Чудовище (СИ)

Когда до рассказа про плантации и общий барак дошел, даже кулак прикусил от горечи.

Сколько Скаю было, когда с ним так вот... Семнадцать максимум... мальчишка. Что он мог о любви знать? Что он чувствовал тогда, когда знал - нет помощи? Что чувствовал, когда брали насильно, и никто не вмешался? Эрик слишком ярко представил и зеленые поля, и горячее солнце, и бесконечный день с трудной, сложной, изматывающей работой. А после... даже не было отдыха. Да любой бы человек за малейший шанс бы схватился, чтоб выбраться из такого ада... В чем себя винил Скай было совершенно непонятно. В том, что хотел, чтобы не было больно? В том, что хотел обычную спокойную жизнь? Не плантации, хлопок и хлыст надсмотрщика по плечам, а то, что и полагалось - дом, семью и любовь? Разве этого хотеть преступно было?

Имя Рамзи в определенном контексте не понравилось совершенно. Помнил же хорошо нищего оборванца с пронзительно-голубыми опасными глазами. Вот, оказывается, где Скай познакомился с Рамзи, и откуда этот нищий мог знать о парне.

Да, надо признать, если б Эрику рассказали такие новости раньше - правильно подобранные и еще и сдобренные перчинкой, то сам разозлился бы слишком. На Ская, на ситуацию, на дурацкие тайны в прошлом. На то, что это прошлое влияет на настоящее.

Ведь помнил же до сих пор, как, Ская по плечам погладив, сухое: "Не надо. Я не хочу", - в ответ получил. Если б Рамзи сообщил, что Скай в постели с любовниками непонятно какими кувыркается, а его хозяина, господина, отталкивает и игнорирует - скандал большим был бы. Обида бы не дала разуму правильное решение принять и, кто его знает, что бы Эрик сделал?

Не помощь бы предлагал, так точно.

Сволочью Рамзи был - это тоже стало уже понятно. С ядовитым языком и камнем вместо сердца.

Но даже Рамзи и то понять можно было - точно так же с плантаций выбраться хотел, точно так же выжить стремился.

А вот как понять Терри...

Кем Скай для него был? Нет, явно не другом. Хоть Скай так бы хотел в это верить или даже себя пытался убедить в этом. Потому что... То, что случилось позже, друг точно сделать не мог. Это Терри первым не выполнил обещание.

С этого все и началось.

Но прежде, чем дочитывать последние строчки, передышка нужна была. Понимал - там самое основное. Тяжелое. И Эрик, вдруг осознав, что плачет, что горячие слезы таки по щекам бегут, и он это чувствует, рукой вытер щеки и набрал вызов доктора Блоу.

Хотел хоть какие-нибудь новости. Хотел хоть кому-нибудь, кто бы понял, сказать, насколько сейчас невыносимо ждать и не знать, чем ожидание закончится...

- Пожалуйста, - попросил шепотом, слушая гудки.

Боялся новостей и не мог без них. Хоть что-нибудь.

Доктор ответил на последнем сигнале вызова. Голос у доктора был уставший... Тусклый.

Но на вопрос Эрика ответил сразу:

- Пока стабильно-тяжелый... Но дышит сам. Прогнозы давать не буду... Подождем сутки. В любом случае - процесс реабилитации долгим будет. Жалко мальчишку. Зачем вы так с ним, Эрик?

А Эрик на обвинение ответить не смог. Ведь и вправду получалось, что он виноват.

Комментарий к Правда ч.1

с планшета. в черную. окончание - на выходных. раньше - нет времени.

От беты: проверено.

========== Наброски ч.4 ==========

Нет, Эрик не отложил в сторону записки. Решил дочитать до конца. Лучше уж так, чем полнейшее неведение. И читая, не мог понять только, как прошлое может влиять на настоящее. Ведь кроме того, что Скай признавался в своих старых проступках, не было больше ничего. Только последние две строчки.

"Не могу больше. Не хочу снова стать чудовищем, только не для тебя... Прости".

Скай ждал начало лета, как чуда. Терри обещал вернуться из колледжа и подписать вольную. Уезжая почти месяц назад, он, через силу расставаясь, попрощался и клятвенно пообещал:

- Как только приеду, подпишу документы. Жди. Верь мне...

И Скай ждал и верил.

Его снова на плантации отправили - ну а чего без толку в поместье сидеть было, если хозяин в город уехал? Но не в поле, конечно, попал. Куда Скаю было в поле, если отвык он и от жары, и от таких нагрузок. У управляющего тюки считал, да документы выписывал. Грамотный же был - с Терри занимался, и тот подтянул немного и по алгебре, и по геометрии, и по всем тем предметам, которые в лицее Скаю давали.

Хоть и нетрудная работа досталась, а все равно Скаю не по душе пришлась. Сам же привык к почти безделью. Ну, обед для Терри принести, ну, массаж сделать - спина у парня болела до сих пор сильно, и Скай как мог, так и помогал. И все. Скай это и работой не считал. А тут... будили рано, спать отпускали поздно - шести часов для сна катастрофически не хватало. Да и кормили, хоть и лучше, чем всех остальных невольников (все-таки хозяйской игрушкой был), но это не в поместье за одним столом с Терри есть. Разница велика слишком была. Месяц годом показался. Лежа в бараке - не со всеми, опять же, а в отдельном закутке, рядом с поварами да прачками, в чистоте, - плакал, вспоминая и комнату свою, и книжный шкаф с детскими сказками, и мягкие простыни... Очень хотелось обратно. И так хотелось, чтобы Терри приехал и привез заполненную пластиковую карточку. Ведь тогда точно не будет ни бескрайних полей, ни полуголодного существования, ни тяжелой работы. Жизнь вечным праздником будет.

Вот о чем Скай мечтал... глупые мечты были. Дурацкие. Но какие мечты могли быть у девятнадцатилетнего мальчишки?

А Терри... В поле на каре прилетел сразу, как только в поместье вернулся. И забрал снова в дом. Все видели, все завидовали. Молодой хозяин к Скаю просто из каскада прыгнул, обнял и в кабину усадил.

Как в сказке.

Только вот дальше, хоть и рядом с собой держал, о вольной больше и полслова не говорил. Словно и не было обещания. А когда Скай спросил...

Он так и не понял, что с Терри случилось, может, устал, может, настроение плохое было.

А Скай не догадался и не вовремя под горячую руку со своей просьбой влез. Но... Терри раскраснелся. Кричать начал и, позвав прислугу, выдрать Ская приказал.

Тут же на ступеньках дома. Рубаху управляющий задрал и по спине своим же ремнем. А Скай и не помнил, когда так попадало. Но не кричал. Вспомнил, как дышать и что чувствовать надо. Перетерпел. Душе же больнее было, чем телу. Ведь Терри не уходил, а стоял рядом и смотрел, как ремень на плечи опускается. И не остановил, не прекратил это. Вот тогда-то плохо по-настоящему стало. Не знал же, за что влетело, и думал совсем все по-другому будет.

- Я не могу тебя отпустить, - после сказал Терри ночью, обнимая и целуя вспухшие на спине рубцы... - Ты мой. Ты только мой. И я никому тебя не отдам. Мне месяца хватило, чтоб я точно узнал - я без тебя не смогу...

А Скай, Скай тогда хоть и пытался чувственного любовника разыгрывать, ни сил, ни желания уже не было, голову в подушку утопил и лежал, не двигаясь, пока Терри сверху развлекался. Хорошо хоть темно было, и Терри слёз не видел - не знал Скай, может, и за слезы бы влетело тоже.