когда ученики с уррроков убегают. Ничего, вот сейчас урррок закончим – я еще, кстати, пррро врррремя тебе не все рррассказал, – а потом, глядишь, и… еще что-нибудь пррридумаем. Я тебя считать поучу. До двенадцати, хочешь? Ты только, слышишь, не уходи. Не оставляй меня одного, Глагл. Пожалуйста… Мы ж с тобой все-таки не чужие люди. А может, ррродственники даже. Сам посуди, откуда еще ты мог, такой умный, взяться? Не от старррого же Ауэрррмана, а? Как думаешь?..

Страшный звук повторился. Учтитель закричал и упал на пол. Но когда звук затих, Глагл снова услышал его негромкое бормотание и… что-то еще. Как будто Учтитель, не поднимаясь с пола, ползет к нему, Глаглу, задевая по пути разные пррредметы.

– Вторррой гудок… Ничего, еще немножко. Буквально несколько минут и все. Перрреждем. А потом поезд уйдет и все снова будет как всегда. Ты только не уходи, слышишь? Эй, Глагл!.. Куда ты? Эй!!!

Куда он? Тут только Глагл замечает, что уже стоит на пороге пещеры. Куда? Снаружи очень страшно. Там что-то гудит и где-то прячется ужасный поезд. Только внутри Учтительской пещерки тоже становится страшно. Страшнее, чем снаружи. И еще… Глаглу почему-то очень хочется туда. Туда, где гудит поезд. Так хочется, что ноги сами несут его в нужном направлении. И очень быстро, потому что… Потому что поезд не любит ждать. Он идет стрррого по рррасписанию. И Глагл идет к поезду.

– Постой! – вслед кричит Учтитель. Он тоже покинул пещерку и идет, почти бежит за Глаглом. – Не бррросай меня, подожди!

Глагл не ждет. Ему надо быстро. Учтитель не догонит. Он не умеет чувствовать дорогу, как Глагл.

Вот сейчас в сторону силы, протиснуться между железными прутьями – и вперед. Так быстрее… Глагл спотыкается, что-то теплое и мягкое лежит на земле.

– Пррридурррок! – ругается Глагл.

Он снова на ногах. Теплое и мягкое вскакивает, приплясывая, идет рядом.

– Вылевные вубы! Вылевные вубы!..

Это Вавилонец.

– Отстань!

– Вылевные вубы, – не отстает Вавилонец. – Аткущи мне палис! А? Аткущи мне палис!

Вавилонцу не жалко пальца, у него их много. Только невкусные они совсем. Сухие какие-то.

– Отста… – говорит Глагл и ощущает у себя во рту посторонний предмет. Он кусает. Так проще. Глагл выплевывает невкусный палец и идет – уже бежит – дальше.

Сзади довольно похрюкивает Вавилонец.

Глагл с разбегу перепрыгивает через Костоломную Канавку, Заворачивает за угол Кпоездам… и слепнет.

…Глаз наполнился болью. Как будто за него кто-то укусил. Только это очень трудно – укусить за глаз, Глагл знает…

Глагл упал на колени, прижал ладони к лицу и закричал. Он кричал долго и громко. Потом перестал. Потом начал думать.

Глагл слепой. Он не зажмурррил глаз, прежде чем видеть, как учил его Учтитель – и теперь он ослепнул. Ослеп.

Просто он не ожидал, что здесь будет что видеть. Здесь всегда было нечего видеть. Только кое-что в Учтительской пещерке, но даже оно не светило так… сильно. И таким… незеленым цветом.