Файл №208. Одно дыхание

- Постой! выкрикнул Молдер.

- Сиди уж... презрительно бросил "X" через плечо.

То, что было потом, Молдер еще долго видел в кошмарных снах. "X" оттолкнул от себя чужака и выстрелил. Зажав пробитую грудь, раненый опустился на колени.

- Ты хотел знать, чего стоит истина, агент Молдер? - негромко и отчетливо произнес "X". - Ты хотел знать то, что знаю я? Ну, смотри.

Он отступил назад и выстрелил стоящему на коленях человеку в голову. Потом повернулся к Молдеру. Тот, приподнявшись на четвереньки, пытался сдержать рвоту.

- Пожалуй, я обойдусь без тебя, - уронил "X" и неторопливо пошел к выходу.

Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр Вашингтон, округ Колумбия

15 ноября 1994 11.00

Кабинет доктора Дели был довольно просторным и очень пустым, но Молдер, метавшийся от стенки к стенке, чувствовал себя запертым в тесной клетке.

Сам хозяин кабинета сидел, отгородившись столом, забившись в глубь кресла, - маленький, ссутулившийся, нахохлившийся. Глаза за стеклами очков были неподвижны - он был не в силах оторвать взгляд от собственных переплетенных пальцев. В сущности, ему предстояло вынести смертный приговор. Но он старался произнести побольше слов - чтобы спрятаться от их простого и страшного значения.

- Если мы отключим дыхательную систему, это вовсе не означает немедленное прекращение жизни. Люди в коме могут длительное время жить при естественной вентиляции легких. То есть просто дышать. Зафиксированы случаи, когда такое состояние сохранялось десятки лет. Тем не менее, я считаю, что ваша дочь слишком слаба, миссис Скадли, чтобы мы могли рассчитывать на благоприятный исход. А если учесть тяжелую патологию ее иммунной системы... Я полагаю, она находится в этом состоянии с августа, с момента исчезновения. И никакой положительно динамики мы не наблюдаем. Скорее, наоборот...

- Илыми словами, она приближается к тому, что описано в ее завещании? осторожно спросила Мелисса, коротко взглянув на мать.

- Она уже там,- со вздохом ответил доктор Дели.

Губы Маргарет чуть дрогнули.

Молдер развернулся и навис над толстеньким доктором:

- Послушайте, Дели! Возможно, все-таки есть способ как-то подавить эту проклятую ветвящуюся ДНК? (Какие-нибудь антибиотики? Средствo против СПИДа? Витамины, шконед?!

- Я просто не знаю, что такое ветвящаяся ДНК, мистер Молдер, доктор еще ниже наклонил голову. - С чего вы взяли, что это вообще имеет к болезни мисс Скалли хоть какое-то отношение?

- А вы вообще ничего не знаете. Вы ей даже диагноз не можете поставить! - со злостью бросил Молдер. - Ее надо изучать! Исследовать!

- Дэйна - это не вещественное доказательство, фокс,- вмешалась Мелисса, -чтобы ее изучать. И исследовать.

- Но она здесь, потому что находится в необычном состоянии.

- Она здесь потому, что умирает, - в голосе Мелиссы прорезалась едва заметная трещинка. - И ничего необычного в этом нет. Мы прячем людей в больницах, потому что боимся посмотреть в лицо смерти. Мы трусливо продлеваем жизни, которым давно пора окончиться. И это более неестественно, чем смерть.

- Очень политкорректно! - огрызнулся Молдер.

- И очень по-человечески, - мягко возразила Мелисса и посмотрела на мать. Ее глаза затуманились. - Да, это так, мама.

Маргарет медленно поднялась. Глаза ее, темные и блестящие, были направлены прямо на Молдера, но видела она не его.

- Дэйна уже приняла решение, - проговорила она:- За нас. Вместо нас. И мы должны уважать его. Фокс! Ваша дружба с моей дочерью основывалась на взаимном уважении. За последний год я потеряла мужа - и, видит Бог, я не хочу терять мою девочку. Но, как и вы, я всегда ее уважала. И вы тоже должны...

Маргарет подошла к двери, остановилась, через силу повернулась и продолжила:

- Фокс. Настал момент, когда решение должна принять семья. Вы... вы можете идти с нами.

Молдер почувствовал, чго вокруг нею исчез воздух. Коротко качнул головой. Хотелось зажмуриться - чтобы отгородиться от внимательных глаз Маргарет - но он выдержал этот взгляд. Хотя бы это он выдержал.

Она понимающе кивнула, открыла дверь и, очень ровно ступая, вышла. Следом, - не оглядываясь, - Мелисса.

Молдер чувствовал, что лицо его горит.

Он беспомощно обернулся - и наткнулся на неожиданно жесткий взгляд доктора.

Дели молчал. Но во взгляде его отчетливо читалось: "Трус!" ...сорвало всю парусину, и "Пекод" под голыми мачтами должен был бороться со всеми демонами ветра. Подступила тьма, и в море, все таком же ровном, черном, густом и тяжелом, отражались свирепые вспышки молний. Вода гудела под ударами ветра, но волны лишь чуть отрывали головы от материнской груди и тут же падали обратно, не прожив и минуты. Ветер трещал и визжал, путаясь в обрывках парусов, которые буря оставила себе для забавы...

Скалли, уцепившись за леер, стояла на шканцах и при каждой вспышке молнии высоко задирала голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен путаному сплетению снастей, а Стабб и Фласк командовали матросами, которые подтягивали и крепили вельботы. Но все усилия были тщетны. Подтянутая до предела на шлюпбалках лодка Ахава все равно не избегла печальной участи. Чудовищным порывом ветра ее взметнуло, как бумажный колпак, и ударило о борт судна, проломив тонкое лодочное днище.

- Ай-я-яй, плохо дело, мистер Старбак, - сказал Стабб, разглядывая поврежденную лодку,- ну да ведь буре не укажешь, творит, что хочет. С нею сладу нет.

Что можно противопоставить буре? Разве наши собственные ветры? Но что за беда! Это все забавы ради, как поется в старой песне:

Эх, на море шторм, гудит

От души резвится кит,

Он хвостом своим вертит.

Вот так славный и забавный,

вот игривый, шаловливый,

вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!

Сыплет в кубок он приправу,

Ну и пена. Боже правый!

Разгулялся пир на славу.

Вот так славный и забавный,

вот игривый, шаловливый,

вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!

Корабли идут на дно,

Он же, крякнув, пьет вино,

Да причмокнет заодно.

Вот так славный и забавный,

вот игривый, шаловливый,

вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!

- Замолчи,Стабб, - взмолилась Скалли. Кто тебе сказал, что ты умеешь петь? Пусть буря поет и ударяет по нашим снастям, точно по струнам арфы зачем мы будем помогать ей разрушать наши мозги?

- Нет, мистер Старбах! Нет на свете способа заставить меня прекратить пение, разве что перерезать мне, глотку. Но и тогда, десять против одного, я пропою напосле док хвалебный гимн.

- Безумец! Посмотри на все моими глазами, если у тебя нет своих!

- Как? Разве вы видите темной ночью лучше, чем кто-нибудь, чем даже самый последний дурак?

- Молчи! - вскричала Скалли, хватая Сгабба за плечо, - Замечаешь ли ты, что шторм идет с востока, от того самого румба, куда должен мчаться Ахав в погоне за Моби Диком? От того самого румба, на который он лег сегодня в полдень? Теперь погляди на его вельбот и скажи - где, в каком месте пробоина? В днище, на корме, где он всегда стоит; его место разбито в щепы, друг Стабб!

- Что-то я не понял... - протянул Стабб.

- Да что тут не понять! Сама природа протестует против нашего похода на Моби Дика. Там, впереди, тьма неминуемой нашей гибели...

Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия

15 ноября 1994 12 .30

Даже самые заклятые материалисты признают существование "черных дней", когда что бы с человеком ни происходило - хорошее, плохое, нейтральное, скучное, интересное...- вызывает у него только тоскливое омерзение. Люди свободных профессий - или выраженные интуиты - в такие дни стараются залечь на дно, отменить все встречи - и вообще любые контакты с человечеством...

У Скиннера такой возможности не было.

А великолепная интуиция делала его состояние просто непереносимым.

С самого утра, когда электробритва, взбесившись,-зажевала щетину и пришлось добриваться станком, которым жена брила ноги, стало ясно,- что сегодня именно такой день.