Другая проекция (СИ)

Потому что тогда бы оставалась надежда на выигрыш и продлилось бы ощущение праздника. А так призовым — еще один билет стоимостью 50 копеек — оказался только один из Лидиных билетов. Я даже не удивилась, обнаружив во всех трех своих привычную надпись «Без выигрыша».

Тортик значительно скрасил разочарование, а сокращенный рабочий день по случаю предстоящего праздника и вовсе поднял настроение.

Я пришла домой с букетом тюльпанов, трогательно оберегая из от холода. А буквально через полчаса позвонил Сережа.

— Ты уже дома? Прекрасно. Я как раз хотел зайти к тебе.

— Зайти? А почему бы нам не встретиться где-нибудь в городе? Погуляем, праздник ведь завтра, — недоумевала я.

— Разумеется, потом и погуляем. Все, жди, через полчаса буду.

Сережа, в отличие от меня, всегда славился завидной пунктуальностью. Ровно через полчаса он позвонил в дверь. Я побежал открывать и тут же застыла на пороге. Потому что мне сразу стала понятной причина его настойчивого желания прийти — букет таких шикарных гвоздик, которых я раньше никогда и не видела. Ярко-алые, и каждая примерно с мой кулак величиной! Как всегда, он был совершенно прав: не блындаться же по холоду с такой красотой!

— Поздравляю тебя, Аленушка, с праздником!

— Спасибо, Солнышко! Какие они красивые! Проходи, раздевайся, кофе попьем.

Уже сидя за чашкой кофе, я не удержалась и спросила:

— Сережа! А почему ты решил поздравить меня сегодня, праздник-то ведь завтра?

— Да? Действительно, завтра! Сам не понимаю. Просто сегодня все всех поздравляли, вот я и перепутал, — сокрушался он. — Ладно, завтра я тебя снова поздравлю, по-другому.

И действительно поздравил. Просто устроил мне отдельно взятый, собственный праздник. Погода была прекрасная, проглянуло яркое, хотя еще и холодное солнце, и с крыш мелодично закапали сосульки. Ветра не было, и было почти тепло. Совсем по-весеннему каркали грачи, и многочисленные кошки пристраивались погреться на солнышке. Мы ходили и бродили по городу, по паркам и просто по улицам, периодически заходя в какое-нибудь кафе выпить кофе. А когда прогулки нам надоели, поехали к нему в общежитие.

И снова нас ласкала волна нежности, и кружил шторм, и мы взлетали выше облаков, и сами становились облаками. Сами становились штормом и шквалом, превращаясь затем в легкий бриз.

Неужели так и будет всегда? Неужто когда-нибудь мы сможем быть вместе не изредка и украдкой, а все время, засыпать каждый вечер, чувствуя дыхание друг друга? Это было бы так прекрасно, что мне даже как-то не верилось, что такое возможно.

Я сидела и смотрела, как Сережа исполняет функции гостеприимного хозяина, наливая чай и делая бутерброды.

— Сережа, а когда мы поженимся, ты тоже будешь обо мне заботиться?

— И даже кофе в постель буду подавать!

— Нет, в постель не нужно, лучше в чашку, — поострила я и, немного помолчав, добавила: — Знаешь, я так мечтаю, что когда-нибудь буду готовить кушать для тебя, кормить всякими вкусностями. Только как-то совсем не верится, что это когда-нибудь будет.

— Глупенькая! Конечно же будет, и не когда-нибудь, а очень скоро. Кстати, совсем забыл тебе сказать. Я с утра звонил родителям, маму с сестрой поздравлял и все такое. Так мама снова сказала, что они очень бы хотели приехать и познакомиться с твоими родителями. Лучше всего где-нибудь через две недельки, в среду. У них с отцом как раз выходные совпадают. Так что ты поговори со своими.

С родителями я все выяснила в тот же вечер. Разумеется, мои родители сами жаждали познакомиться с будущими родственниками, а мама так и заявила, что в назначенную среду готовит праздничный обед.

Две недели проскочили довольно быстро, тем более, что и я, и Сережа были все в делах: он готовился к конференции, а на меня свалили почетную обязанность подготовить небольшой обзор литературы для Комлева, который все-таки объявился и предложил сотрудничество в своем проекте. Литобзор надо было сделать срочно, как говорится, вчера, так что я почти целыми днями торчала в библиотеке. Во вторник вообще упиралась изо всех сил, стараясь закончить, поскольку хорошо понимала, что в среду из меня работник будет никакой. Так что в день приезда будущих свекров я, с одной стороны, свалила огромный кусок работы и по причине этого пребывала в хорошем настроении, только что пот со лба не утирала.

Зато с другой стороны я ужасно нервничала по поводу предстоящей встречи. Как-то они ко мне отнесутся? Фотографию мою Сережа им, конечно, показывал, так что испугаться вроде бы не должны, уже, скорее всего, свыклись.

Надо сказать, я вовсе не разделяла Сережиных восторгов по поводу моей внешности. Правильно говорят, что любовь слепа.

И все-таки первая встреча имеет достаточно большое значение. Сознавая этот факт в полной мере, я отчаянно мандражировала. С самого утра кусок в горло не шел, только курила беспрестанно да чаю выпила почти ведро. Даже подумала, что плохо, что заняться нечем, а так бы смотришь, и отвлеклась немного.

Пока я бесцельно бродила по лаборатории, предаваясь дурацким размышлениям, в дверь буквально влетел Барбосс:

— Мебель новую в институте получили! Так что Валера, Олег, быстренько за шкафом! — сообщил он и тут же исчез.

Надо сказать, что новый шкаф был для нас вещью первейшей необходимости, поскольку на всех горизонтальных поверхностях живописными грудами громоздились провода, блоки питания, всевозможные железяки и склянки с химическими растворами. Так что ребята тут же подхватились и вскоре приволокли набор из плит ДСП и трогательный мешочек с шайбочками, болтиками и завесами. Все это вместе носило гордое название шкафа. Только шкафом этому набору «Сделай сам» еще предстояло стать.

Олежке срочно надо было ехать в университет, с кем-то из преподавателей встретиться, поэтому он сразу же умчался. А Валерка так и остался стоять над этой кучей дров, растерянно почесывая затылок.

— Я один не справлюсь, надо же, чтобы кто-то помогал, — произнес он в пространство.

Видя в лице этого шкафа перст судьбы, а точнее хорошее средство отвлечься от плохих мыслей, я незамедлительно вызвалась:

— Валера, давай, я!

— Ты!? — посмотрел он на меня сверху вниз, оценивая физические кондиции на пригодность к такого рода работе. Но, поскольку других предложений не поступало, только пробормотал: — Чем бы дитя не тешилось, абы не вешалось.

И вот мы приступили. Шкаф был достойным представителем типовой мебели отечественного производства, то есть:

1. В инструкции разобрать что-либо было невозможно, даже имея высшее естественнонаучное образование.

2. Отверстия в одних его частях никак не кореллировали с выступающими деталями в других, а кое-где напрочь отсутствовали.

3. Крепеж вообще превосходил всяческие фантазии, поскольку одна завеса оказалась «запасной», зато не доставало болтиков, а какие-то металлические загогулины мы вообще не сообразили, к чему приспособить. Разве что носить на шее вместо украшения. Или загнать по спекулятивной цене металлистам.

В общем, охваченная небывалым энтузязизмом, я уже через полчаса стерла до пузырей правую ладонь, а дело особо не продвинулось. Болтики мы использовали из собственных запасов, так что не это нас останавливало. Сложно было составить не стыкующиеся детали, а ведь их надо было еще и как-то закрепить!

Спустя час наша возня стала привлекать всеобщее внимание, и мы приобрели целый штат высококлассных консультантов. Каждый из них прекрасно понимал, что мы все делаем не так. Некоторые шли дальше и авторитетно сообщали, что именно следует делать и в какой последовательности. Оказывается, каждый был в этом деле не просто специалистом, а по меньшей мере экспертом. Никогда не думала, что у нас целая лаборатория потенциальных руководителей. Одно счастье, что Барбосс только заглянул, пару минут полюбовался на наши старания и откланялся, заявив, что его сегодня не будет. Валерка уже начинал тихо звереть, но наступил долгожданный обеденный перерыв, и все наши консультанты отправились принимать пищу.