Три стигмата Палмера Элдрича

На решение вопросов, связанных с полетом, у Барни ушло не больше десяти минут.

Покончив с делами, Лео Булеро откинулся на спинку кресла и закурил большую гаванскую сигару, хранившуюся долгие годы в специальной, заполненной гелием камере. Он надкусил ее кончик и разочарованно поморщился – сигара была явно пересохшей. «Увы, но именно так мир и устроен, – подумал он, – за внешним блеском таит себя убожество…»

Дверь бесшумно открылась. Это была мисс Глисон, она несла к нему на подпись путевые листы звездолета.

Рука, в которой она держала бумаги, была искусственной – он тут же заметил ее поблескивание. Лео изумленно поднял глаза на ее лицо и вздрогнул. Стальные зубы неандертальца – такими они были у людей двести тысяч лет назад, но, конечно же, тогда они были не из стали… Глаза-прорези, без малейшего намека на зрачки. Фирма-изготовитель – «Йенсеновские лаборатории».

– Черт возьми, да это же ты, Элдрич! – пробормотал Лео.

– И одновременно твой пилот! – сказала мисс Глисон голосом Элдрича. – Помимо этого, я же буду встречать тебя и там, на Марсе. Если тебе мало и этого, придумаем что-нибудь еще.

– Дай сюда эти бумаги! На них должна стоять моя подпись!

– Ты что – все еще собираешься туда лететь? – изумился Элдрич.

– Да, – кивнул Лео, протянув руку за документами.

Единожды приняв Чу-Зи, ты подпадаешь под его власть на веки вечные. Энн Готорн сказала бы мне что-нибудь эдакое, она ведь у нас набожная… Порабощение грехом. Грехопадение. И даже искушение – оно все то же…

Вся разница в том, что там был путь к спасению, здесь же – нет. Неужто искать его следует где-нибудь на Проксиме? Кто знает… Быть может, его вообще не существует.

Энн Готорн появилась в дверях радиорубки.

– С тобой все в порядке?

– Что со мной может случиться? – пожав плечами, ответил Барни. – Ты понимаешь, мы ведь сами во все это вляпались! Жевать Чу-Зи нас не заставлял никто! Мы сами хотели этого! – Он швырнул сигарету на пол и положил конец еще теплившейся в ней жизни, растерев окурок носком башмака. – А ты еще не хочешь отдавать мне свою порцию! – Тут же Барни вспомнил о том, что Энн здесь ни при чем. Это была не она. За ее спиной стоял Палмер Элдрич.

«И все же я это сделаю, – сказал Барни самому себе, – пусть за ней стоит хоть сам черт».

– Перестань! – завизжала она. Или это было оно?..

– Эй, Майерсон! – закричал Норм Шайн, выскочив из своей рубки. – Что это ты делаешь, а?! А ну-ка отпусти ее!

Сильная рука схватила его за горло. Но поздно, наркотик был уже у него.

– Не делай этого, Барни! – прошептала Энн. – Прошло еще слишком мало времени. Умоляю тебя, не делай этого!

Не обращая на нее внимания, он направился к своей комнате.

– Ты можешь сделать ради меня одну вещь? – прокричала она ему вслед. – Давай разделим его пополам – половина тебе, половина мне? Я хочу быть с тобой, Барни, слышишь?

– Это еще почему?

– Может быть, я хоть как-то смогу помочь тебе.

– Как-нибудь обойдусь и сам! – отрезал Барни. «Мне нужно одно, – подумал он, – попасть в то время, когда мы с Эмили еще жили вместе. До развода, до того, как появился Хнатт…

Это моя единственная надежда, я должен сделать все, чтобы оказаться там! Все! Иначе – грош мне цена!»

Он запер за собой дверь и тут же сунул в рот Чу-Зи. Ни с того ни с сего на ум ему пришел Лео Булеро. «Ты выбрался. Лео. И выбрался ты, скорее всего, потому, что Палмеру Элдричу такие, как ты, не по зубам. Или – или Палмер Элдрич просто-напросто играется с тобой, как кошка с мышкой. Ты мог прилететь сюда, Лео, прилететь и удержать меня от этого безумия, но теперь уже поздно, слишком поздно… Даже сам Палмер Элдрич устами Энн Готорн предупреждал меня о том, что этого делать не стоит, – даже ему стало казаться, что я явно перебираю. Что это может означать? Может быть, я рухну в такие бездны, над которыми не властен и он? Туда, где нет ничего, где буду лишь я, – вернее, так: где будет одно лишь мое я.

Вернуться оттуда я, конечно, уже не смогу. И все же я это сделаю, пусть даже я рухну на дно преисподней. Пусть все будет так, как будет!»

В висках заломило так, что он зажмурился от боли. Ему казалось, что мозг вдруг пришел в движение и рвется наружу, не желая оставаться в опостылевшей черепной коробке. Он понял, что странное это ощущение вызвано резким изменением метаболизма. Шоком. «Прости меня, если можешь! – сказал он своему телу. – Прости, бога ради».

– Спасите! – сказал он вслух.

– Как же, как же, держи карман шире… – прохрипел странно знакомый мужской голос. – Ты что, думаешь, мне больше делать нечего, кроме как с тобой нянчиться? Или бросай это дело, или иди отсюда на все четыре стороны! Марсианская жизнь вон до чего тебя довела – даже мне на тебя смотреть тошно!

– Заткнись! – прошипел Барни. – Я больной человек – ты слышишь? Я слишком далеко зашел. Тебе же лишь бы поорать… – Он открыл глаза и увидел перед собой Лео Булеро. Булеро сидел за огромным столом из мореного дуба. – Слушай! – прошептал Барни. – Я как сел на Чу-Зи, так с него и не слезал – ты понимаешь? Иначе я просто не могу! Если ты мне не поможешь, мне конец, Лео! – С трудом держась на ногах, он добрался до ближайшего кресла и рухнул в него как подкошенный.

Лео раскурил сигару и задумчиво заметил:

– Ты что – принимаешь его и сейчас? Ведь оно вот уже два года как…

– Ты хочешь сказать, что оно теперь вне закона?

– Да. Именно так – вне закона. Теперь попробуй понять меня правильно. У меня масса дел, понимаешь? Я же, вместо того чтобы заниматься ими, болтаю с тобой, не зная даже того, кто ты на деле – живой человек или призрак, явившийся из прошлого.

– Разве ты не понял? Это я, Барни Майерсон, – просто я под кайфом!

– Ладно, ладно! – Лео запыхтел своей сигарой с удвоенной энергией. – Только не надо так возбуждаться! В будущем бывал и я, и, как видишь, ничего страшного со мной не случилось! Ты ведь скопер, Барни, – что тебя так удивляет? – Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Ты знаешь, что я там видел? Памятник самому себе, вот что! – Он бросил на Барни победный взгляд.

– Мне все это не нужно. Мне вообще ничего не нужно. Только одно. Я хочу, чтобы моя жена вернулась ко мне. Я хочу жить вместе с Эмили! – Ему вдруг стало грустно как никогда. Грустно и горько. Горечь утраты. Желчь.

– Ах да, Эмили… – Лео закивал головой и, нажав на кнопку селектора, сказал:

– Мисс Глисон, ко мне никого не пускать! – Он вновь повернулся к Барни. – Этого типа по имени Хнатт забрала полиция ООН. Помнишь, они брали людей Элдрича? Ну так вот. У Хнатта с ними был подписан договор. В тюрьму его сажать, конечно, не стали, но из страны выслали. Он сам так решил – уж лучше, мол, в другую страну, чем за решетку.

– А как же Эмили?

– Ты имеешь в виду ее горшки? Как бы она лепила их в марсианской норе? Разумеется, ей пришлось оставить этого идиота. Если бы ты был потерпеливее…

– Слушай! Ты кто – Лео Булеро или Палмер Элдрич? – пробормотал Барни. – У меня такое ощущение, что ты говоришь мне все это с одной-единственной целью – сделать мне еще хуже!

Лео удивленно поднял брови.

– Палмер Элдрич мертв.

– Это неправда. Это такая же иллюзия, как и все остальное!

– К черту иллюзии! – неожиданно рассвирепел Лео. – Кто тебе дал право считать меня иллюзией? Я настоящий – ты понял? Здесь единственный призрак – ты сам! Именно поэтому ты и выворачиваешь все шиворот-навыворот! – Он изо всех сил ударил кулаками по крышке стола. – Ты это видел? О том же, что Хнатты развелись, я узнал случайно – твоя бывшая жена с недавнего времени стала работать на нас. Она была у Рони в прошлый четверг, – он зажег потухшую сигару и яростно запыхтел.

– Значит, мне достаточно разыскать ее, так? – спросил Барни, не веря своим ушам.

– Так, да не совсем, – ответил Лео. – Есть одно «но». Куда ты собираешься деть Рони Фьюгейт? В этом иллюзорном мире ты живешь не один – ты живешь вместе с ней.