Лунный удар

После некоторой паузы заскрежетал проворачиваемый замок, и дверь открылась.

Прямо за ним стояла женщина лет двадцати в брюках цвета хаки и майке со следами пота под мышками. Некоторое время она изучала его, потом сказала:

— Хорошо, что вы не подошли со стороны Первого поста.

Флоров спросил, чем же это хорошо, она беззаботно сказала:

— Расстреляли бы вас к чертовой матери, — с потом распахнула люк пошире и пригласила. — Заходите, чего стоите. Только оружие оставьте.

Флоров сказал, что не один и, испросив разрешения, вернулся к машине за остальными. Генерал к тому времени очнулся, но был очень слаб.

— Лев Яковлевич, нас приглашают, — сказал он, а близнеца осадил. — А вас попрошу остаться. За машиной последишь, мало ли что. Покинешь ее только в том случае, если я за тобой приду лично. Усек?

Тот кивнул, но был очень недоволен.

— Не пойму, чего мы время теряем? — спросил он. — Рванули бы без остановки.

— Ты про ракеты «земля-земля» слыхал? — уточнил Флоров. — Видишь ли, мне не хочется, чтобы нас подстрелили в спину чем-то подобным.

Генерал взял свой баул, и они пошли. Через открытый люк попали в некий предбанник, а из него в кольцевой коридор, который опоясывал весь блокпост.

Девушка захлопнула за ними оба люка.

— Лейтенант Ирина Селиверстова, — представилась она.

Они представились в ответ. Когда Благоволин назвал свое звание, лейтенант и так довольно сухощавая, стала еще более вытянутой.

— В машине кто-нибудь остался? — спросила она.

Опережая генерала, Флоров ответил, что нет. Он сам не знал, зачем скрыл существование близнеца, наверное, у него не было доверия к одиноко стоящим блокпостам.

Коридор имел несколько дверей, они вошли в одну из них и оказались в комнате, являющейся, по всей видимости, столовой. В ней стоял диван и стол. На диване сидели еще две девушки. Обеим не больше двадцати, одна крашенная блондинка, другая брюнетка с волосами, остриженными в каре, то есть на затылке волосы были короче, чем спереди. Похоже, что брюнетка была младше всех, но могла похвастать более крупной грудью из всех подружек.

Обе были в форменных юбках. У брюнетки она была короче, чем того требовал устав, и открывал для обозрения белые красивые ноги. Это я удачно зашел, подумал Флоров.

Блондинку звали Лена, брюнетку — Маша. Как выяснилось позже, на посту их было трое, и старшей была Селиверстова.

— Далеко едете? — спросила она.

— Нам в Идею надо, — ответил Флоров, Селиверстова присвистнула.

— Туда сейчас не пройти. У Шурале линька, они звереют на ходу. Ну что ж, садитесь к столу, правда, угостить особенно нечем. Только бобовая каша.

— А у нас кое-что имеется, — генерал достал свой незаменимый баул и стал выставлять на стол по порядку: бутылку местного коньяка в 42 градуса, булку, завернутую в полиэтилен, банки консервов, сало.

— А ты, Ира, их пускать не хотела, — сказала Лена, но та так глянула на нее, что она проглотила язык.

Потом Маша резала хлеб и сало. Глядя на ее мерные ладные движения, Флоров подумал, что ей бы надо мужика хорошего, а она тут в армейском кителе ходит.

Китель, кстати, оказался расстегнут на пару пуговиц. Маша заметила, куда он смотрит, пунцово покраснела и поспешила застегнуться. Флоров и не подозревал, что девушки с фигурой, могущей свести с ума кого угодно, способны краснеть от невинного взгляда.

Лена обратила внимание на повязки генерала и спросила:

— Где это вас так?

Флоров внутренне напрягся, но Благоволин ответил, как ни в чем не бывало:

— Это я на даче крышу крыл, и меня шифером порезало.

— Шифером, значит, — подозрительно переспросила Селиверстова.

— Ой, да бросьте вы, девчонки, — махнула рукой Маша.

— Мы тебе не девчонки, товарищ рядовой! — зазвеневшим голосом осадила ее Ирина. — Кончай тереться у мужиков, иди на камбуз и поставь лучше чайник.

Маша покраснела еще больше и выскочила как ошпаренная.

— Зачем ты так? — посовестила Лена. — Если у тебя такое настроение, это еще не повод вымещать его на других.

При ее словах Ирина швырнула тарелку, что держала в руках, и вышла.

— Вот те на, и компания распалась, — расстроено проговорил генерал.

— А что у вас случилось? — поинтересовался Флоров.

Лена на всякий случай глянула в коридор, удостоверяясь, что их никто не подслушивает, и сказала:

— У нее жених на Первом посту был.

Флоров, наслышанный про этот пост, уточнил:

— А что с постом?

— Никто не знает, — ответила Лена. — Но ничего хорошего.

Как оказалось, больше недели назад на блокпосту было шесть человек: три женщины и трое мужчин. Кроме блокпоста существовал еще Первый пост, вынесенный на километр за лесополосу. Десять дней назад мужчины выехали на контрольную проверку, и с той поры от них ни слуху, ни духу.

— Слушай, а сейчас в Идею можно проехать? — спросил Флоров.

— Куда ж вы сейчас поедете? Дорога закрыта подвижкой на протяжении нескольких километров. Подвижка все время перемещается, и когда откроется — одному Богу известно. Вам бы с картографом поговорить.

— А кто у нас картограф? — сразу спросил Флоров.

— Маша.

Флоров поднялся, поправляя прическу перед зеркалом.

— Ты куда это? — подозрительно спросил Благоволин.

— Пойду с картографом поговорю, — ответил Флоров.

Близнецу очень скоро опостылело сидеть одному. Он выбрался из машины и сладко потянулся всеми затекшими членами. Солнце клонилось к закату, и все вокруг было залито тем самым беззаботным невесомым светом, от которого вся местность казалась совершенно неопасной и безобидной. Все ночные страхи казались невсамделишными. Так, невинный пустячок.

Близнец обошел блокпост по кругу. Так как амбразуры не имели стекол, то он сразу учуял запах съестного из кухни.

— Коньяк, сволочи, пьют, — с полуоборота завелся близнец и решительно направился к люку.

Ему не повезло, и люк оказался, конечно же, задраен. Близнец потыркался в него, но безрезультатно. В раздражении он дал в него пинка.

В ответ люк так резко распахнулся, что близнец едва не сел задницей в грунт. За дверью стояла некая особа женского пола в мужской одежде. Причем майка была мокрая под мышками и меж грудями. Близнец же, надо признать, терпеть не мог таких феминизированных дамочек, и недовольно скривился. При виде близнеца на лице лейтенанта отразилось недоумение.

— Что это ты там делаешь? — подозрительно спросила Селиверстова.

— А я тут гуляю, — нашелся близнец.

— А как ты дверь умудрился за собой закрыть?

Тут даже близнец не нашелся, что сказать.

— Ну ладно, заходи, — недобрым тоном пригласила Ирина.

Близнец вошел, совершенно не подозревая, чем ему все это грозит, а если бы знал, он бы лучше просидел в тесной кабине до пенсии. А все дело в том, что всего за пять минут до этого Ирина имела откровенный разговор с Машей.

Та была занята готовкой на камбузе, Селиверстова вошла и встала у нее за спиной.

— Я знаю, что вы обижаетесь на меня, — начала она своим обычным не терпящим возражений тоном. — И зря, между прочим. Могли бы послушать старшего по званию.

Ты вот обиделась на мое замечание, когда терлась рядом с этим мужланом.

— Я не терлась! — возмутилась Маша.

— Мне виднее, терлась ты или нет, понятно? — осадила ее Селиверстова. — Я тебя выгнала, это верно, но все это я сделал исключительно из-за заботы о личном составе.

Маша подумала, что это Ирина проделала исключительно из ревности, но промолчала.

— Дура, — беззлобно пожурила Ирина. — На самом деле, у мужиков одно на уме. Ты, надеюсь, меня понимаешь?

— Нет, — с удовольствием ответила Маша.

— Да трахнуть тебя все хотят, чего уж тут непонятного! — воскликнула Ирина. — Вон ты какая у нас хорошая, кровь с молоком, все на местах.

— По-моему, вы несете ерунду, лейтенант, — сказала Маша.

— А я тебе сейчас докажу! — начала горячиться Селиверстова. — Вы меня не любите — кто же любит начальство, я знаю. Но я сейчас вам докажу!