Маленький ныряльщик

    Пушек на палубе не было и в помине, а свежая краска на чёрном корпусе и белой надстройке радовала глаз. Над всем этим реял флаг торгового судна.

    Мы подошли прямо к борту - море нынче спокойно. Степан Осипович непривычно смотрится не в мундире, а кителе офицера торгового флота. Да и другие члены команды одеты исключительно мирно и довольно разнообразно. Большинство из них я давно знаю, но офицерский состав сменился полностью. Три мичмана, два лейтенанта и командир корабля - капитан-лейтенант. Впрочем, обращения исключительно по именам и никаких знаков различия, кроме шевронов на рукаве, не наблюдается. Но чистота и порядок - военные.

    Слышал замечание, сделанное матросу: "Не, "слушаюсь, Вашбродь", Тычкин, а "с превеликим удовольствием, Иван Захарыч". Вот уж где реально "потаённое судно".

    Макаров, кстати, кораблём не командует. Он командует нашей маленькой эскадрой. Что хочет, то и делает. Переоделся в матросскую робу и нырнул во чрево подводной лодки. Неугомонный. А мы с Клёминым с удовольствием поговорили с нижними чинами этой базы торпедных катеров. А что Вы думали, спрятано в трюме? Четыре катера двух типов. Там ещё и пара ныряльщиков припасена. Только не деревянных, а металлических с электромоторчиками и аккумуляторами. Но мне их не показали, как и катера. Это всё заколочено в ящики с грузовой маркировкой и без команды ничего трогать не велено. Есть на корабле и артиллерия - пушки Барановского. То есть, их как бы нет на виду, но достать из ящиков и поставить на подготовленные места - дело нескольких минут. Хоть на палубу, хоть на шлюпки - это без разницы.

    Однако -- машина осталась старая. Этот корабль модернизировался на той же верфи в Николаеве, где собиралась наша лодка. А еще нынче по весне там же из парохода Добровольного флота "Ярославль" сделали крейсер "Память Меркурия". Построили пароход во Франции -- считай новенький. Скорость у него пятнадцать узлов, что по нынешним временам неплохо. Шесть шестидюймовок на него поставили, да не мортир, а настоящих морских орудий. Еще там смонтировали четыре поворотных торпедных аппарата для стрельбы минами Уайтхеда.

    Если бы такое вооружение было на "Весте" когда она выманивала на нас турецкий броненосец, думаю, Баранов не удержался бы и вступил с ним в перестрелку. А вообще поговаривают, что скоро и броненосцы начнут строить на Чёрном море. Только никак в толк не возьму, зачем они там нужны?

    ***

    Нашу маскировку Степан Осипович одобрил и снимать пока не велел. Мы её слегка подправили, где расшаталась. А вообще на будущее нужно будет хорошенько продумать вопросы "переоблицовки". Что-то подсказывает мне -- это пригодится ещё не один раз.

    Господин командующий сказал, что сам с нами пойдёт за штурмана, но велел обождать, пока не ясна диспозиция. Распорядился отойти в сторонку и встать на якорь. Долго ругался, что такового на нашем ныряльщике нет и обещал не принять его на вооружение без столь необходимой в морском обиходе вещи.

    На что я спросил, есть ли якорь у его любимого детища - торпедных катеров. Оказалось - нет, но кошку с верёвкой экипажи в хозяйстве держат, что и спасает положение. Что такое кошка? Вы рыболовный крючок-тройник видели? Вот это - тоже самое, только размером заметно больше. Как раз с якорь.

    В общем - дрейфовали, изредка выправляя положение электромоторами.

    На третий день подошла к нашим "судам" рыбацкая парусная лодка, после чего мы отправились на юг. Мы, это субмарина "Н2" на должность штурмана которой заступил капитан второго ранга бывший командир Каспийской флотилии Степан Осипович Макаров. То, что командование кораблём остаётся за мной -- мы даже не обсуждали. У нас этот вариант взаимодействия давно отработан.

    Сначала, правда, был проведён краткий военный совет на "Великом князе Константине", куда доставил меня паровой катер, нарочно присланный. В первых же словах я получил выражение глубочайшего начальственного неудовольствия за отсутствие на подводной лодке собственного разъездного плавсредства, а потом одетый греческим рыбаком Михаил Львович, а это его привезла парусная лоханка, сообщил, что как британская, так и французская эскадры или следуют к Александрии, или уже находятся в непосредственной близости от неё.

    Точнее сказать невозможно. Конечно. Радио ещё не изобретено, а телеграфных контор посреди моря просто нет.

    После чего наш командующий сообщил где и когда он намерен ожидать встречи с "Великим князем Константином".

   ***

   Диспозиция -- яснее некуда. Где-то там, на далёком юге, надо отыскать место, к которому стремятся могучие броненосцы двух могущественных держав. Присмотреть за тем, как они себя ведут и, не открывая себя, отшлёпать того, кто затеет проказничать. Сан Саныч перепутал подводную лодку с волшебной палочкой.

   Ну да мы нынче люди военные, наше дело -- прилежание проявить.

   "Бижутерия", как Вы поняли, осталась на "Великом князе Константине". Мы идем ночами над водой, а в светлое время -- под водой. Держим скорость восемь узлов примерно шесть часов, а остальное время -- два или три. В этих местах часто появляются корабли, да и с островов нас заприметить не так уж сложно. А путь наш не близок -- мы только что миновали остров Крит -- он остался по правую руку вне пределов видимости. Хорошо, когда есть штурман, когда с магнитным компасом поработал специалист, и стоит тихая погода.

   Несколько раз днём шли под водой с работающей турбиной, забирая воздух через поднятую телескопическую трубу -- держали шесть узлов. Макаров всюду суёт свой нос, выпытывая тонкости работы разных устройств. Собеседники его -- люди увлечённые, рассказывают всю подноготную. Сам же Степан Осипович читает нам с Игнатом и Карловичу интенсивный курс нескольких дисциплин, связанных с тонкостями судовождения и определения положения судна.

   За четыре дня в дороге дважды провели обсервацию по звёздам. Вернее -- три, но первый блин получился совсем комом, так что он не в счёт.

   ***

   Ровно гудят моторы. По счислению вот-вот должны показаться огни Александрии. Турбина остановлена и мы идём на электромоторах. Степан Осипович ловит момент восхода солнца и скрывается в отверстии люка. Чуть погодя вверх ползёт труба перископа. Его окуляры обшаривают горизонт, а потом всё возвращается на свои места.

   - Дымы впереди. Много, - вахтенный выбрался наверх из центрального поста. - Судя по интенсивности -- это целая эскадра, разводящая пары.

   Опускаюсь вниз и тоже поднимаю перископ -- сверху видно дальше, да и оптика там хорошая. Зато почти неощутимая там наверху качка, при подъёме точки наблюдения на несколько метров уже имеет заметную амплитуду и удержать цель в поле зрения крайне затруднительно. Да и расстояние велико.

   После меня Макаров тоже мучается некоторое время и, оторвавшись от окуляров, "докладывает":

   - Много труб, много дымов.

   Вот и вопрос. Кто дымит? Зачем дымит? Не готовится ли какой-либо пакости египтянам? А мы ещё далеко.

   Выбираюсь наверх. Море вокруг пустынно. Ладно, поторопимся, однако.

   - Запустить турбину. Самый полный. Курс прежний.

   Слышу как сначала в воздухозаборнике засвистел всасываемый воздух, потом заструилось горячее марево над отводной трубой. Почувствовал вибрацию пальцами руки, положенной на поручень. Скорее побежала назад вода вдоль бортов и яснее обозначился след за кормой. Даже бурун вспузырился. Набегающий спереди поток воздуха стал ощутимым.

   - На лаге десять с половиной, - это голос снизу. А на хорошем-то ходу меньше качает.

   Опять спускаюсь вниз и поднимаю перископ. Действительно, качает меньше, но зато появилась вибрация, от которой контуры удалённых объектов расплываются перед глазами. Зато можно убедиться в том, что ближайшие окрестности за пределами поля зрения наблюдателя с мостика действительно пустынны.