Заочный инженер

ь ярлычок приклеить ко мне. Опять брови вверх вскинул и говорит:

"Ну, что ж, дело хорошее. Освещайте!"

"Товарищ директор. Вы знаете, что для фотоэлемента материал нужен. Медь. Окись меди. Вот я и пришёл просить вас, не разрешите ли вы мне отпустить меди для изготовления медных листов на покрытие ими крыши. Затем только я вас и побеспокоил".

"Ах, вот оно что? - Директор побарабанил пальцами по столу.- Товарищ Синицын. Мы должны поощрять рабочее изобретательство..."

"Да ведь это не моё изобретение, тут дело ясное",- перебиваю я его, видя, куда он клонит.

"Ну, не изобретательство, так овладение техникой. Мы должны всемерно поощрять. И я не имел бы ничего против того, чтобы отпустить на ваши опыты медь, если бы вопрос шёл ну... о каком-нибудь килограмме. Но делать медные крыши, когда у нас два процента недовыполнения плана, когда каждый грамм меди на счету, когда в ней так нуждаются наши фабрики и заводы..." - и пошёл, и пошёл. А резолюция, само собой: "отказать".- "Я и сам,- говорит,человек подотчётный. Что обо мне подумают?.."

Пробовал я с ним спорить, вижу - ни к чему. Упёрся человек, боится.

"Теперь,- говорит,- обезличка уничтожена. Персональная ответственность на мне. Я один отвечаю. Не могу. Рад бы, да не могу!.."

Вышел я от директора, а у крыльца меня уже товарищи дожидаются.

"Ну что?.."

Махнул рукой: "Отказ!"

"Как так отказ? На такое-то дело!.."

Крик, шум. Среди моих товарищей несколько туркменов, узбеков было. Горячие ребята. Хотели прямо к директору всей компанией валить.

"Мы лучше к предзавкома пойдём, к товарищу Окизову, свой парень, с ним скорее сговоримся!" - предложил кто-то.

"И к предзавкому пойдём, и к секретарю ячейки. Всех на ноги поднимем, а от своего не отступимся".

Пошли к Окизову. Тот в фотоэлементах ничего не понимает, но выслушал нас внимательно. И не улыбается, хотя и есть куда улыбку прятать: усы густые, только бороду бреет. "Кроса", как говорят туркмены,- "лысая борода", безбородый.

"Что-то мудрёное затеяли вы, товарищи,- говорит,- выйдет ли толк?"

"Выйдет! Выйдет! - кричим.- Мы уже делали. У нас уже маленькая лампочка горела".

"А вы не зажжёте её передо мною?" - спрашивает.

"Зажгли бы, да перегорела".

"А отчего перегорела? Может быть, и все лампочки перегорать будут?"

Объяснили ему. Крутит головой.

"Если бы я сам видал".

"Да пойми же, лампочки другой нет!"

"А вы достаньте, выпишите. Своими глазами увижу - помогу вашему делу".

Опять двадцать пять! Хорошо ещё, если в Ашхабаде или Ташкенте достанешь. А если из Москвы выписывать, когда-то получишь? Не терпелось нам. А делать нечего. Разослали письма знакомым, заказ в Москву. И ждать-то нам долго пришлось бы, если бы не случай.

Приехала изыскательская партия Геолкома. Я познакомился с одним ленинградцем и в свой выходной день отправился с ним в пески. Заночевали в палатке. А он, приятель-то мой новый, скорпионов, тарантулов боится. Ворчит, ворочается на кошме, да вдруг как крикнет.