Алтарь страха (сборник)

— Что? — переспросил Хансен.

— Вот тут-то парни и отогнали стадо обратно на пастбище. И вскоре среди деревьев чирикали пташки и вокруг царило спокойствие. — Он окликнул Куинна: — Где мы, Джордж?

— Над Пис-ривер. Недалеко осталось.

— Пис-ривер, река Мира, — сказал Армстронг, обращаясь к Хансену. — Ты веришь в предзнаменования?

Когда Куинн окликнул его из кабины, солнце уже низко висело на западе огромным оранжевым шаром. Армстронг напряженно уставился в иллюминатор, чувствуя, как учащается пульс.

Йеллоунайф лежал в дымке в нескольких градусах по правому борту. Внизу отливала медью поверхность Большого Невольничьего озера. Далее вставали горы Горн, заснеженные вершины которых уходящее солнце окрашивало в розовый цвет.

Самолет стрелой летел над озером, устремляясь между Йеллоунайфом и Провиденсом к Рэ. Тем самым на некоторое время он оставался не замеченным с земли. Не долетев до берега, они набрали высоту, сделали широкий разворот на восток, затем на юг, пока не отыскали железнодорожную ветку, протянутую от Йеллоунайфа к Рельянсу. Ракетная площадка располагалась в конце этой ветки, в двадцати милях восточнее Йеллоунайфа.

Подлетев со стороны севера, они позволили себе лишь мельком глянуть на площадку. Армстронг резко скомандовал:

— Садимся!

Куинн быстро развернул самолет и направил его на восток, прочь от площадки. Снизившись до высоты двухсот футов, они около получаса потратили на сложные маневры над опасно изрезанным ландшафтом, отыскивая для посадки безопасное место. Куинн в конце концов нашел плоскую площадку длиной в полмили и посадил самолет. Строительная площадка теперь скрывалась за южной стороной горизонта, в то время как Йеллоунайф едва виднелся на западе.

Со вздохом облегчения Куинн встал из-за штурвала и потянулся, расслабляя затекшие мускулы.

— Ну теперь посмотрим, от кого нам достанется. — Открыв дверь самолета, он осмотрел усталым взглядом темнеющее небо. — Если на площадке есть радар и нас заметили, то весьма скоро кто-нибудь к нам пожалует.

— Это понятно, — сказал Армстронг, протискиваясь мимо него и спрыгивая на холодную землю. — Но мне все же кажется, что удача пока с нами.

Куинн тоже спрыгнул на землю, продолжая поглядывать на небо. Макушка солнца уже скрылась за горами Горн, и с востока наваливалась темная пелена. Вся южная равнина помрачнела, затихла, казалось полностью лишенная жизни, но над горизонтом, в той стороне, где находилась ракетная база, дрожало зарево да мерцали огоньки на западе, в Йеллоунайфе. Ни один самолет так и не появился в сумерках, дабы узнать, кто приземлился. Вполне возможно, что их спасла осторожность, которую они проявили при подлете, а может быть, возникшие было подозрения улетучились вместе с улетевшим самолетом.

— Теперь осталось лишь добраться до ракеты или до обеих — или умереть при этой попытке, — медленно и задумчиво сказал Армстронг.

— Ты серьезно? — встревожился Куинн.

— Никогда в жизни я не был так серьезен, Джордж. Ты знаешь, какова ситуация; особенность ее еще и в том, что ни одной ракете не позволяют долететь до других планет. Это фундаментальная цель существующего заговора, а все остальное — второстепенные мелочи. Широкомасштабная акция против достижения ракетами Венеры задумана так тщательно, что становятся очевидными две вещи.

— Продолжай.

— Во-первых, поведение саботажников, вне всяких сомнений, убеждает нас в том, что существующие ракеты уже в состоянии долететь до новых миров, если, конечно, их по пути не взорвут. Это ценное знание, поскольку у них есть основания судить достоверно. Во-вторых, мы понимаем, что если хотя бы одна ракета — несмотря на все попытки не допустить этого — доберется до Венеры, то тем самым в дело включится психологический фактор такой силы, что ситуация на Земле претерпит радикальные изменения и мировой заговор потерпит крах. И потерпит потому, что лишится своей первоначальной цели. Заговорщики потеряют власть, подвергнутся дискредитации и разбегутся, как представители какой-нибудь секты, болтающие о конце света, а давно предсказанный Судный день по их календарю так и не наступает. Ведь все их фанатические замыслы были направлены на то, чтобы не дать человеку вырваться из этого мира в космос. — Фигура Армстронга в сгущающихся сумерках приобрела медвежьи очертания. — И вот пришла пора человеку отворить эту дверь! И стало быть, как я уже говорил, ракета на Венеру явится тем самым матом в один ход!

— Тут я готов тебе поверить, — согласился Куинн, — но мы ведь не знаем, готовы ли эти ракеты. Да и потом, они могут сами спокойно взлететь в назначенное время, причем без нашей помощи.

— Уомерсли, находясь под воздействием шизофразера, многое выболтал. Лгать он не мог. Он вынужден был говорить правду. Он сказал, что одна ракета официально готова к пробному запуску. Вторая находится в такой стадии готовности, что со дня на день и ее строительство должно быть закончено. На пробные запуски, различные модификации и прочую ерунду уйдет с месяц, а то и больше. Если же грянет мировая война, то этим ракетам никогда уже не добраться до Венеры, и их, скорее всего, взорвут здесь, на Земле, в том месте, где можно причинить максимальный ущерб. Ну, а в том случае, если найдется такой шустрый человек, что обманет заговорщиков и улетит, он столкнется с неисправностями в системе питания. И взорвется в космосе.

— Так, значит, мы собираемся взлететь на них и взорваться?

— Да, но только для пробных полетов на борту задействовано другое питание! Нам предстоит лишь рискнуть взлететь без пробного полета!

— А что, дело! — согласился Куинн, — Вполне возможно. На ракете, предназначенной для испытания, находится горючего по крайней мере процентов на десять больше. Хороший запас! И если точка взрыва установлена там, где еще остается излишек топлива, корабль приземлится, не успев выработать топливо до взрывоопасного момента. — Он потер руки в нервном возбуждении. — Но каков риск! На него способны лишь глупые новобранцы!

— И я готов рискнуть!

— Без предварительных испытаний невозможно узнать, готовы ли эти корабли к длительному путешествию. Можно поставить сто против одного, что только после свободного полета откроются причины для дополнительных модификаций. И что тогда прикажете делать пилоту? Заниматься инженерными работами, находясь на полпути при скорости полета молнии? Кроме того, точно неизвестно, где установлена точка взрыва. Предположим, взрыв состоится через час после начала полета — дополнительное горючее отложит взрыв на несколько часов, не более. И все равно произойдет — и прощай детство!

— Я же рассказывал тебе, что взрыв должен произойти на подлете к Венере. Взрывная точка размещена в конце топливного кольца. И корабль разлетится на куски уже на подлете, примерно там же, где и предыдущие. Так сказал Уомерсли. И по моему мнению, дополнительный запас топлива перекрывает потребный нам запас раза в три. Что же касается полета без испытаний, то тут у нас выбора просто нет. Критическим фактором является время. Миру осталось жить, может быть, несколько часов. Так что, Джордж, или мы взлетим на этих ракетах, или все отправимся в вечность!

— Мы взлетим на них? — Куинн огляделся испуганно, словно увидел призрака. — А где же еще один пилот?

— Я.

— Ты?! — Куинн на мгновение лишился дара речи. Затем сказал: — А что тебе известно о пилотировании космических ракет?

— Теоретически достаточно много, правда, опыта нет. Но я быстро обучаюсь. Нахватаюсь знаний у тебя.

— Мама дорогая, вы только послушайте его!

— Здесь потому строятся две ракеты, — терпеливо стал разъяснять Армстронг, — что они полетят вместе. А это означает, что между ними осуществляется микроволновая связь. И пилоты могут разговаривать друг с другом. И значит, ты будешь разговаривать со мной и рассказывать, что делать.

— Дружище, это-то я понимаю! Но позволь тебе заметить, тупица ты эдакий, что управлять взлетающей ракетой сложнее, чем пьяной кометой. Как ты себе представляешь этот процесс? Я, по-твоему, в отчаянии цепляясь за сотни переключателей и сотрясаясь вместе с сотнями тонн готового взорваться металла, еще и должен спокойно читать тебе лекцию?