Потаенные ландшафты разума

По­се­ще­ние уст­ро­ил док, и те­перь он шел впе­ре­ди под ру­ку с не­мо­ло­дой жен­щи­ной, важ­ной, са­мо­до­воль­но-на­пы­щен­ной, на­чаль­ст­вен­но гля­дя­щей сквозь круг­лые боль­шие оч­ки, от­че­го ее круг­лое ли­цо при­об­ре­та­ло пол­ное сход­ст­во с со­вой. Она по­ка­за­лась Ма­ри­не су­хой и стро­гой, но док су­мел рас­ше­ве­лить ее хо­лод­ность, и те­перь она че­му-то под­хо­ха­ты­ва­ла и вы­гля­де­ла уже про­сто как ста­рая не в ме­ру тол­стая си­дел­ка. "Ви­ди­мо, они вме­сте учи­лись и те­перь вспо­ми­на­ют мо­ло­дость", - ду­ма­ла, поч­ти уга­дав, Эхо, но и сам док и его од­но­каш­ни­ца бы­ли ей сей­час на­столь­ко без­раз­лич­ны, что про­ва­лись они в сей мо­мент в са­мую пре­ис­под­нюю, то и этим по­ступ­ком они не из­ме­ни­ли бы хо­да ее мыс­лей.

Ма­ри­на шла пред­по­след­ней, за ней за­мы­кал груп­пу Эле­фант, бе­реж­но под­хва­ты­ваю­щий ее под ло­коть вся­кий раз, как за­ду­мав­шись она от­кло­ня­лась от кур­са или за­бы­ва­ла по­вер­нуть, сле­дуя за впе­ре­ди иду­щи­ми.

На­ко­нец, ми­но­вав еще два эта­жа, они ос­та­но­ви­лись, док­тор­ша хо­хот­ну­ла в по­след­ний раз и, чмок­нув до­ка, упорх­ну­ла по ка­ким-то сво­им де­лам.

- Здесь, - ти­хо, по­лу­ше­по­том ска­зал док, мо­мен­таль­но по­серь­ез­нев. Он по­сту­чал. Че­рез мгно­ве­ние из-за две­ри вы­су­ну­лась го­ло­ва Син­дба­да. Он хму­ро ог­ля­дел при­шед­ших, по­том вы­шел и, от­ве­дя Эле­фан­та в сто­ро­ну, что-то бы­ст­ро и энер­гич­но ему ска­зал, по­том так же не­слыш­но шмыг­нул в па­ла­ту и за­крыл за со­бой дверь.

Вся груп­па, на­блю­дав­шая за эти­ми ма­нев­ра­ми, мол­ча ус­та­ви­лась на Эле­фан­та, ко­то­рый, что-то со­об­ра­жая, бы­ст­ро про­бе­жал взгля­дом по ли­цам и на­ко­нец, что-то ре­шив про се­бя, не­гром­ко ска­зал:

- За­хо­дить бу­дем по двое. Об­ме­ни­вать­ся мне­ния­ми мож­но. Рег­ла­мент - две с по­ло­ви­ной ми­ну­ты. Раз­бей­тесь на па­ры. По­след­ни­ми пой­дем мы с до­ком. Те, у ко­го поя­вят­ся ка­кие-ли­бо мыс­ли, ги­по­те­зы, дол­жен ска­зать мне, он при­сое­ди­нит­ся к нам с до­ком. Уч­ти­те, мы бу­дем ос­мат­ри­вать Маэ­ст­ро под­роб­но, в те­че­ние по­лу­ча­са, так что ва­ши ар­гу­мен­ты долж­ны быть дос­та­точ­но вес­ки­ми хо­тя бы для вас са­мих. Зре­ли­ще это, воз­мож­но, не из при­ят­ных. Де­ву­шек, на­обо­рот, про­шу при­сое­ди­нить­ся, мо­жет быть их при­стра­ст­ный взгляд уло­вит что-ни­будь осо­бен­ное. От­брось­те свой стыд хо­тя бы на вре­мя. Все, кто пой­дет пер­вый? Да, кста­ти. Об­су­ж­де­ние со­сто­ит­ся вни­зу, на ули­це, че­рез час.

Трас­се­ры за­хо­ди­ли и вы­хо­ди­ли, за­хо­ди­ли и вы­хо­ди­ли. Ни­кто не на­бра­сы­вал­ся с во­про­са­ми на вы­шед­ших, все мол­ча­ли. Из­ред­ка вы­шед­шие под­хо­ди­ли к Эле­фан­ту и ос­та­ва­лись, ча­ще они тут же спе­ши­ли вниз, в раз­де­вал­ку, на ули­цу.

Дождь за ок­ном, ка­жет­ся, кон­чил­ся, и ве­тер, на­обо­рот уси­лил­ся, и да­же сквозь двой­ные ра­мы бы­ло слыш­но, как он яро­ст­но рвет вер­хуш­ки де­ревь­ев.

Эхо ока­за­лась в од­ной па­ре с Бор­цом, воб­щем-то не слу­чай­но, хо­тя и не при­ло­жив для это­го ни­ка­ких уси­лий. Про­сто ей бы­ло воз­ле не­го по­кой­но и, ви­ди­мо, он то­же чув­ст­во­вал это.

Маэ­ст­ро ока­зал­ся со­всем не та­ким, как его пред­став­ля­ла Эхо. Че­ст­но при­знать­ся, она про­сто не уз­на­ла его и, ос­та­но­вив­шись по­сре­ди па­ла­ты, ста­ла ша­рить гла­за­ми, ища еще од­ну кой­ку, по­ка Син­дбад не дер­нул ее за ру­ку и, поч­ти на­силь­но, не под­вел к об­на­жен­но­му по по­яс, ле­жа­ще­му с от­кры­ты­ми гла­за­ми бе­ло­ку­ро­му ги­ган­ту, как по­ка­за­лось Ма­ри­не. Маэ­ст­ро из­ме­нил­ся. Пе­ре­ро­ж­де­ние за­тро­ну­ло его внеш­ность не на­столь­ко силь­но, как ка­за­лось при пер­вом по­верх­но­ст­ном взгля­де. Но раз­ни­ца бы­ла кри­ча­щей. Слов­но бы тон­ки­ми лег­ки­ми штри­ха­ми мас­тер-гри­мер ис­пра­вил его ли­цо, на­пол­нив оду­хо­тво­рен­но­стью и энер­ги­ей, свет­лые, вол­на­ми об­рам­ляю­щие ли­цо, во­ло­сы, по­доб­ные во­ло­сам биб­лей­ских ге­ро­ев, сде­ла­ли весь об­лик ро­ман­тич­но-при­под­ня­тым, ко­жа ста­ла изу­ми­тель­ной, иде­аль­ной, дос­той­ной за­вис­ти луч­ших кра­са­виц ми­ра, а рез­ко окон­ту­рив­шие­ся мыш­цы ат­ле­та за­ста­ви­ли вдруг с ка­кой-то том­ной тос­кой сжать­ся серд­це Ма­ри­ны.

"Нет, нет, нет, - за­твер­ди­ла, как за­при­чи­та­ла она про се­бя, - я не ос­та­нусь, нет, нет. Это не­вы­но­си­мо". Она ко­рот­ко взгля­ну­ла на Бор­ца, бо­ясь уви­деть рав­но­ду­шие на его ли­це, но удив­ле­ние и ува­же­ние, ко­то­рые она про­чи­та­ла в его взгля­де, вдруг еще боль­ше чем ожи­дае­мое рав­но­ду­шие воз­му­ти­ли ее, слов­но бы он смот­рел на не­что, на что ему бы­ло смот­реть нель­зя. Бо­рец ка­ким-то обо­ст­рен­ным чуть­ем по­чув­ст­во­вал эту пе­ре­ме­ну и, кру­то по­вер­нув­шись, вы­шел из па­ла­ты.

Она дог­на­ла его на ле­ст­ни­це и, хри­п­ло бро­сив: "Спа­си­бо", ско­рей, ско­рей, по­бе­жа­ла оде­вать­ся.

Гла­ва XIX

"... ни ак­тив­ное, ни ес­те­ст­вен­ное не ус­той­чи­во в идеа­ли­зи­ро­ван­ном ми­ре чувств. Про­стран­ст­во, его це­ло­ст­ность, эмо­ция с ним сли­тая во­еди­но, древ­няя при­ро­да этой эмо­ции, ко­то­рая ни­что, толь­ко до­рож­ка, иду­щая от внут­рен­не­го к внеш­не­му, сим­вол це­ло­ст­но­сти, не ут­ра­чен­ная на­ми эс­та­фе­та един­ст­ва все­го Су­ще­го, ме­та­мор­фо­за про­стран­ст­ва - Жизнь - все это в чис­то­те сво­их сим­мет­рий лишь про­ти­во­по­лож­ность сво­ей соб­ст­вен­ной су­ти, те­лес­нос­ти и вещ­но­сти. Взры­во­по­доб­ный ка­лей­до­скоп форм, сме­няю­щих од­на дру­гую, дос­ти­гая вся­кий раз пре­де­ла со­вер­шен­ст­ва, раз­би­ва­ясь о не­го вол­на­ми, не­су­щи­ми об­лом­ки, за­тме­ваю­щие сво­ей жиз­не­спо­соб­но­стью преж­них ис­по­ли­нов. Вот оно - Доб­ро, бла­го­склон­ное к Кра­со­те и Со­вер­шен­ст­ву и рав­но­душ­но тер­пя­щее Урод­ли­вость и При­ми­тив­ность..."

Мыс­ли Маэ­ст­ро тек­ли плав­но, ми­нуя ост­ров­ки оп­ре­де­лен­но­сти и уно­сясь в Оке­ан не­ве­до­мо­го. Вре­мя ос­та­но­ви­лось для не­го, или нет, вер­нее бу­дет ска­зать, Вре­мя поч­ти­тель­но про­хо­ди­ло ря­дом, не за­де­вая и не тре­во­жа его, не от­вле­кая от со­сре­до­то­чен­но­сти мыс­ли. С той по­ры, как он вы­шел из озе­ра Транс­фор­ма­ций, об­вел лу­чи­стым взгля­дом ок­ру­жав­ший озе­ро зе­ле­ный, ве­се­ло шу­мя­щий лес, вы­брал се­бе ме­сто на вы­со­ком бе­ре­гу под­ле ста­рой ог­ром­ной со­сны и сел под­ле нее в по­зе ло­то­са, внеш­ний мир слов­но бы ис­чез для не­го. Да­же ино­гда при­хо­див­шие со свои­ми не­взго­да­ми вол­ки не от­вле­ка­ли его, он лишь бла­го­склон­но при­ни­мал их тре­пе­щу­щее поч­те­ние и ле­чил на­ло­же­ни­ем рук, то от про­сту­ды, то от ран и пе­ре­ло­мов, то сни­мал му­ки го­ло­да. Ра­дость от спле­те­ния аб­ст­рак­ций, от их бес­пре­рыв­но­го дви­же­ния, пе­ре­ро­ж­де­ния, об­нов­ле­ния, эта но­виз­на ме­няю­ще­го­ся смыс­ла вы­зы­ва­ли в нем ощу­ще­ния, в срав­не­нии с ко­то­ры­ми удо­воль­ст­вие от со­че­та­ния изы­скан­ных блюд луч­ших по­ва­ров или иг­ры кра­сок осен­не­го ле­са - пре­вос­ход­ней­ше­го ко­ло­ри­ста, по­ка­за­лось бы блек­лы­ми и за­уряд­ны­ми, без ос­тат­ка за­хва­ти­ла его. И чем даль­ше ухо­дил он сво­ей мыс­лью, тем бо­лее без­жиз­нен­ным и не­по­сти­жи­мым ка­зал­ся он ок­ру­жаю­щей его лес­ной жиз­ни.

Од­на­ж­ды бе­ре­га озе­ра вдруг ста­ли спрям­лять­ся, слов­но бы не­ве­до­мый под­зем­ный строи­тель вы­рав­ни­вал их со­об­раз­но од­но­му лишь ему ве­до­мо­му пла­ну.

Зве­ри и пти­цы ни­че­го не по­ня­ли, но ес­ли бы че­ло­век вдруг по­смот­рел на эту кар­ти­ну, то уви­дел бы, как ма­лень­кое озе­ро пре­вра­ща­ет­ся в по­до­бие ги­гант­ской ван­ны для цик­ло­пи­че­ско­го фон­та­на. И фон­тан поя­вил­ся. Яс­ным без­об­лач­ным ос­ле­пи­тель­ным днем во­да взды­би­лась, вски­пе­ла, уда­ри­ла сот­ня­ми струй, и в цен­тре этой вод­ной фее­рии вдруг по­ка­зал­ся сам По­сей­дон, на чет­вер­ке сво­их че­шуй­ча­то­хво­стых ко­ней в ок­ру­же­нии нимф и океа­нид - сво­их мно­го­чис­лен­ных до­че­рей.