Начало тьмы (СИ)

— Что же это! — возмущенно вскричала она, неожиданно крепко схватив его за плечи и силой укладывая обратно (что было нетрудно). — Что, я спрашиваю?! Вы должны лежать — иначе…

— Что… охрану позовете?.. — прохрипел Ило, положенный на обе лопатки. И сам напугался результата своих слов — девушка вздрогнула, словно ее ударили. Медленно выпрямившись, некоторое время смотрела на него, горестно распахнув глаза — и глаза эти вдруг наполнились слезами.

— Вы… — прерывисто всхлипнула она, схватившись руками за жарко полыхнувшие щеки. Прошептала, — Вы… Как вы смеете… Я вас ничем… — голос ее прервался, и она выбежала из каморки так же быстро, как появилась. У Отари голова уже шла кругом — и от этих внезапных появлений, и от собственных непонятных чувств — сжав зубы, обозленный на весь свет, а в первую очередь на себя самого, он рывком поднялся на ноги, чуть не упал, выругался в полный голос и, неуклюже наклонившись вперед, вышел из своей камеры, лишь чудом не протаранив лбом двери. Сейчас он готов был раскидать любых охранников, как кроликов — бешеная сила бушевала в нем, ища выхода… Но раскидывать никого не пришлось — это стало ясно с первого взгляда. «Идиот!» — обругал он себя вконец уничтоженный Ило, когда понял. Он настолько привык видеть Инар на фоне станции космосвязи, что в первое мгновение был просто в недоумении — девушка умудрилась захватить всю обстановку с собой? И тут же жгучий стыд съел его начисто — это он, он — здесь! На этой трижды проклятой — и трижды благословенной! — точке связи. Стыд ел его не зря — ошибиться может каждый, но, когда дело касается женщины… В общем, Отари сейчас чувствовал себя последним из всех неблагодарных скотов. Неуклюже шарахаясь от одной стойки аппаратуры к другой, он двинулся на поиски своей спасительницы. Задевая в полумраке за края и углы, разглядел, наконец, выход из нагромождения и со всей возможной скоростью направился к нему. Обуреваемый все тем же бурливым коктейлем чувств, ввалился в знакомое рабочее помещение, еще не зная, что будет говорить или делать — но Инар здесь не оказалось. «Ушла?» — мелькнула озабоченная мысль. А если ушла, то куда? Или, может, за кем? Черт — за это время он превратился в какое-то затравленное животное! Тихий звук вывел его из раздумий — он прислушался. Потом, опираясь о стенку нечувствительными подушками ладоней, прошел к неприметной двери. Нерешительно постоял возле… Звук повторился — больше всего он напоминал приглушенное всхлипывание. Решившись, наконец, Отари переступил порог.

…Он очутился в небольшой светлой комнатке — аккуратный столик, два легких пластиковых стула, шкафчик и большое зеркало — вот и вся обстановка. Из окна лился ровный солнечный свет — лишь приглядевшись, можно было понять, что это обыкновенная голографическая запись, прикрытая кружевными занавесочками. Все вместе сильно напоминало кукольный домик в разрезе. Всхлипывание доносилось из-за занавеси веселого канареечного цвета — осторожно отодвинув ее, Отари оказался в спальне — откидная кровать занимала крохотную каморку почти целиком. На кровати ничком лежала Инар, и плечи ее судорожно вздрагивали. Она ревела самым настоящим образом — не плакала, не рыдала, а именно ревела, полная сознания своей обиды. Неуклюже-поспешно подковыляв к кровати, координатор едва не грохнулся, но, вцепившись рукой в перину, задержался, чуть не выдернув кровать из гнезда. Перед ним на миг мелькнуло красное зареванное лицо — девушка тут же снова спрятала его.

— Чего вам… — неласково буркнула она из-под ладоней.

— Инар… — стесненно начал Ило и запнулся, не зная, как продолжить. Он хотел сказать, что благодарен ей, что она самая лучшая девушка в мире — но слова застряли где-то в глубине гортани. Пошевелил губами, он в отчаянии потряс головой — проклятье! Из-за тонких пальцев блеснул любопытный глаз — что такое происходит с этим большущим, здоровущим парнем? Это оказалось так неожиданно кокетливо, что Отари почувствовал облегчение — и произнес единственные нужные слова:

— Простите меня… пожалуйста.

— За что это… — по-прежнему неласково отозвалась девушка, но лицо от рук оторвала. Теперь она, оттопырив нижнюю губку, внимательно смотрела перед собой. Но Ило уже покончил с замешательством, и теперь слова его лились и относительно свободно:

— Ты… нашла меня на берегу?

— Да. Валялись там… как дохлый краб! — сказала Инар и не выдержала тона — прыснула. «Тоже мне, острячка», — беззлобно проворчал про себя Отари.

— Спасибо! — выдохнул он наконец после серии конвульсивных движений губами.

— Не за что — подумаешь! — фыркнула Инар. — Не бросать же…

— А… — Отари осторожно сглотнул, — другим ты сообщала…

— Кому это? — независимо вскинулась она. — Дяде?

И внезапно перешла в наступление:

— А вам-то что? Кому хочу, тому и сообщаю — а вы не командуйте! И вообще — что вы здесь делаете?! Почему встали — сейчас же на место!

Она проворно вскочила и, схватив Ило за руку, потащила к выходу блестя забытыми слезами. Отари, ошеломленной натиском, не сопротивлялся — куда там! Только растеряно и глуповато улыбался — он узнал то, что хотел. Никому-то она не сообщала…

…Неизвестно, как истолковала его улыбку Инар, но удалилась она алая от смущения и гнева — наполовину на себя. Отари неведомы были все эти борения — разлегшись на перине, он мечтательно глядел в потолок, полный еще не прошедшей радости. Как это называется, сейчас интересовало его меньше всего — романтический блескучий кавардак царствовал в его голове, отодвинув заботы. Да и какие могли быть теперь заботы? Убийственная среда ПУВ, как нарочно, вынесла его к самому безопасному месту на всей планете. Он может прятаться здесь хоть до второго пришествия — уж очередной-то звездолет прилетит гораздо раньше. Даже собственное состояние не вызывало былой тревоги — оптимизм, как пожар, распространялся на все вокруг — не успеешь оглянуться, как ты уже по горло в болоте розового киселя. Ну, хоть основания были — руки стали потихоньку отходить от непонятного онемения, да и говорить стало легче — то ли стараниями Инар, то ли естественным образом… Мысли скакали мячиками, упруго отталкиваясь от серьезных тем — восьмая база? Но после того, как он отвел угрозу, там все целы… Наверняка Крин и механик тоже — мысль-мячик отскакивает еще раз… Бред прямого контакта стерся и потускнел, вспоминаясь как давешний кошмар — и ведь, конечно, Отари больше не угодит в объятия ПУВ? Нет, нет… Он уже дремал — тихо мерцающий огонек нейроизлучателя освещал его лицо. Завтра… Что — завтра? Завтра все будет хорошо. Все будет очень хорошо…

Глава 21

Он проснулся с ощущением смутного беспокойства. Вокруг стояла мертвая тишина — в самом деле, ночь… Но сон не шел. Беспокойство теребило душу с занудством и настойчивостью зубной боли. Как будто что-то забыл и никак не может вспомнить — повернувшись на другой бок, Отари выругался про себя — вот еще маета… Что-то острое и твердое впилось в бок — приподнявшись, Отари посмотрел на перину. Нет ничего… Лег — снова что-то проехалось по ребрам так, что он поморщился. Наконец, он додумался пощупать карманы, и сразу же наткнулся на мешавший предмет. Все еще непослушной рукой залез внутрь — и еще до того, как вынул его, вспомнил, что это. И понял, что не давало ему спать. Совесть… В пальцах тускло мерцал гранями памятный кристалл. Обманчиво прозрачная глубина скрывала в себе то, ради чего он все и затеял — а сейчас постыдно забыл. В памяти мелькнула вереница лиц — ухмыляющийся Грор; Дино Микки, сосредоточенно набирающий очередной код вызова; Крин смотрел снизу вверх, как преданный пес… Мелькнуло и пропало лицо Пауля Эркина, незримого ангела-хранителя безумной одиссеи; даже главный диспетчер Ингвельсон возник откуда-то из глухого уголка памяти, тут же вытесненный хмурым лицом энергомеханика… Господи! Он даже не помнит, как его звали… Отари заворочался, отбросив легкое одеяло. И напоследок еще один образ возник в сознании, заставив стиснуть зубы. Антек Война. Заурядный ремонтник, простой парень, добродушно улыбался ему всем своим широким лицом, освещенным маленькими карими глазками… Всё. Отари тяжело поднялся. Все эти люди верили ему, помогали — иногда, может быть, и не подозревая об этом, ведь долг управленца — отнюдь не святой… Отари словно просыпался во второй раз. Похоже, что онемение коснулось не только тела — души… Сейчас оно проходило с тупой ноющей болью, как будто кончалось действие обезболивающего. Нейроизлучатель озадаченно пискнул и обиженно замигал оранжевым огоньком отказа. Медленными движениями Отари натянул ботинки и открыл дверь своей каморки. Спать он уже не мог…