Начало тьмы (СИ)

Тьма рванулась и накрыла его.

Часть IV. Остров

Глава 20

Отари Ило открыл глаза — и увидел свет. Ничего, кроме мутного белого света. Несколько секунд бессмысленного разглядывания — он закрыл глаза. Стало темно. Так и продолжалось — свет, тень, свет… Он занимался этим достаточно долго, пока не устал. Тогда возникла первая мысль… Но какая, понять не успел — умственное напряжение оказалось непосильным. Проваливаясь в очередное беспамятство, он уже не чувствовал, как чьи-то руки поворачивали его на бок, прикладывали к виску гладкое и прохладное…

Неопределенно-длинная пауза… Внезапно вернулся слух — гул в ушах перемежался тупыми толчками. Это напоминало что-то очень знакомое — помучившись, Отари, наконец, отыскал нужное понятие. Сердце… Его сердце. Он… Мысль вновь возникла, и на сей раз он успел ее осознать. Простой вопрос: «Кто я?»

…Ответ пришел позднее и почему-то со стороны: «Отари Ило», — пробубнил кто-то над ухом. Отари кивнул — со стороны это можно было понять только по дрогнувшим векам. Да, он — Отари Ило, координатор и прочая, и прочая… И в полной уверенности, что сейчас все выяснится, раскрыл глаза…

…В белесом полужидком свете дрожали размытые контуры с неприятным желто-серым отливом. Они вяло шевелились, меняя очертания… Отари захлопнул глаза, не успев даже испугаться. Учащенный стук сердца и судорожный вздох: «Ослеп?!» Попытался пошевелиться — уж осязание-то не откажет, и на ощупь он определит, где находится. Усилие вызвало томное головокружение — так ничего и не почувствовав, он обессилено вытянулся. Страх вспыхивал угарными огоньками — а ну как он парализован? А ну… В конце концов, он просто устал. Успокоение снизошло словно по заказу — и он всем существом потянулся к нему. Через минуту он спал, усыпленный нейроизлучателем, чутко среагировавшим на опасное возбуждение пациента. Обратная связь работала прекрасно.

…Пробуждение походило на подъем из глубокого колодца — но это было именно пробуждение, а не конец обморока. Открыв глаза, Отари некоторое время смотрел на светло-серую стену, в полудреме считая выбоинки и трещинки на пластиковой поверхности. В следующую секунду его словно подбросили — он видит! Дремота пропала, и, воодушевленный открытием, Отари попытался встать. Радость оказалась преждевременной — руки и ноги были словно сделанными из ваты. После несколько попыток Отари откинулся на спину, по-прежнему беспомощный. Успокаивая дыхание, он решил смотреть на вещи с оптимизмом — наладилось зрение, наладится и все остальное… Оглядывая помещение, он убедился, что оно вовсе не походило на больничную палату. Слишком уж крохотное — не комната, а келья. Окон нет, голые стены и слабо светящийся низкий потолок. Кровать занимала почти все место — только сейчас Отари обратил внимание на то, что лежит в своем комбинезоне, укрытый легким одеялом. В поле зрения попал стоящий у изголовья аппарат искусственного сна — стандартная бытовая модель. Тут же, на столике, россыпью лежали какие-то ампулы с сине-белыми этикетками — прищурившись, он разглядел надпись: «Белковый паек № 3». Принудительное питание. Сколько же времени он здесь? И где это — здесь? Близкие шаги отвлекли внимание — обратив лицо к двери, он замер в ожидании. Дверь отворилась. В полутьме обрисовалась легкая фигура — Отари вытаращил глаза… Задорная грива рыжих волос и бестрепетный взгляд, который нельзя было перепутать ни с каким другим… Инар! Стремительно войдя в комнатку, она натолкнулась на его изумленный взгляд. Вспыхнув, неловким движением высыпала на столик целую кучу ампул и, не подбирая попадавшие на пол, так же стремительно вылетела за дверь. На Отари словно повеяло сухим ветром с ароматом корицы — мысли спутались… Однако здравый рассудок быстро поставил все на место, как кристаллик соли, брошенный в перенасыщенный раствор. Он в плену! Это объясняло появление Инар, имя в виду ее верность, доказанную однажды. К тому же родство с Эшем Бронтомом гарантировало сохранение тайны… Отари погрустнел — злости не было. Была усталость… Глядя в потолок, он нехотя обдумывал положение вещей, однако все время сбивался на вспыхивающий нимб волос… В конце концов он пересилил себя и заставил заняться делом — вернее, занял голову бесплодными прогнозами будущего. Невеселая перспектива… Бронтому ничего не стоит представить дело так, что координатор и пикнуть не успеет, как окажется на рудниках Нептуна. Прямых улик нет, однако спустя двое суток после его нелегального появления началось такое… Эх, Грор, сукин ты сын! Глаза после всех пережитых волнений потихоньку слипались. Он сладко зевнул, поддаваясь обволакивающий сонливости — то ли своей, то ли внушенной. Не пытаясь в этом разобраться, погрузился в сон. И проспал еще неизвестно сколько времени…

…На этот раз он проснулся сразу, словно от толчка. Вокруг царил полумрак, потолок чуть светился — Отари по-прежнему лежал на спине, виски его мягко обнимали два прохладных электрода. Каким-то шестым чувством он понял, что сейчас ночь. Осторожно повернув голову, увидел сначала гору поблескивающих в темном свете лекарств — столик был погребен под ампулами, капсулами, обертками с пестрыми этикетками и еще бог знает чем. А над всем этим раздавалось легкое посапывание — в креслице у стены, неудобно склонив к плечу голову и чуть приоткрыв рот, мирно спала Инар. Верная сиделка дрыхла самозабвенно, и Ило представилась возможность без помех рассмотреть ее… Благо ничем другим он сейчас заняться не мог — он убедился в этом, попробовав пошевелиться. В ответ на вызванный шум девушка завозилась в кресле, окончательно сворачиваясь в клубок. Во сне человек меняется — может быть, он становится самим собой… Спящий беззащитен и Отари ощущал неловкость — свернувшаяся калачиком девушка напоминала котенка. Особенно из-за распустившихся волос, обрамляющих лицо беспорядочным нимбом. Само лицо носило следы старательной, но безуспешной борьбы за красоту с помощью новейшей светокосметики (наверное, подарок к совершеннолетию, решил Ило). Но, противореча задорным краскам, либо было бледным и осунувшимся — под глазами залегли тени… Простенький рабочий комбинезон розоватого оттенка и заношенные домашние туфли довершали картину. Оторвавшись от ее созерцания в некотором смущении, Отари зажмурился и честно попытался уснуть. Но спустя несколько минут со вздохом открыл глаза — похоже, он отоспался дней на десять вперед. И пришлось коротать время до утра, занимаясь бессмысленным перетряхиванием все тех же мыслей. Время за этим занятием тянулось томительно медленно…

…Инар проснулась бесшумно от негромкого звукового сигнала — на гладких боках ампул и пузырьков замигал отсвет сигнального огонька. Быстрый взгляд на пациента, затем куда-то за него — сигнал прекратился. Отари задрал голову и встретил ее взгляд.

— Вы… Вам лучше?

Глядела она почему-то с опаской. И спрашивала осторожно. Отари попытался ответить с ходу — и не смог. Губы не слушались. Наконец, выговорил по слогам:

— Ни-че-го…

Инар молчала — замерла и молчала, словно чего-то ожидая. И отчаянно при этом труся… «Что, я кусаюсь, что ли?» — ворчливо подумал Ило. Его раздражал этот страх — не такое уж он чудовище. Хотя, наверное, ей многое порассказывали… Он нахмурился. Девушка, наконец, вышла из оцепенения. Отведя взгляд, неуверенно поднялась с кресла… Отари с трудом сложил губы в нужную фигуру:

— Элек… тро… ды, — и показал глазами на лоб. Инар закусила нижнюю губу и, медленно склонившись, взялась за прохладные пластины, не забывая при этом коситься на лежащего. Ей-богу, Отари так и подмывало неожиданно гавкнуть на нее снизу! Но он подавил мальчишеское желание — по всему видно, ее уже и так напугали, дальше некуда. Он услышал близко от себя ее стесненное дыхание и ощутил скользящее касание чуть влажной ладони — рука сразу же отдернулась. Электроды были благополучно сняты и Инар улетучилась, оставив после себя слабый запах корицы. «В самом деле — корица… от волос, что ли?» Насущная проблема, что и говорить… Сосредотачиваясь на каждом движении, Отари медленно сел, опираясь руками о кровать. Голова слегка кружилась — но, в общем, было терпимо. С ногами дело обстояло хуже — наконец, удалось выбросить эти нечувствительные тумбочки из-под одеяла и опустить на пол, неуклюже грохнув ступнями — «бум!» «Шум…» — подумал координатор. И не зря — послышался торопливый перестук шагов, и в комнату коршуном ворвалась Инар: