Собиратель костей

даты замерли в неподвижности, как истуканы. Ни я, ни они не принимали участия в разыгрываемом представлении. Отчего-то я был уверен, что ни один из них не сумеет выстрелить. Во всяком случае, я не мог шевельнуться. Меня сдавливал со всех сторон незримый панцирь, а дыхание становилось затруднённым. При этом я сохранял неизменную позу, словно моё тело было погружено в застывающий цементный раствор.

Пожалуй, даже влияние Господина Исповедника было менее кошмарным – тот стремился превратить меня в примитивное и довольное жизнью существо, а физическая боль, которой сопровождались его «уроки», никогда не казалась мне предсмертной, невыносимой…

Потом мои муки закончились. Цемент был взломан. Душа моя выпорхнула, словно бабочка из куколки, а тело вывалилось из панциря, как цыплёнок из расколовшегося яйца. Я обнаружил, что просто дышать без затруднения – это великолепно. Мир был бы намного лучше, если бы каждую секунду мы могли выздоравливать или воскресать. Так вот и я, освободившись из удушливого плена, оценил обнажённую прелесть жизни, однако счастливое состояние продолжалось недолго.

В руке Габриэля появилась пушка. Бах, бах, бах, бах, бах, бах – чёрное дело было завершено быстро. И ещё один тяжкий грех был внесён в Книгу Смерти.

Капитан не успел даже выхватить револьвер. И умер он раньше, чем ударился спиной о землю. После мгновенной вспышки боли. Без мучений… Его глаза уставились в низкое небо и наполнились льющимся сверху дармовым светом вечности.

Все шесть выстрелов Габриэля были точными. Он спрятал пушку и подошёл к трупу капитана. Затем достал нож, нагнулся и выковырял у того из груди чакланскую звезду.

Не думаю, что он собирал боевые трофеи на манер дикаря, носящего клыки или когти убитых зверей. Вместо тёмных предрассудков у него в изобилии водились тёмные намерения.

– Он остался должен, – произнёс Габриэль, выпрямившись.

Такова была непонятная мне эпитафия, зачитанная над трупом Миротворца, неупокоенного в могиле. А кости капитана, по-видимому, ни черта не стоили.

– Неплохо начинается дальняя дорога. Правда, Санчо? – спросил хозяин с хитрой усмешкой.

Я сглотнул слюну и кивнул. Если раньше у меня и были небольшие сомнения в его сверхъестественных возможностях, то теперь они развеялись окончательно. Мне выпало сопровождать Чёрного Ангела, хоть и был он одет преимущественно в красное и лиловое. От осознания этого простого факта пробирала дрожь и захватывало дух, как при падении в безвидную глубину колодца. И что ожидало там – лёд Коцита, мгновенная смерть или легендарный рай Внутренней Земли?..

Мы сели в карету и двинулись дальше. Солнце поднималось выше, пробивалось сквозь облака; день расцветал. Мы ползли по корявой поверхности слишком маленького шарика, а слепая душа моя блуждала во мраке, где слышны были только оглушительные вопли демонов-искусителей, жалобы невинно убиенных и тихий, почти неразличимый шёпот Бога, зачем-то давшего дьяволу напрокат свои любимые игрушки…

8

Экипаж выехал за пределы города.