Точка бифуркации

- "Вавилов" мог обеспечить необходимую скорость доставки, - заметил Калуца.

- Возможно. Все обстоятельства принятия решения нам не известны, равно как и кто именно принял решение. Но мы это выясним.

- Не выясните, - сказал Калуца, уставясь перед собой, как упрямый мальчишка.

- Почему? - удивился Спиридонов.

- Потому что решения никто не принимал. Все полагали, что оно уже принято кем-то, а кем именно - никто не интересовался. Дело в том, что груз надо было доставить весьма срочно, ибо на Сатурн должна была упасть комета... или даже астероид. Этот.., ну, вот это нечто, взялось неизвестно откуда, его вовремя не заметили, а когда заметили, планетологи подняли вой. Случай уникальный - раз в сто лет, упустить было невозможно, начали искать варианты, а Асеев воспользовался неразберихой.

- Прекрасно! Я в полном восхищении. Данный полет - гимн бюрократической системе Управления. Таким образом, вся ответственность целиком и полностью ложится на капитана. Для него существует формальность, согласно которой он должен иметь письменное задание на полет.

- Он его имел, - сказал Калуца.

- За чьей подписью?

- За своей собственной.

- Но у него не могло быть полномочий отдать такое распоряжение. Да еще и самому себе.

- Такие полномочия у него были и, притом, письменно подтвержденные.

- За чьей подписью?!

- Уважаемый Василий Васильевич, вот это уже не наш, а ваш вопрос. Я этой подписи не видел, а точнее, не интересовался, чья она, но к подписи прилагалась печать, что я могу подтвердить даже на страшном суде, если он состоится. Не понимаю, для чего вам так необходимо знать, чья была подпись. Она была - и все тут!

- Не понимаете? - Спиридонов набычился. - Сейчас поймете. Если выяснится, что все обстоит не так, как вы доложили, то дело примет отчетливо выраженный уголовный характер, и удержать его в своих руках я не смогу. Я провожу только административное расследование. Уголовщина - это другие люди, другое ведомство и иные методы.

- Но мы и не настаиваем на вашей кандидатуре.

- Так вам необходим скандал?

- Нет. Нам нужна огласка.

Спиридонов постучал пальцем по столу и ткнул им в Калуцу...

- Запомните и зарубите себе на носу. Скандал и огласка разные, вещи. У нас в Управлении случались такие скандалы, что кое у кого кости трещали. Но при этом ни одно слово не достигло ушей широкой общественности. В вашем случае весь скандал может кончиться тем, что Асеев будет обвинен в превышении полномочий и преступной халатности, повлекшей, за собой гибель людей и травмы. А Сомов будет потерпевшим. Он что, нужен вам именно в этом качестве? Зачем? Неужели вы полагаете, что общественность, на которую вы уповаете, будет разбираться, что именно он претерпел? Смею заверить, весь пыл и жар, сиречь пар, уйдет в свисток, имя которому нарушение правил транспортных перевозок. Накажут непричастных, наградят виноватых и заклеймят невиновных.

Калуца сморщился и как-то странно дернул головой.

- Да, - произнес он, - мы не рассматривали возможность такого поворота дела. Мы полагали, что разбирательство будет по существу.

- По существу.., - зло перебил Спиридонов. - Так и давайте по существу! Были полномочия?

- Были, - твердо сказал Калуца.

- Как это можно доказать?

- Н-не знаю... Теперь уже, наверное, никак.

- "Уже...", "наверное...", - передразнил Спиридонов. Хорошо. Это наш вопрос. Только нам необходимо быть уверенными, что все обстояло именно так, а не иначе. Все бумажки у нас делаются минимум в двух экземплярах, и если существовал первый, то где-то существует второй. Мы его будем искать и найдем!

- Ищите! - воскликнул Калуца. - Ищите. Асеев не мог пойти на подлог. Он знал, что делает.

- То есть, Асеев и есть, вернее, был, тем лицом, которое обеспечивало административное прикрытие?

- Да, - сознался Калуца.

- Едем дальше. Итак, вы погрузили оборудование, в том числе и свое, сели и полетели. Хочу понять, откуда взялся вот этот Сомов? Зачем вам понадобился планетолог? Или...

- Сомов - случайное лицо. Он напросился лететь к Сатурну - у него было официальное приглашение - я настоял, чтобы мы его взяли, и разрешение на его полет было получено. Сомов нужен был мне, и Асеев согласился. Вероятно, он хотел использовать его как прикрытие, чтобы избежать подозрений на мой счет. Как вы полагаете?

- Вы меня спрашиваете? - удивился Спиридонов. - Это я вас должен спрашивать!

- Да бес его знает... Вы тут перед нами развернули перспективу - теперь даже и не знаю, чем руководствовался Асеев, когда принимал решение.

- Это я страху нагонял, чтобы вы вели себя прилично, сказал Спиридонов, усмехаясь. - Чем еще вас, больших ученых, можно достать? Вчера целый день всех пугал. Куда там! Пока напугаешь, сам весь в холодном поту... Но вы должны понять, что глупых вопросов я не задаю. То есть, давайте откровенность за откровенность. Мне за семьдесят, в большие начальники я не вышел, но кое-что в этой жизни сделал. А ваша тема меня задела. Я вижу в ней альтернативу существующему идиотизму в сфере управления. Спрашивается, какого черта мы так бездарно тратим интеллектуальный ресурс цивилизации? Сто раз об это спотыкался, и всякий раз думал: нет, иначе нельзя. Иначе - без бумажек, печатей и всего прочего - найдется какой-нибудь идиот и сотворит что-нибудь несусветное, отчего у цивилизации кости затрещат. Нет гарантий! А здесь есть просвет.

- Есть! - вдруг воскликнул Шеффилд и трахнул ладонью по столу. Выглядело это в его исполнении достаточно комично, но выражение лица свидетельствовало о том, что Шеффилд настроен весьма серьезно. - Я тебе голову даю - есть! Надо только копать, копать! Слушай, Спиридонов, ну сделай что-нибудь! Ведь стена, стена-а! Все все понимают, но как только доходит до дела, уходят в сторону и делают вид, что ничего особенного не произошло. А ведь оно произошло!.. Почему я должен... Он запнулся, подыскивая нужные слова, а потом нашел-таки, притом, что меня удивило, весьма забористые. В смысле того, что именно их мальчишки пишут на заборах.

Спиридонов блаженно сощурился и даже ушами зашевелил от удовольствия.

- Я смотрю, взаимопонимание устанавливается, - заметил Сомов сбоку.

Он сидел как бы отдельно, но, в то же время, и вместе, а думал как будто о чем-то своем, хотя, вроде бы и участвовал в общей беседе.

- Все жду, пока ты проснешься, - заявил Спиридонов, обращаясь к Сомову. - Так есть просвет?

- Есть. Но пока узкий. Не пролезешь.

- Ничего. Мы похудеем. Делаю скидку на взаимопонимание, но продолжаю в том же духе. Итак, вы летели к Юпитеру, и проводили свои эксперименты, нарушая второй параграф.

- Ничего подобного, - перебил Калуца. - Вернее, мы его нарушали не более, чем в данное беседе, - это моя точка зрения.

- В чем состояла суть ваших экспериментов?

- Идея следующая. Мы пытались установить информационным контакт между двумя.., черт его знает!, мозгами, то есть не мозгами, а теми процессами, которые в них протекают, минуя первую сигнальную систему.

- То есть?

- Преобразовывали биопотенциалы в электромагнитные колебания и перекрестно транслировали. В общем, идея довольно примитивная. Ее пытались осуществить и до нас с переменным успехом. Помнится, еще в прошлом веке, после бума экстрасенсорного лечения, начали ковыряться... Есть литература, монографии, а мы, так сказать, продолжили штурм твердыни. Методику подсказал Шеффилд. Тогда мы еще смутно представляли, что он имел в виду. Вся хитрость в подборе геометрической конфигурации источников, воздействующих на мозг реципиента. Мы зацепились за резонансные явления. В общем, нам повезло. У реципиента начали возникать образы, сопоставимые с какими-то воспоминаниями индуктора.., разные ощущения, и еще много чего интересного. Все это фиксировалось, загонялось в компьютер и делались попытки привязать конфигурацию биополей к.., - Калуца беспомощно повертел головой, отыскивая упрощенные эквиваленты своим профессиональным терминам, - короче, к мыслям и ощущениям. Повторяю, нам крупно повезло. Ключ ко всему - резонансы. При определенных м-м-м... ситуациях возникает как бы.., ну, если хотите, прямой канал между двумя мозгами!..