Алтарь страха (сборник)

— Ну разумеется, нет. И поэтому я буду взлетать первым, слушая твои инструкции. А когда я взлечу или размажусь по ландшафту, ты себе спокойно взлетай. Если я к тому времени еще не развалюсь на куски, тебе останется лишь сократить до меня дистанцию, чтобы попасть в радиус действия связи.

— Да это же гарантированное самоубийство! — решительно заявил Куинн.

— Вот именно так я себя и чувствовал, когда изобретал всякие штуковины для твоей восемнадцатой ракеты. И вообще, почему ты считаешь, что только ты имеешь право рисковать своей шеей?

— Да вы оба спятили, — мрачно высказался Хансен. — Спятили и сбрендили. Слава Богу, что еще нет третьей и четвертой ракеты. Тогда бы вы заставили пилотировать одну из них меня, а другую — Мириэм.

— Жаль, что их нет, — сказал Армстронг, — Я бы точно тебя в них засадил!

— Это ты так думаешь! А я про себя знаю, что я нормальный, даже не проходя проверку психотроном!

— Ну предположим, что я откажусь принимать участие в этом безумном замысле? — спросил Куинн.

— Ты же наша опора. Без тебя нам крышка. Ты же понимаешь это, Джордж. Но как бы там ни получилось, я-то все равно сделаю попытку. Я не для того зашел так далеко, чтобы просто так взять и отступиться.

— Ага, значит, хочешь перехватить всю мою славу? — Куинн печально покачал головой. — И это друг называется, а? — И он мрачно продолжил: — Что касается меня, то я за себя ни капли не боюсь, иначе бы меня не выбрали пилотом восемнадцатой. И мне вовсе не нравится идея о твоем пилотировании второй ракеты. Ты разобьешь себе свою большую глупую башку, и без всякого толку как для себя, так и для кого-нибудь еще.

— Два пилота лучше, чем один, пусть второй и любитель, к тому же не имеющий к этому делу никакой склонности.

— Это понятно. — Куинн сердито пнул камешек. — Где-то там, на площадке, должны находиться два первоклассных пилота, и было бы здорово, если бы это оказались знакомые парни. Я думаю попытаться вступить с ними в контакт и уговорить их помочь нам.

— Отличная идея. А теперь подумай, как нам туда пробраться, поскольку мы в их штат не зачислены, и как убедить пилотов оказать нам содействие. И все это — до рассвета!

— До рассвета? — Куинн разинул рот. — Ты собираешься взлетать ночью?

— Да, если попадем на корабли без приключений.

Куинн со скорбным выражением на лице извлек из кармана автоматический пистолет, который прихватил во время заварушки в доме Синглтона, выщелкнул магазин, проверил, полон ли он, вновь вставил и убрал оружие в карман.

— Ну а мне какая роль отводится в этой идиотской затее? — хрипло спросил Хансен, обращаясь к Армстронгу.

— Я хочу, чтобы Мириэм до твоего возвращения покараулила Уомерсли и служанку. А ты и твои люди пока поможете нам прорваться на площадку и проникнуть в корабли.

— А потом?

— Вернетесь обратно, если сможете. Я думаю, у тебя получится. Если хотя бы один из кораблей взлетит, тут такое начнется, что и дюжина людей сможет незамеченной выйти с площадки. Когда вернетесь, заберете остальных, доберетесь до Йеллоунайфа, дозвонитесь до Грегори и расскажете все, что знаете, а уж он постарается вас защитить. Если хотя бы один из нас долетит до Венеры, позиции Грегори станут несокрушимыми. И уж тогда он сделает из тебя такого ангела, что даже родная мать не узнает!

— Если то, да если это, да если другое, — с откровенным скептицизмом пробурчал Хансен. — А если вы не взлетите?

— Тогда заварится каша, и весьма горячая. — Армстронг рассмеялся. — Но впрочем, какая разница? Другого выхода у нас все равно нет!

— Твоя взяла! — Хансен подошел к самолету, проинструктировал Мириэм и вернулся с одним из своих людей.

Без дальнейших обсуждений все четверо двинулись к зареву, мерцающему на юге. Холодный ветер продувал каменистую равнину; на небе не осталось и следа от лучей уже закатившегося солнца, но яркие звезды и серпик луны освещали путь. Погруженные в свои мысли, люди не останавливаясь шли вперед. Зарево на горизонте по мере приближения становилось все ярче.

Строительная ракетная площадка была довольно обширной, ее окружал десятифутовый забор из колючей проволоки, который снаружи патрулировался вооруженными часовыми. В одном конце этого громадного комплекса располагалось административное здание, в другом — возвышались мастерские, лаборатории и склады. Между ними, на гигантской площадке длиной в полмили, гордо возвышались два сверкающих цилиндра ракет номер девятнадцать и двадцать.

По корпусу ближайшей ракеты взбегала вверх узкая лесенка. Стараясь не попасться на глаза часовым, вся четверка прошла мимо первой ракеты и, подойдя ко второй, увидела такую же лесенку.

В заборе из колючей проволоки, по которой был пропущен электрический ток, было несколько входов. В том месте, куда к площадке подходила железнодорожная ветка, стояли большие металлические хорошо охраняемые ворота. По углам ограды находилось еще четверо ворот, поменьше. Регулярно, с интервалом в двадцать минут, каждый часовой входил в эти маленькие ворота, нажимал кнопку, посылающую сигнал на центральный пост, расположенный на территории комплекса, закрывал за собой ворота и возобновлял обход.

Целый час, притаившись в тени ракеты, четверо вели наблюдение за часовыми, пока не выяснили расписание их маршрутов. Каждая пара часовых, двигаясь от углов забора, быстро преодолевала расстояние до середины той стороны, по которой они шли, и, увидев идущую им навстречу другую пару, поворачивали, затем, дойдя до угловых ворот, нажимали кнопку, и все начиналось сначала. Каждый часовой регулярно встречался с напарниками — сначала на углу, затем на середине, так что попытка убрать одного из них встревожила бы остальных.

— Всего восемь часовых, не считая тех, что охраняют главные ворота, — прошептал Армстронг. — Со всеми нам не управиться. Остается единственный шанс — напасть на двоих сразу на углу, когда они нажмут кнопку безопасности. Тогда у оставшихся на то, чтобы дойти до середины, уйдет десять минут, а затем еще минуты три, чтобы добежать до угла и поднять тревогу. Итого у нас тринадцать минут, чтобы добраться до ракет и начать взбираться на них. До ближайшей добежать несложно. А вот до дальней — полмили. Я думаю, если меня не остановят, домчусь.

— Тебя? — прошипел Куинн, — А кто тебе сказал, что именно ты побежишь к дальней?

— Мои ноги сказали, коротышка. Они в два раза длиннее твоих.

— Хм! — презрительно фыркнул Куинн.

— Продвигаемся к тому углу и подползаем как можно ближе, пока патрульные будут находиться на середине. Даем им время нажать кнопку и бросаемся на них. — Армстронг схватил Хансена за руку: — И смотри, чтобы они даже не пикнули. Пригвозди их к земле, когда остальные поднимут тревогу, а затем сматывайся как можно быстрее. Не останавливайся и не размышляй, что в этот момент происходит со мной и Джорджем, уноси ноги, словно гонишься за миллионом долларов!

Подобно призракам, пробрались они к углу забора, подождали, пока часовые отойдут на достаточное расстояние, подползли на двадцать ярдов к ограде и залегли среди камней. Двадцать минут спустя часовые вернулись. Армстронг наблюдал, как они открыли ворота и нажали кнопку сигнала. Эти угловые ворота явно были самым слабым местом охраны, но для двойных дверей надобны два ключа, без которых не попадешь внутрь, не подняв тревоги.

Часовые вышли и начали запирать ворота. Несмотря на пронзительный ветер, Армстронг ощутил странное тепло во всем теле, когда поднялся на ноги.

Двадцать ярдов показались пятьюдесятью, а стук башмаков по камням — громом. Кто-то тяжело дышал сзади, еще две пары ног стучали слева. Странно, что часовые ничего не слышали. Он оказался уже на расстоянии прыжка от одного из них, когда малый повернулся и слепо заморгал, вглядываясь в темноту. Налетев на него разъяренным слоном, Армстронг сбил часового с ног. Второй еше возился с ключом у ворот, когда Хансен и Куинн одновременно набросились на него.

Армстронг не стал зря тратить время. Оставив свою жертву помощнику Хансена, он повернул ключ в обратную сторону, плечом распахнул створки и, схватив Куинна, затащил внутрь.