Червь на осеннем ветру

Кто вторгся в его жизнь, кто так бесстыдно управляет им? Светляки? Нет, это, пожалуй, слишком просто, Он чувствовал, что тайна скрывается в нем самом. Атомный карабин — всего лишь финальное звено в некой цепи. Атомный карабин… Он напряг память. Значит, где он видел это оружие? Мутным, ускользающим клубком зашевелились в мозгу воспоминания и вдруг прорвались, как гнойный прыщик, понеслись лавиной. Его первая экспедиция… Облаченный в скафандр, он спускается по трапу звездолета. Вокруг колышется прозрачный, зеленоватый туман, в зеленое небо вздымаются высокие острые скалы, изъеденные эрозией. В руках он сжимает атомный карабин. А как он ощущает себя в тяжелом, неповоротливом скафандре? Этот вопрос, обращенный к памяти, он задает молниеносно, поскольку испытывает недоверие к ставшим вдруг послушными воспоминаниям. В скафандре уютно и тепло. Кислород поступает в шлем с тихим шипением. А что еще? В тумане двигались смутные тени. А еще? Быстро! Как действует атомный карабин? Ядерный заряд… Квантовая фокусировка… Глупости! Что еще за квантовая фокусировка?! Силовое поле… Чушь, чушь, чушь! Источник атомной энергии? Да не может он этого знать! Как не может просто так, НИОТКУДА возникнуть атомный карабин!

Грэм даже не осознавал, отчего вдруг так исступленно выискивает слабые звенья собственной памяти, но продолжал терзать ее, будто допрашивал подследственного, а не самого себя. Но ответов по-прежнему не было, память трепетала под жестким напором, растягиваясь в тонкую, готовую в любой момент лопнуть пленку. Как работает квантовая фокусировка? Какой принцип в ее основе? Квантовая фокусировка работает… работает…

Что за идиотизм?! Какая квантовая фокусировка?! Что еще за атомный карабин?! Такого оружия в природе не существует! Тогда из чего только что отстреливалась Дебора? Да нет, Дебора не стреляла, нет же ничего на камне. Но ведь это огоньки уничтожили карабин… Ничего они не уничтожали, потому что их тоже нет!

Воспоминания стали распадаться. Пытаясь удержать остатки памяти, Грэм подошел к Деборе, чтобы увести ее в до…

3

…лицу текли струйки пота. В спешке он накинул лямки ранца и только теперь почувствовал, как ноют натертые плечи. Не останавливаясь, Грэм подтянул ремни.

Ноги утопали в плотном ковре прошлогодней листвы. Приходилось ступать с предельной осторожностью, чтобы не поскользнуться на крутом склоне. Они медленно шагали в окружении поросших мхом мощных стволов вековых деревьев. Дебора немного отстала — долгий путь в гору даже пантеру изрядно вымотал, ее черная шерсть лоснилась от пота. Хорошо еще было не так жарко — высокие кроны деревьев отбрасывали прохладную тень. Лучи полуденного солнца не могли пробиться сквозь них, поэтому в лесу царил мягкий зеленоватый сумрак.

Память снова начала давать сбои. Впрочем, это не слишком беспокоило Грэма, он уже знал: как только ему понадобится, она его не подведет. Такое уже было за прошедшие сутки. Стоило ему сосредоточиться на событиях, которые, казалось, бесследно выпали, тут же все прояснялось. Вот они, миленькие, тут, словно никуда и не «убегали». После неудачной попытки обстрелять светляков… Да нет же, никто не стрелял… Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Когда Грэм понял, что попасть на свой корабль ему не удастся, он вдруг вспомнил о старом звездолете Балта Троола, брошенном на дальних южных равнинах. Занятно… Но ведь прежде он никогда не слышал об этом звездолете. Хотя, возможно, Грэм просто запамятовал. Ну да, так и есть! Отец любил свой звездолет и всю жизнь на нем летал, пока не вышел на покой и не осел на этой планете. С тех пор старый космический корабль ржавеет где-то в степи. Грэм недоверчиво усмехнулся и покачал головой. Разве такое можно вдруг забыть?! Щекочущее чувство неясной тревоги вновь вернулось — он мог поклясться, что раньше ничего не знал о звездолете отца.

Лес поредел, и вскоре человек и пантера вышли на альпийский луг. До перевала оставалось рукой подать. Взбираясь в гору, Грэм пытался восстановить оборвавшуюся нить воспоминаний. Итак, он решил отправиться к старому звездолету Балта Троола. Огоньки не нападали, пока он собирался, и позволили беспрепятственно покинуть дом. Когда они перевалят через горы, их ждет еще очень долгий путь к звездолету. А пока — еще несколько часов подъема, и они на вершине.

Время старательно отшлифовало белые камни, среди которых почти не росла трава. В лицо хлестал пронизывающий горный ветер. Последние несколько шагов до вершины горы, и Грэм выпрямился в полный рост. Отсюда казалось, что горы разделили мир надвое — от горизонта до горизонта. Далеко слева через хребет лениво переползали тучи, чтобы затем серым водопадом обрушиться вниз. Справа в небо вонзался высокий, увенчанный голубовато-белой шапкой снега пик. Названия у него не было — Грэм не любил давать названия. Имена нужны для общения, но совершенно бесполезны, когда ты единственный хозяин целого мира.

Он еще немного постоял, вдыхая холодный чистый воздух и любуясь крутыми склонами неприступной вершины, а затем перевел взгляд на раскинувшуюся далеко внизу гладкую равнину, так напоминавшую ту, что видна из окна его дома. С одной лишь разницей — эту долину, залитую солнцем, изрезала широкая, полноводная река.

— Идем, Дебора, — сказал Грэм и первым зашагал вниз по склону.

Их снова встретил дремучий лес узловатых, искалеченных зимними бурями деревьев и стариков-великанов в десять обхватов. Ветер улегся, и теперь кругом властвовали тишина и спокойствие, от земли шел запах прелой листвы. Местами подпочвенные воды превратили землю в черную глину. Воды на этом склоне было в изобилии. Бессчетное число ручейков упрямо стремились вниз, к долине, большинство из них так и уйдут снова в землю, не набрав силы. Но временами им приходилось преодолевать и более серьезные потоки, сумевшие проложить собственное русло, засыпанное обломками сухих ветвей. Дебора с легкостью перепрыгивала препятствия, а вот Грэму пришлось попотеть, пробираясь через сплетения ветвей.

Они уже прошли половину пути, когда решили наконец сделать привал и пообедать на широкой поляне у бурного горного ручья. Дебора самостоятельно извлекла из ранца мясные консервы; подцепив когтем колечко, ловко сорвала крышку и, разлегшись на траве, с блаженным видом принялась трапезничать.

Устроившись на берегу под высоким, похожим на папоротник кустом, Грэм задумчиво смотрел на ручей, теребя в пальцах надкушенную галету. Прозрачные струи весело бились о камни, перепрыгивали их и неслись дальше, тут и там вскипали холодной белой пеной многочисленные миниатюрные водовороты. Над чистым песчаным дном кружили мелкие рыбешки.

Внезапное бегство нарушило привычное течение жизни Грэма. Впервые он отчетливо осознал, что без звездолета и связи подобен жертве кораблекрушения, оказавшейся на необитаемом острове. Десятки световых лет отделяли его от самых близких людей. Спокойная, такая знакомая и понятная планета в одночасье превратилась в ловушку. Одна надежда на отцовский звездолет.

Едва подумав о звездолете, он снова почувствовал прикосновение тревоги: может, память опять ему бесстыже изменяет? И в ту же секунду корабль встал перед его мысленным взором с почти голографической отчетливостью — таким, каким он запомнил его несколько лет назад. Гигантское архаичное веретено из черного металла, опираясь на массивные стабилизаторы, целилось в голубое небо заостренной верхушкой. Грэм снова ощутил тот трепет, охвативший его тогда, в шахте подъемника. Автоматика за несколько десятилетий пребывания под открытым небом ничуть не испортилась и послушно доставила его к люку. Мрачные коридоры, освещенные лишь тусклыми аварийными лампами, недружелюбно встретили непрошеного гостя в легкомысленных шортах и пестрой майке. Воздух внутри пропитался запахами старого металла и давно бездействующих механизмов. Но звездолет был жив, он лишь дремал и в любой момент был готов подчиниться команде пилота. И тогда он пронзит тонкую пленку атмосферы и вырвется в родную стихию.