Клуб любителей фантастики, 2014

— В смысле? — насторожился я, поняв, что ранее сказанное — преамбула. Схватив заварочный чайник, Кир установил, что в нём пусто.

На правах хозяина стал готовить новую порцию крепкой заварки. Хлюпал водой, звенел фарфором.

Возникла театральная пауза. Уверен, что не запланированная. Просто совпало.

В своих разглагольствованиях Кир приблизился к главному.

Заговорил тише, с некоторой опаской, что не примем его генеральную идею:

— Согласно общей теории относительности, полная энергия замкнутой Вселенной должна быть нулевой. Допустим, Вселенная чуть-чуть незамкнута, и равновесие энергий нарушено — существует избыток, равный массе нейтрона, к примеру… И тогда, с точки зрения внешнего наблюдателя, Вселенная мало отличается, в принципе, от частицы. Кто-то внешний смотрит на Вселенную… А видит — нейтрон. Вы понимаете? Вот где стыкуются классическая теория поля с квантовой. Большое в малом. И — наоборот.

Мы с Андреем переглянулись.

Я задал вопрос, который буквально висел над столом:

— Ты шефу сказал?

— Да.

— А шеф?

— На смех поднял… Однако потребовал, чтобы я им с кем свою завиральную теорию не обсуждал, не выставлял себя кретином.

— Значит, ты превысил энергетический предел, чтобы…

— Как вы думаете, энергетический предел на чём базируется?

— На технике безопасности.

— Но я превысил энергетический предел. А конструкции — выдержали.

— Предел с запасом.

— Тогда почему он всегда ниже порога, за которым возможно рождение Вселенной?

— Уверен?

— Посчитал же. При столкновении частиц рождаются новые частицы, из пространства, из кинетической энергии. Частицы рождаются парами. То есть, процесс создания частиц может не иметь конца. Если вы располагаете энергией для их разгона. И при каждом столкновении получаем Вселенную, так сказать, в базовой комплектации. Или две… Надо лишь превысить установленный предел. ВСЁ УПИРАЕТСЯ В ПРЕДЕЛ!.. Нельзя допустить, чтобы рождались Вселенные? Кто решил? Почему? Чтобы я богом себя не возомнил?..

Мы долго молчали, как пришибленные.

— Вернёмся — к шефу пойдём, — сказал Андрей. — Вопрос ребром поставим.

Киру идея понравилась — судя по тому, как сильно его перекосило.

Ну, вернёмся. Ну, поговорим с шефом. Где же гарантия, что он скажет правду? Где же гарантия, что правда шефу — известна?

Может, энергетический предел задаётся на ином, более высоком уровне — людям вообще недоступном?

Теперь не казалось, что инцидент с превышением легко преодолеть.

— А бабуля твоя где? — спросил я. чтобы развеять тягостное чувство.

Кир взглянул сквозь оконце:

— Копается в огороде с утра до вечера. Надо, конечно, помочь… Но что-то я… ^ТМ

Андрей Анисимов

НЕ ТОПЧИТЕ ТРАВУ

11'2014

Планета была что надо. С кислородной атмосферой, тёплая, поросшая высокой, удивительно мягкой, точно мех, травой и диковинными деревьями с длинными висящими плетьми листьями. Над зеленью порхали огромные пестрые насекомые, напоминающие бабочек, и с басовитым гудением носились не менее огромные, блестящие, как куски фольги, жуки. В лазурном небе плыли стайки белоснежных облачков, и брошенной в высоту пригоршней драгоценных камней горело безымянное звёздное скопление. Всё вокруг дышало спокойствием ем и миром.

Идиллия, одним словом.

И всё же что-то тут было не так.

Что-то грозное таилось в этой красоте, что уже вытеснило отсюда пытавшихся колонизировать эту планету фэнков. Фэнки назвали это «стеной».

— Стена, — задумчиво проговорил Григорьев. Сквозь дыхательную маску его голос звучал глухо, точно из-под одеяла. — Странное название для отрицательного фактора.

— Это самый близкий по смыслу аналог, — сказал Пехов. — Но звучит, согласен, странно.

— Ты уверен, что это та самая планета?

— Она самая, — заверил его Пехов. — Если компьютер ничего не напутал, мы сейчас на 12ХНЗ. «Свободная» планета.

— Брошенная, — поправил его Григорьев, оглядываясь. — А с первого взгляда не скажешь… На вид — просто загляденье.

— Со второго тоже. Телеметрия так ничего и не обнаружила.

— Тем не менее отрицательный фактор наличествует, как ни крути.

— Это понятно, — откликнулся Чехов. — Иначе фэнки бы отсюда не удрали. Оставить такую перспективную планету…

Они замолчали, вертя головами. Налетевший порыв ветра взволновал бескрайнее травяное море, пустив гулять по нему поблёскивающие на солнце бирюзовые валы. Где-то неподалёку запиликала какая-то мелюзга.

— Надеюсь, эта чёртова стена даст нам шанс разобраться с нашими проблемами, — сказал Григорьев, — Если не удастся отремонтировать разгонный блок, придётся разворачивать сеть. Вот будет работёнка!

— Сеть оставит тут такую отметину, что её можно будет увидеть с орбиты. Попалим тут всё…

— Есть другой вариант? — осведомился Григорьев. — И потом этот след булавочный укол для планеты. Она залижет ожог за несколько лет.

Он бросил последний взгляд на весёлый солнечный пейзаж и повернулся к висящему в полуметре от поверхности, на магнитной подушке, кораблю.

— Сейчас самое главное — побыстрее убраться отсюда.

— Если дело дойдёт до сети, быстро не получится, — заметит Пехов, вышагивая следом за товарищем. — Это несколько квадратных километров активной решётки и сотни метров фокусирующих колец. II всё вручную…

Пройдя переходной тамбур и камеру антибиологической обработки, они с облегчением сорвали с себя маски, стянули защитные костюмы и. не теряя времени, направились в двигательный отсек. Разгонный блок был обособленным от антигравов устройством, но без его помощи последние были крайне малоэффективны. Блок создавал стартовое ускорение, разгоняя корабль до скорости, необходимой для начала работы основного движителя. Разгонный блок можно было и исключить, но тогда время разгона увеличивалось в десятки и сотни раз, а как следствие — и время перелёта. В итоге рейс, на который обычно тратились две-три недели, растягивался на годы. Не самая сложная и не самая капризная часть корабельной силовой установки— разгонный блок время от времени у кого-нибудь да отказывал. На случай, если его не удавалось отремонтировать, чтобы не тащиться до дому черепашьим шагом, в аварийном комплекте каждого корабля имелась разгонная сеть- особое устройство, создающее тот самый необходимый мощный стартовый импульс. Захромавшая посудина находила подходящую площадку — планету или астероид, совершала посадку, экипаж разворачивал вокруг корабля сеть, которая и отбрасывала от себя злосчастное судно. Отдача гасилась поверхностью площадки, которая от выбрасываемой энергии спекалась в корку. Сеть, будучи устройством одноразового применения, разумеется, сгорала, поэтому в комплекте их было как минимум две — на всякий случай.

Вылетевший при облёте планеты блок заставил изменить программу полёта и немало поволноваться маленький экипаж «Протуберанца», но на этот раз всё обошлось. Корабль совершил незапланированную посадку, и теперь требовалось поскорее убраться отсюда. Имеющая статус «свободной», в Лоции планета обозначалась и как потенциально опасная. причём с неустановленными факторами опасности: вполне достаточно, чтобы стимулировать сильное желание держаться от неё подальше.

Осмотрев блок, Григорьев заявил, что помощь ему не потребуется, милостиво предоставив Пехову возможность заниматься чем угодно. Недолго думая, пилот засел за аналитическую аппаратуру. Данные телеметрии проверялись и перепроверялись. оставаясь при этом прежними: никакой вредоносной микроорганики. Их выход в защитных костюмах был не более чем соблюдением мер безопасности. здесь, видимо, совершенно излишних, — воздухом этой планеты можно было дышать без ущерба для здоровья. Уяснив сей факт. Пехов переключился на более сложные формы жизни. Для этого потребовалось задействовать детекторы жизненной активности.