Путь к Золотистой

– На чём будем испытывать? - спросил я, рассчитывая, что объект испытаний непременно окажется за пределами казармы, но в этом я ошибся.

Из-под стола третий курсант вытащил большой пластиковый пакет с землёй. А Вен, покопавшись пальцами в нарукавном кармане рубашки, вытащил блестящее, словно металл, семечко, размером чуть больше булавочной головки и положил его на землю.

– Давай, канд, испытывай, - в тоне, с каким он это сказал, я почувствовал, что он и не рассчитывает на то, что у меня хоть что-то получится. И от этого я слегка разозлился:

– Нужна вода. Земля должна быть очень сырой.

– Ник, будь другом, принеси воды, - попросил он, но за этой просьбой просматривался тон, более соответствующий не просьбе, а приказу.

Ник нехотя поднялся, громко зевнул:

– Слушаюсь, шеф, но только, сколько её нужно, воды?

– Сколько нужно воды? - спросил Вен у меня.

– Литров десять.

– Тащи ведро.

Когда земля стала жидкой, словно каша, я включил волст. Первые несколько минут внешне ничего не было заметно, и курсанты уже начали понемногу посмеиваться надо мной. Но жизненная сила семени наконец-то проснулась, оно начало оживать и медленно шевелиться. Показался тоненький полупрозрачный корешок, который закрутился и ушёл в землю, потом выглянула пара крошечных тёмно-зелёных и глянцевых листиков, которые прямо на глазах вытягивались и темнели. После первых листков дело пошло ещё быстрее. Стебелек быстро вытягивался, выпускал по парам сложные листья. Через час на месте крошечного семечка был уже целый кустик полметра высоты, и на нём появились бутоны, большие, не меньше яйца. Самый верхний бутон первым начал быстро набухать, и раскрылся большим цветком золотистой, с искрящимся металлическим отливом, розы. На лицах курсантов тут же показались улыбки, которые, надо сказать, сильно их меняли, и Вен сказал:

– Стоп, этого уже вполне достаточно.

Я выключил волст, но ещё несколько минут все, не отрываясь, смотрели на чудесный цветок, только что выросший из крошечного зёрнышка.

– Что это за цветок? - шёпотом спросил я.

– Это ньюрианская роза, - ответил мне Вен, - на последней практике я побывал на Ньюре и добыл там несколько семян, это вообще-то большая редкость.

– Канд, ты что, биолог что ли? - громко спросил у меня Ник.

– Нет, не биолог, я собираюсь стать звёздным пилотом. И ещё, у меня есть имя.

– Смотрите-ка, канд ещё и грубит. Ты что, не знаешь, что положено делать с кандом в подобных случаях?

– Не знаю, и знать не хочу.

– Тихо, Ник, канд канду рознь. Вот он только что сделал то, что мы сами сделать не могли. По-моему, его даже можно принять в братство курсантов.

– Канда-то? - усмехнулся Ник, - а если он не станет курсантом, тогда в глазах всех курсантов ты, Вен, станешь таким посмешищем.

– Мне лучше знать, - сказал Вен, и как отрезал, но тут же спросил у меня: - Ты хочешь этого, канд?

Я посмотрел на него и ответил:

– Хочу. Но только у меня есть имя.

Но они словно бы и не заметили моего замечания об имени. Они отошли к двери и шёпотом о чем-то переговорили, потом дружно рассмеялись.

– Ты сказал, что собираешься стать звёздным пилотом? - спросил Ник.

– Да, собираюсь, для этого я и поступаю в училище.

– Мы примем тебя в братство курсантов, но только в том случае, если ты докажешь то, что и в самом деле сможешь стать звёздным пилотом.

– А как мне это доказать?

– Пойдём с нами, - сказал Вен.

– Куда?

– Пойдём, сам увидишь.

– Так что ли, - показал я на себя, а я был хоть и в форменных брюках, но в одной майке.

– Так нельзя, - согласился Вен и вытащил из шкафа форменную куртку, очевидно свою, - надевай.

Когда мы вышли из казармы, было уже очень темно, чёрная тропическая ночь с яркими звёздами в небе. Мы направились к училищу. Я ничего не спрашивал, так как считал, что без вопросов будет лучше. Мы подошли к училищу, но не со стороны главного входа, а сзади, там, где у небольшой двери стоял дежурный курсант. Этой дверью нам, кандидатам в курсанты, было строго-настрого запрещено пользоваться, о чем я и сказал Вену. Он в ответ на это криво усмехнулся:

– С нами можно.

Потом он что-то коротко, но властно, сказал дежурному курсанту. Тот выразительно поморщился, но всё же пропустил нас в полутёмный коридор, начинавшийся за дверью.

– Куда мы идём? - всё же не удержался я от вопроса.

– Скоро увидишь сам.

Несколько минут мы спускались по узкой лестнице и оказались в полутёмном зале, где горело только тусклое дежурное освещение, красновато-вечернего оттенка. У каждой из четырёх стен этого зала было смонтировано по консоли управления, очень похожих на консоль в главной рубке "Иглы", а на стенах тускло серебрились большие прямоугольники выключенных экранов. Тренажёры - понял я, так это и оказалось. Вен и Ник тут же активизировали один из них, на консоли загорелись разноцветные сигналы. А третий курсант в это же самое время нахлобучил мне на голову пилотский шлем.

– Ну что, не передумал, будешь доказывать? - с усмешкой спросил у меня Ник.

В ответ я только кивнул. Тогда Вен сказал:

– Эта штука - просто тренажёр, ни больше, ни меньше, только так его и следует воспринимать. Но сейчас ты получишь те же самые ощущения, какие получает настоящий звёздный пилот, ведущий корабль в Пустоте. Если сумеешь продержаться хотя бы десять минут, считай, что доказал. Мы сейчас смоделируем тебе спокойную Пустоту и простенький транспортный корабль.

– Зачем спокойную, давайте уж лучше неспокойную, я справлюсь, - нахально улыбаясь, попросил я.

– Может быть тебе, канд, ещё и дээровский разведчик смоделировать? - усмехнулся Ник.

– Было бы неплохо. И ещё, у меня есть имя.

– Слушай, канд, - сказал Вен, - такого нахальства я уже давно не встречал… Ну да ладно, как хочешь, - он усмехнулся и сказал Нику, - вруби ему программу 137-А-0.

– Ну, держись, кандик, - присвистнул Ник, шутливо округлив глаза, - если вылезешь из этого болота, я буду тебя очень уважать.

– Слушай условия, - прочитал Вен. - Требуется достичь определённой точки, при достижении её задача будет считаться решённой. Улучшающие обстоятельства - крупномасштабная конфигурация Пустоты вокруг точки известна во втором приближении, мощность пространственной установки корабля составляет двести восемнадцать Терателлитов, проникающая способность ходовых локаторов тридцать секунд хода на первом маршевом. Ухудшающие обстоятельства - канал связи с бортовым кибермозгом спонтанно меняет запаздывание, нестабилен первый маршевый режим пространственной установки, ну и самое неприятное - нестабильный Пустотный шторм с раскачкой градиента до двух десятых в пике и частотой от одного до пятнадцати колебаний в секунду, с образованием нестабильных вихрей. Плюс - форсаж пространственной установки ограничен десятью минутами. Условия поставлены, желаю удачи.

Он дождался, когда я сяду в кресло, и запустил на тренажёре поставленную задачу…

Задача оказалась для меня очень сложной. Несколько первых минут я осваивался с немного непривычным управлением, и только после этого принялся собственно за задачу. Смоделированная кибермозгом училища Пустота была неспокойной, но всё же ей было далеко до той Пустоты, через которую продиралась "Игла" на пути к Золотистой. Но вот ухудшающие обстоятельства задачи заставили меня попотеть. Если запаздывание канала связи меня не очень-то напрягало, то вот нестабильность маршевого режима - серьёзно. Смоделированный корабль спонтанно скатывался с первого режима на второй, что в условиях неспокойной Пустоты моментально сносило его с курса. Но я научился предсказывать эти сбои, компенсируя малую отдачу форсажем. Но по мере приближения к точке назначения условия ухудшались, и ухудшались серьёзно. Особенно плохо стало тогда, когда я исчерпал лимит форсажа. Но я не сдался. Манипулируя режимами установки и превратив курс в хаотически ломаную линию, я достиг точки завершения. После этого тренажёр предложил мне совершить выход из Пустоты, о чём курсанты меня даже не предупреждали. Но и это я выполнил.