ЗАБОТЛИВАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА

– А откуда ты узнала, что у меня есть волшебная палочка, то есть рука?

– Наводку дали. Из клана старика Пеньчжуя пришло сообщение: русский парень Трифон Оглоедов получил право владения артефактом под кодовым названием «рука». А у русского парня этих рук оказалось просто немерено! Вот это удача! Бинго! Надеюсь, Триша, ты не в претензии за то, что мы тебя немного раскулачили?

– Ни в коей мере, - по-прежнему вежливо отозвался Трифон.

– Вот и хорошо. И все это останется между нами, я полагаю?

– Мы же разумные люди, - светски улыбнулся Трифон. - В милиции мне не поверят, если я заявлю, что кто-то украл у меня кучу шевелящихся конечностей.

– Молодец, Трифон, - похвалила Гранечка. - Я бы за тебя даже замуж вышла…

– Я недостоин. - Трифон был само смирение.

– Это точно, - кивнула Гранечка. - Так, ладно, мальчики, на выход с вещами. А вам - счастливо оставаться. И помни, Трифон, молчание…

– …золото. Удачи, Гранечка.

– Пушки пропали, жалко, - пробубнил Гена.

– Заткнись, - сказала ему Граня. - Не будь жадным. Продадим конечности - куплю тебе атомную бомбу. Вместе с бомбовозом.

И перцы, отягощенные узлами с пиратски захваченными конечностями, ушли, предводительствуемые Гранечкой.

– Олег, как ты мог? - возмущенно воскликнул Трифон, едва за компанией захлопнулась дверь. - Торговался с этой стервой из-за каких-то процентов! Где широта твоей натуры?!

– Моя натура, Трифон, не твоя проблема, - неожиданно весело подмигнул Олег. - Хорошо, что у меня с собой мобила есть. Я должен немедленно сделать пару звонков нужным ребятам и по нужному адресу…

И Олег ушел на кухню:

Трифон поглядел на стекольщика.

– Пойду я, наверно, - с некоторым сомнением сказал тот. - А то засиделся у тебя, а обед скоро…

Трифон понял намек. Загадочный стекольщик явно напрашивался на угощение. В иной ситуации Трифон бы вежливо выставил его за дверь, но сейчас было ему безразлично - дядя Коля ли тусуется в его квартире или весь хор Пятницкого. Возлюбленная пропала, артефакт украден, точнее, нагло отобран, денег нет, жизнь разладилась, уверенности никакой в завтрашнем дне…

– Пойдемте, - сказал он стекольщику. - Я пельмени сварю. Должны вроде оставаться в холодильнике…

Как ни странно, пельменями не побрезговал и Олег. Он вообще выглядел таинственно после того, как сделал свою «пару звонков». Трифон старался не встречаться с ним взглядом, поддерживал какую-то простецкую беседу с Колей-стекольщиком - то про брюкву, то про калийные удобрения. Но все как-то не клеилось, и это страшно Трифона раздражало - как камешек в ботинке.

Одна радость: Олег уговорил свою тарелку и распрощался, деловито бросив Трифону: «Увидимся». И исчез, предварительно забрав у Трифона куртку, потому что не с руки ему, конечно, было идти по городу (хотя бы и до стоянки, куда откатили его машину) в одной пижаме.

Трифон как-то потерянно сидел на стуле. Выключили его, будто иллюминацию на новогодней елке… Кстати, о елке. Трифон даже удивился - сколько его квартира нападений пережила и подозрительных визитов, не говоря уж про взрыв, а елка все так и стоит целехонька. Прямо заколдованная.

– Да, парень, - доевши пельмени, сказал стекольщик. - Чем-то ты здорово угнетенный, как я погляжу. Может, я за бутылкой сбегаю?

– Я не пью, - отмахнулся Трифон. - Нет, выпиваю иногда, но сейчас не хочется. И без того тошно.

– А чем тошно-то? - внимательно и проникновенно поинтересовался стекольщик. - Э, паря, ты не морщись. Мы с тобой не в Америке, чай.

– А что в Америке? - удивился Трифон.

– В Америке человек печальный никогда другому человеку на судьбу не пожалуется. Ежели только тот человек не психиатр…

– Не на что мне жаловаться, - пожал плечами Трифон.

– Ой ли? - прищурился стекольщик.

Трифон хмыкнул:

– До недавнего времени я думал, что у меня вполне приличная жизнь. Пока в ней не появилась… Рука.

– Это какая же?

– Да вот вроде тех, что эти придурки сейчас утащили.

– И чем же эта рука так тебя доняла, что сидишь ты сейчас смурнее ноябрьского вечера?

– Красивое сравнение, - отметил Трифон. - Нет, она особо не донимала, просто… Проникла в жизнь и все нарушила. Вроде нежданного гостя. И пришлось с ней считаться, но даже не это самое паршивое… За ней все, кому не лень, охотиться принялись, как будто эта рука невесть какое сокровище.

– Так, может, она и есть сокровище?

– Но не для меня! - горячо воскликнул Трифон. - Я ведь и без нее прекрасно жил и вполне был счастлив…

– Ну-ну, - принахмурился почему-то Коля. - Вона ты какой молодец. Самостоятельный. Сильный. Красивый. И счастливый.

– Разве это плохо?

– Спору нет, хорошо. Только скучно.

– Ну и пусть. Мне нравится скучать. Кому я мешаю своей скукой?

– А кого радуешь?

– А должен?

– Нет, конечно, - вздохнул Коля. - Только вот что я тебе скажу, паря. Бывает цельное стекло, звенит как родниковая вода и ясное как солнце. А бывает стекло с трещиной. И звук у него не тот, и блеск.

– Это намек? Слушайте, что вы ко мне пристали? Я вам исповедоваться должен в том, что я такой ужасный и скучный эгоист?

– Дурилка ты, - усмехнулся Коля.- Человек-то ты хороший. Только трусливый.

– Это как?! - возмутился Трифон.

– А просто. Жизнь менять боишься, любить боишься, приключений тоже боишься. А когда ты боишься - тебя не уважают.

– Мне этого и не надо.

– Надо, Трифон. Сам себя-то не обманывай. Я ведь тебя, Трифон, признаться, как облупленного знаю.

– Откуда? - изумился Трифон.

А еще он почувствовал, как мурашки у него побежали по коже. Потому что стекольщик вдруг на мгновение показался ему величавым, как средневековый король.

– Откуда вы меня знаете? - повторил Трифон. - Кто вы?

Стекольщик вздохнул и поднялся из-за стола:

– Не могу я тебе этого покамест сказать, Триша. Да и пора мне, засиделся. Но я с тобой не прощаюсь. Явлюсь в самом скором времени. А ты отдохни. И сам с собой побеседуй. На тему счастья и независимости. Или это… кроссворд порешай. На, держи.

И стекольщик сунул Трифону мятую газету.

Вышел вон и дверью…

…не хлопнул.

Остаток дня Трифон провел в каком-то оцепенении. Бродил неприкаянно по комнатам, вспоминал, как рука плескалась в ванной, а Димка принесла банку с капустой. Кстати, капусту он ведь так и не попробовал. И где теперь Димка? Она сказала, что в Москве, но это тоже может быть фантастикой… Как и рука, как и царевич Филимон… Трифон бездумно смотрел телевизор, шла как раз «Ирония судьбы», а потом от нечего делать принялся разгадывать кроссворд. И через некоторое время почувствовал себя таким уставшим, ненужным и почему-то несчастным, что даже не смог ответить на вопрос из четырех букв: «Обычно считается заботливой, если женская, и крепкой, если мужская». Отшвырнул газету и задремал на диване. А потом дремота перешла в крепкий сон. Сон без сновидений. И это-то было счастьем.

Однако всякое счастье когда-нибудь кончается.

Это счастье закончилось в половине второго ночи.

В половине второго ночи сновидение Трифону все-таки явилось.

Будто бы елка, которая стоит у Трифона в гостиной, превратилась из чахлого деревца в высокую и раскидисто-пушистую красавицу. И на каждой ветке у нее висят не шарики-хлопушки, а самые натуральные телевизоры. И все телевизоры работают, передают трансляции разных программ. Трифон вроде и не хочет пялиться, а поневоле смотрит…

Творилось на телевизионных каналах что-то катастрофическое. На одном показывали, как толпы бедно одетых и изможденных людей совершали паломничество в какую-то пустынную местность. Там, среди песков, возвышалось сверкающее золотом изваяние - Рука, и перед этим изваянием люди падали благоговейно, поднимали своих детей, чтоб они увидели это чудо, кричали, что божество явилось на Землю… И все в том же благочестивом духе. А некий старик на белом верблюде занимался тем, что раздавал молящимся маленькие сувенирные руки из дешевого металла и изрекал напыщенные речи о том, что всем стойким в вере и благочестии эта рука принесет огромное счастье, независимо от пола, происхождения и семейного положения.